Рубен закрыл дверь и сел против Осорио.
– Арриаса получил письменные показания от доктора Мирамара и послал их на графическую экспертизу вместе с показаниями Хосе Антонио. Но из Виста-Алегре никто не звонил. Очевидно, иностранец больше туда не являлся.
– А что с матерью Рамона Абеля?
– Соседи мне сказали, что она вернулась в Гуантанамо. Будто бы какое-то время жила надеждой, что сын вернется, но не дождалась… Я уже запросил сведения о ней у товарищей в Гуантанамо.
– Видел парня из береговой охраны?
– Да. В четверг они с Марино Альмирой действительно ловили рыбу. Парень производит хорошее впечатление член Союза молодежи.
– Это снимает с Марино всякое подозрение.
– Одним подозреваемым меньше, но дело остается таким же темным, как и в первый день. Есть идеи?
Осорио откинулся на спинку стула.
– Только догадки, Рубен.
– У меня тоже. Может, обменяемся своими соображениями?
– Согласен. Начинай.
– Хорошо. Во-первых, кого мы вправе подозревать? Кто физически мог совершить убийство и кражу, а кто не мог? Подозреваемых у нас четверо, но у троих из них алиби. Хосе Антонио Трухильо в то утро ходил на прием к доктору Мирамару, в чем мы и убедились.
– Мы убедились лишь в том, что это отражено в регистрационных тетрадях, но не в том, что он там был. Кто знает, не в сговоре ли Хосе Антонио и доктор Мирамар?! Нет ничего легче, чем написать его имя среди имен тех, кто действительно был на приеме. Бумага все стерпит. Точно так же совсем нетрудно велеть женщине, которая, судя по всему, отнюдь не обладает сильной волей, чтобы она говорила, будто бы беседовала в то утро с Хосе Антонио и даже просила его осмотреть кошечку, разгуливающую по крышам. Нет, не убеждает меня алиби Хосе Антонио.
– Если он там не был, почему он сказал на работе, чтоб звонили туда, если он понадобится? Это было рискованно.
– В таких делах всегда приходится рисковать. Во всяком случае, я попросил у сеньоры Мирамар список больных, пришедших на прием к восьми утра. Если мы поговорим с одним из них, очень может быть, у нас появятся более веские доказательства того, что Хосе Антонио действительно был там в это время и что он никуда, не уходил, ожидая врача; последнее особенно важно.
– Если все как следует взвесить, не исключено, что Хосе Антонио один совершил преступление. Он мужчина крепкий и сильный, вполне мог сбросить Сабаса в ров со львами.
– Ни в коем случае нельзя забывать о мотивах преступления, кого бы мы ни подозревали – Хосе Антонио, Рамона Абеля, доктора Мирамара или Марино Альмиру. Ничто не совершается без причины. А какие причины могли побудить Хосе Антонио украсть гномов и убить Сабаса?
– Мы их не знаем.
– А значит, в нашем расследовании серьезный пробел. Ну ладно, как ты сказал, у Хосе Антонио алиби, и обратное пока не доказано. Продолжаем.
– Вторым подозреваемым был Марино Альмира, но с этого момента он уже вне подозрений.
– Да, похоже, его невиновность сомнений не вызывает.
– Третий подозреваемый – Рамон Абель Трухильо, погибший в мае тысяча девятьсот шестидесятого года, когда пытался тайно покинуть страну. Впрочем, смерть его официально не подтверждена.
– О Рамоне Абеле и вспоминать не стоило бы, если бы не след правой руки, на которой нет указательного пальца, и не весьма туманные обстоятельства его смерти. Жив ли он? Мы не знаем. Очень может быть, что я умер, но наше расследование основывается не на предположениях, а только на фактах. Кто нам удостоверит, что он мертв? Кто нам удостоверит, что он жив?
– А по-моему, вся эта история разыграюсь из-за денег.
– Думаю, что ты прав, Рубен. Деньги или драгоценности вполне могут быть причиной преступления. Тем не менее мы должны признать, что доказательств этому у нас нет никаких.
– Ладно, пока оставим в покое Рамона Абеля, поскольку еще нет доказательств ни его вины, ни невиновности, и тогда у нас остается тот, против кого особенно много улик и у кого нет алиби: доктор Анхель Мирамар.
– Ты считаешь, у него нет алиби?
– Конечно. – Рубен склонился над столом. – Доктор признал, что был в зоопарке до начала десятого, а потом вернулся домой. До этого времени он вполне мог совершить преступление.
– После того как привлек к себе внимание в конторе, расспрашивая именно о том, кого собирался убить?
– Это как раз и может служить ему алиби за неимением другого. Никому и в голову не придет, как он сам сказал тебе, что убийца пристает ко всем с расспросами о человеке, которого собирается убить через несколько минут.
– Может, ты и прав, но не надо забывать про хирургические перчатки и про то, что Сабаса видели с высоким усатым мужчиной.
– В таком случае стоит опять вернуться к Хосе Антонио.
– Безусловно, но тут же возникает новая проблема. Убийца оставил слишком много следов: кровавый отпечаток руки, на которой не хватает указательного пальца, кусочки хирургических перчаток. Меня удивляет лишь, что мы не обнаружили орудия убийства. Почему-то мне казалось, что он должен был его оставить.
– Зачем?
– Чтобы мы стали подозревать совершенно определенных людей. У кого нет указательного пальца на правой руке? У Рамона Абеля. Кто мог воспользоваться хирургическими перчатками? Доктор Мирамар и ветеринар Хосе Антонио Трухильо.
– Думаешь, они невиновны?
– Нет, просто хочу подчеркнуть, что улики эти слишком явные. Почему они были оставлены? Если мы будем следовать логике, неизбежно придем к заключению, что они были оставлены, чтобы сбить нас со следа, а совсем не потому, что убийца слишком спешил.
– А из этого в свою очередь вытекают два вывода.
– Правильно. Первый: убийца хочет, чтобы подозрение пало на перечисленных тобою людей. Второй: один из них в есть убийца и умышленно наводит подозрение, среди прочих, и на себя.
– Может быть.
– Не надо забывать, что в этом деле еще замешан какой-то иностранец. Правда, кроме сообщения той женщины из КЗР, у нас ничего нет, но мне кажется вполне возможным, что Хулия Пардо тесно с ним связана.
– Мы запросили министерство иностранных дел, легальным ли путем въехал в страну Франсиско Трухильо, но пока ответа не получили.
– Вполне возможно, что ответ будет отрицательный. Если б он легально въехал в страну, вряд ли стал бы прятаться. Ты помнишь, Хулия отрицала его визит к себе?
– Конечно, помню. Она также отрицала, что гномы снова у нее. Неужели у них внутри драгоценности?
– Не исключено, но я склоняюсь к другой версии. Не надо забывать, что Хосе Мануэль очень любил романы ужасов, всякие там тайны, зарытые клады и сокровища.
– Да, и еще прятать купюры по сто песо.
– Как бы там ни было, я, разумеется, не собираюсь проводить параллель между детской сказкой и нашим делом. Однако должен признаться…
В дверь постучали. Молодой человек в военной форме попросил разрешения войти и вручил Осорио конверт. Едва он ушел, Осорио тотчас вскрыл этот конверт, на котором стоял штамп отдела медицинской экспертизы, и стал громко читать:
ГИСТОЛОГИЧЕСКАЯ ЭКСПЕРТИЗА
На тканевом срезе обнаруживается ранение без разрыва тканей. Это свидетельствует о том, что орудием нападения послужил какой-то колющий предмет. По всей глубине ранения ткани заметно смещены. Убийца нанес удар спереди, внезапно и без какой-либо борьбы. По данным гистологической экспертизы можно заключить, что орудием убийства явился медицинский шприц.
Рубен и Осорио мгновение смотрели друг на друга, потом почти одновременно встали.
– Отлично. По-моему, мы должны нанести визит доктору Мирамару, тебе не кажется? – сказал Осорио.
5. Чем?
– Нет, он еще не вернулся, – сухо ответила жена доктора Мирамара.
– Вы приготовили для меня список? – спросил Осорио.
– Да. – Женщина достала лист бумаги из-под вазы, стоявшей на столе в центре гостиной.
Офицер прочел список.
– Десять человек.
– Но только двое остались ждать в приемной.
– Двое?
– Да. И одна из них, бедняжка, почти слепая. Это сеньора Мартинес Пурго, она всегда приходит по четвергам. А второй – старый лавочник Гонсало Сила. Знаете такого? В списке указаны их адреса и телефоны.
У Осорио вдруг появилось ощущение, что эти люди ничем ему не помогут, возможно, потому, что он заметил слабую улыбку на изможденном лице сеньоры Мирамар.
– Я могу воспользоваться вашим телефоном?
– Пройдите, пожалуйста, в библиотеку. Врачебный кабинет мужа заперт.
Женщина провела его к телефону, стоявшему недалеко от кондиционера. Осорио набрал номер, но сейчас же незаметно нажал на рычаг и начал разговор с несуществующим собеседником. Рубен понял, что эта хитрость понадобилась Осорио, чтобы проверить, дома ли доктор. Однако цели своей Осорио не достиг, поскольку не мог попасть в кабинет. И все же оказались они в библиотеке не зря: жена доктора надела хирургические перчатки и с видом человека, который занимается привычным для него делом, перевернула лежащее на блюде животное, которое показалось и Рубену, и Осорио громадным барсуком. Животное было мертво и, очевидно, уже без внутренностей. Женщина подняла ткань, прикрывавшую шприц, в запах формалина наполнил комнату. Знаком Рубен дал понять, что ему это неприятно. А сеньора Мирамар уверенным движением вонзила толстое острие шприца в заднюю лапу животного.
