– Не-ет, ты не тряпка, – возразил он.
Я отнюдь не была в этом уверена, но тут же обнаружила, что мне, пожалуй, нравится точка зрения Элиаса.
– Как твой живот? Лучше?
– Да, гораздо лучше.
– Вот и хорошо, – сказал он. – Теперь я отнесу тебя в постель.
И прежде чем я смогла помешать, он сунул одну руку мне под спину, другую – под коленки, осторожно приподнял меня и встал. Моя голова упала ему на грудь. Словно это не требовало от него никаких усилий, он отнес меня в спальню и положил на кровать. Отпустив меня, Элиас хотел выпрямиться, но я вцепилась в его футболку.
– Не уходи, – попросила я.
Он улыбнулся и остался стоять рядом.
– Я с удовольствием возле тебя посплю, Эмили. С преогромным удовольствием, – сказал он. – Но ведь когда ты проснешься завтра и обнаружишь, что у тебя провал в памяти – а я сильно этого опасаюсь, – ты же меня убьешь.
Я медленно выпустила его футболку. Девица, которую он описал, мне совсем не понравилась. Иногда я не замечаю, как сильно раню других, защищая себя.
– Я ужасная, да?
– Нет, – сказал он – глаза у него сияли – и погладил меня по волосам. – Прежде всего ты прекрасная. Может, иногда бываешь несколько кровожадной, но только по отношению ко мне.
Раньше мой желудок перекручивала боль, а теперь я чувствовала, как там порхают бабочки.
– Но если ты хочешь, – продолжал он, – я полежу рядом, пока ты не заснешь.
– Было бы здорово, – прошептала я.
С улыбкой он отбросил волосы с моего лба, разул меня и укрыл одеялом.
– Принести тебе что-нибудь? – спросил он. – Всё, чего тебе только захочется, Эмили, только скажи.
Я подумала – и придумала.
– Не знаю… Может, шоколаду?
– Ты сейчас хочешь шоколаду?
Я опустила взгляд.
– Если не трудно…
Он медленно покачал головой и пробормотал мягко:
– Эмили, Эмили…
Он обошел кровать и открыл верхний ящик тумбочки. Покопавшись, достал плитку шоколада и протянул мне. Я взяла шоколадку и нахмурилась.
– Кто же держит шоколад в прикроватной тумбочке? – повторила я вопрос, который он задал мне несколькими неделями раньше, когда я рылась в его тумбочке в поисках сладкого.
– С тех пор как ты однажды его искала, он теперь всегда тут лежит.
Я не могла подобрать слов. Ну можно ли быть предупредительнее?..
– Если бы я не блевала полвечера, я бы тебя сейчас расцеловала, – объявила я.
Элиас засмеялся:
– Я тебе напомню об этом обещании.
Мое сердце забилось быстрее. Я отломила кусочек шоколадки и положила в рот. Элиас закрыл дверь и выключил свет. За окнами уже рассветало, комната тонула в светло-голубых сумерках. Тихими шагами он приблизился к кровати и забрался ко мне под одеяло. Я занервничала и сунула шоколадку куда-то в сторону. Она упала на пол.
– Ничего страшного, Эмили, пусть лежит, – сказал он.
Некоторое время Элиас лежал рядом и смотрел на меня, затем протянул руку. В его взгляде читался вопрос. Поколебавшись, я подползла поближе к нему и пристроила голову ему на плечо. Он поднял руку, провел большим пальцем по моей щеке, а тем временем другая его рука коснулась моей спины.
Честно говоря, я и сама не могла определить, где у меня мурашки побежали, а где нет. Все мое тело откликнулось на его прикосновения, и не только в тех местах, которые он трогал. Я придвинулась еще ближе – теперь между нами не было и лишнего сантиметра – и уткнулась Элиасу в шею. Мы лежали так близко, что я чувствовала, как соприкасаются наши животы. Наклонившись к моему лбу, он нежно коснулся его губами. Я вздохнула и прикрыла глаза, вслушиваясь в его спокойное дыхание. Есть ли более приятный способ отойти ко сну, чем в объятиях мужчины, по которому тоскует каждая клеточка тела?..
Меня одолевала усталость. Тело как будто стало легче, даже голова с каждым мгновением болела все меньше. Мысли расплывались, запах Элиаса обволакивал меня, словно вуаль, и мне хотелось закутаться в нее поуютнее…
– Эмили?
Меня словно что-то толкнуло.
– Эмили?
– М-м?
– Послушай, что я скажу. Всего пару слов. Осилишь?
– М-м-м.
– Если бы я, – начал он, замолк и начал заново: – Если бы я, скажем, сделал что-то очень глупое… по совершенно нелепой причине… но за прошедшее время мои мотивы поменялись бы… ты хотела бы об этом знать?
Единственное, чего я хотела, – это сон…
– Ты слушаешь, Эмили?
– М-м-м.
– И что скажешь?
– Не знаю.
– Эмили, это правда важно.
Я вздохнула и потерлась лицом о его шею.
– Без понятия… Может, я бы рассердилась?
Он ответил не сразу.
– Наверное, – наконец тихо проговорил он.
Что-то подсказывало мне, что к его намекам стоит прислушаться, но мне совершенно не хотелось так напрягаться. Мои чувства были слишком прекрасны, слишком необычны – я не могла их выдать. Они принадлежали только мне.
– Тогда лучше мне сейчас об этом не говори, Элиас.
– Окей, – ответил он.
Я погладила его по спине. Было бы обидно, проснувшись, не обнаружить его рядом. Пусть останется со мной.
– Элиас?
– М-м?
– Поспи рядом со мной. Давай утром проснемся вместе.
По его дыханию я слышала, что он слегка улыбнулся.
– Ты такая милая, – сказал он. – Я и так сомневаюсь, что смогу от тебя уйти.
– Вот и не уходи. Останься со мной.
Элиас придвинулся еще ближе.
– С большим удовольствием, ангел мой, – прошептал он. – Обещаешь, что постараешься запомнить хотя бы одну вещь?
Я настолько устала, что его голос доносился из какого-то невозможного далека – словно я могла дотянуться до него только кончиками пальцев.
– Обещаю.
Он прижался губами к моему лбу и замер – казалось, на целую вечность.
– Я люблю тебя, Эмили.
Во мне все разом зашумело и тут же смолкло – воцарилась тишина, которую я никогда раньше не слышала по-настоящему. Тишина, которую я могла осязать, которую могла попробовать на язык, которую воспринимала всеми органами чувств. Я улыбнулась. Интересно, это чудесный сон или явь?
– Я тоже тебя люблю, – шепнула я и прижалась к нему. Наверное, все-таки сон. Реальность не может быть так чудесна.
– Хороших снов, Эмили, до завтра, – шепнул он мне на ухо нежно, с любовью. Я слышала, что на губах у него та же улыбка, что и у меня. Я заснула счастливая, как никогда в жизни.
Глава 4
Провалы в памяти
О-ох.
Моя голова.
Ощущение было такое, будто кто-то обработал ее пневматическим молотом – и кто бы это ни был, усилий он не пожалел. Все суставы ломило, руки и ноги налились свинцом, а горящее горло пересохло настолько, что я могла бы выхлебать целое озеро, только бы утолить жажду.
Может, у меня грипп?
Я застонала и заворочалась в постели. Я не могла понять, почему же мне так плохо. Сомкнутые веки не защищали меня от солнечного света, назойливое сияние резало глаза, струясь сквозь тонкую кожу. Издалека донесся шипящий звук, который я никак не могла узнать.
Может, ночью меня переехал каток?
Я перевернулась на спину и моргнула. Яркий солнечный свет ослепил меня, пронзительная боль молнией сверкнула в голове, и я вновь зажмурилась.
– Эмили? – позвал голос.
Не уверена, но, возможно, обращаются ко мне. По крайней мере это имя вроде бы имеет ко мне какое-то отношение. Когда-то я его слышала.
Я опять моргнула, и в этот раз стойко перенесла боль, которая опять пронзила меня. Все вокруг расплывалось, очертания предметов медленно выступали из светлой дымки. Кто-то сидел на кровати. Кто-то большой. Похоже, мужчина. Со светло-каштановыми волосами. Где-то когда-то я этого типа уже видела… Чем отчетливее вырисовывался его силуэт, тем настойчивее становилось ощущение дежавю. Вне всякого сомнения, мне знакомо это симпатичное лицо. И вдруг меня озарило: это же лицо Элиаса! Вид у него был выжидающий и в то же время настороженный. В руках он держал стакан воды, в котором шипела растворимая таблетка. Так вот что за шипение я слышала!
Но что Элиас делает в моей комнате?
Я огляделась по сторонам и обнаружила, что обстановка комнаты кардинально отличается от той, которая обычно ожидала меня при пробуждении. Я приподнялась на локте. Где я, черт возьми?
– Ты у меня, – сказал Элиас.
А как я, черт возьми, здесь оказалась?
Казалось, он опять прочел вопрос по моему лицу: задать я его не успела, а ответ получила:
– Ты вчера несколько… перебрала. Поэтому я отвез тебя к себе. – Он слегка наклонил голову, но выражение его глаз не изменилось.
Перебрала? Погодите – перебрала, а на следующий день просыпаюсь в постели Элиаса? В приступе ужаса я приподняла одеяло. Одежда на мне. Я облегченно выдохнула.
– Не бойся, – усмехнулся он. – Мне пришлось нелегко, но я мужественно держался.
Я потерла ладонями лицо.
– В каком… в каком смысле «перебрала»?
Постепенно я понимала, каково приходится людям, которых постигла амнезия. Я помнила, что было позавчера, позапозавчера и даже еще день назад – но вместо вчерашнего дня в моей памяти зияла черная воронка.
