— Галочка-выручалочка, — опять произнес он вслух, чувствуя, как стремительно пьянеет.
Ох уж эти мне дерьмовые псевдофеминистки, подумал он и побрел в поисках еды.
Глава четвертая
Родители Ричарда жили в огромном трехэтажном особняке. В свое время дом был гораздо меньше, но как только практика доктора Гилби начала приносить доход, миссис Гилби принялась возводить нескончаемые пристройки. Родителям хотелось, чтобы Ричард стал доктором, но вместо врачебной карьеры он выбрал своего рода компромисс — стал ветеринаром.
Зайдя в дом, Сара на мгновение остановилась и припала к стене кухни, подставляя лицо вентилятору. Кто-то из гостей опять бросился ее целовать. Она с тревогой подумала о запахе изо рта, хотя уже три раза чистила зубы.
— А мы с подругой как раз говорили, какое чудное у тебя платьице! — щебетала дама.
— В «Харродз» купила, — соврала с усталой улыбкой Сара, готовая на все, лишь бы от нее отстали — еще заметят, что она напилась.
Как же ей отсюда выбраться? Женщины в цветастых нарядах заполонили весь дом — они были повсюду, со своими гигантскими тортами и блюдами.
Сара поднялась наверх в спальню, которая когда-то считалась комнатой Ричарда, и хотя она была намного меньше детской комнаты Гарри, Саре отвели именно ее — из сентиментальных соображений.
Миссис Гилби даже успела положить на кровать свадебный подарок, свежие полотенца и очередной кусок мыла.
— Дай ей бог здоровья, — пробормотала Сара. Для матери Ричарда день выдался не из легких.
Она развернула подарок, заранее зная, что ничего хорошего ожидать не приходится. Кстати, куда эта чертова тиара запропастилась?
Внутри обнаружились четыре усохшие головы в крошечных холщовых шляпках. У двух существ изо рта торчало по сигаре, что, вероятно, указывало на их половую принадлежность. У двух других уродцев были курчавые волосы, подозрительно напоминавшие овечью шерсть.
— Ну и гадость, — пробормотала Сара.
— Они из яблок сделаны, — раздался голос от дверей.
Это был Том.
— А, это ты, — улыбнулась Сара и тут же отвернулась.
— С яблок снимают кожуру, вырезают лица, затем вымачивают в лимонном соке и высушивают.
— Что-то вроде местного промысла? Сувенирчик? — Сара поняла, что несет чушь. — А я думала, с яблоками здесь покончено. Кто-то мне недавно рассказывал, что яблочной индустрии в Тасмании больше нет. Жалко, правда?
Том улыбнулся и молча отвел челку со лба.
— Спасибо, что пришел на свадьбу, — брякнула Сара.
И неожиданно разрыдалась.
Какое-то время Том растерянно стоял, затем прикрыл дверь и присел рядом с ней на край кровати.
— Ужас, — произнес он, перебирая в руках яблочных человечков. На Сару он не смотрел.
Сара вытерла глаза тыльной стороной ладони. Ну и видок у нее, наверное…
— Сама не знаю, зачем я это сказала, — она шмыгнула носом, — «спасибо, что пришел»! Ты ведь свидетель…
— Ничего страшного. — Том потрепал ее по руке.
Сколько раз ей снились его руки? Сколько раз она лежала в этой постели, мечтая о нем?
— Жаль, Анни не смогла прийти, — сказал Том.
— Да. — Сара встала и отыскала салфетки. — Много дел, наверное.
— Она вообще-то не очень любит в городе появляться.
Саре с трудом удалось скрыть любопытство: —Я о ней наслышана.
— Да, она не такая, как все.
— Я о другом, — солгала Сара. — Говорят, она прекрасный скульптор.
— Действительно прекрасный.
— Она тебя намного старше? — не сдержалась Сара.
Том улыбнулся. Сара окончательно размазала тушь, и теперь под глазами у нее залегли черные круги.
— В феврале ей пятьдесят четыре, а мне тридцать два.
— Она милая, да?
— Милая. Но с характером. — Том встал. — Мне пора.
Не уходи, думала Сара, только не уходи!
— Кстати, тебе в тот раз удалось что-нибудь поймать? — торопливо спросила она, припоминая разговор в кафе.
— Да так, мелочь какую-то, — он пожал плечами, — мальки одни. Пришлось выпустить.
— А тебе, конечно, форель подавай?
— Форель ловить сложнее, зато интереснее, — согласился Том. — Тебе тоже надо как — нибудь попробовать.
Это прозвучало почти как приглашение, и Сара воодушевилась.
— Ты извини, я немного перенервничала, — смущенно потупилась она.
И выпила лишнего, добавил про себя Том, раздумывая, стоит ли ей сказать про размазанную тушь.
— Говорят, ты все хорошие места для купания знаешь?
Том улыбнулся:
— А кто говорит?
— Гарри вроде бы, не помню, — ответила Сара, хотя прекрасно помнила, что сказал ей об этом Ричард. — Будто бы все реки, ручьи и лужи кругом облазил.
— В Тасмании ручьев нет, у нас все больше заводи да запруды. Могу тебе показать одно такое местечко в Лилейной заводи. Если ты, конечно, ничего не имеешь против русалочьих купаний.
— Русалочьи купания? — переспросила Сара, заранее предвидя ответ.
— Вода в Лилейной заводи такая нежная, что так и хочется одежду сбросить, — объяснил Том.
Фраза повисла в воздухе, а воображение Сары уже вовсю рисовало, как они с Томом купаются нагишом в Лилейной заводи. Сара залилась краской и, сообразив, что Том, скорее всего, это заметил, покраснела еще больше.
Том и в самом деле заметил и деликатно отвел глаза в сторону.
— Похоже, концерт начинается, — намекнул он, выглянув в окно.
— Гарри так старается, — пробормотала Сара. Том, решив, что не стоит бросать Сару в таком смущении, не спешил уходить.
— Значит, тебе спальню Ричарда отвели?
— Да, только от него здесь совсем ничего не осталось.
— Наверное, на чердак все убрали.
— Ричард мне рассказывал, как он раньше через это окно лазил.
— Особенно когда мы хулиганить бегали. Было дело. — Том улыбнулся.
— Давно вы знакомы?
— С шести лет. Мы с ним до самого выпускного в одном классе учились. А после школы родители отправили его в Хобарт, а я здесь остался.
— И что потом?
— Сбился с пути истинного.
Сара решила проявить сочувствие:
— Утешение, конечно, слабое, но я тоже через это прошла.
Утешение, возможно, и слабое, зато преувеличение сильное. После окончания колледжа она действительно год шлялась по Европе, вместо того чтобы искать работу, — только, куда бы ни подалась, везде ей встречались толпы таких же студентов, а самое дерзкое ее преступление заключалось в том, что она подбросила презервативы в общий котел с супом.
— И что же с тобой случилось? — поинтересовался Том.
— Ну, — она пожала плечами, — то же, что и со всеми.
