Кроме отсутствия внимания к себе. Ты понял, о чём я?
Дима: — А, ты в этом смысле?
Он тут же прикинул, чем простая концентрация отличается от внимания к женщине. Помусолил эту тему с разных сторон, и в первую очередь с точки зрения понимания её анатомии с физиологией, и пришёл к выводу, что ни хрена не понял, как это работает.
Суккуба, с безразличным видом слушая его интеллектуальный понос, тем не менее, вмешиваться не стала. Только когда он пришёл к неутешительному выводу по поводу своих умственных способностей и, сделав для себя нужные выводы, продолжила.
— Даю новую вводную: внимание к мелочам, концентрируемое в памяти, и внимание, отдаваемое женщине, будет твоей второй задачей научения после освоения собственной эмоциональной составляющей.
Дима: — Да долбануться. Сколько же времени я тут буду обезьянничать, пока во всём этом разберусь?
— А в чём тут разбираться? — взвизгнула Джей уже выведенная из себя нахальством и тупостью ученика, — Весь мир человека зиждется на трёх китах. Первый — это физиологические потребности: дышать, пить, есть, размножаться и так далее. При этом, попискивая, тужиться, стараясь выперндриться перед себе подобными и пролезть в доминанты в общем стаде. Потому что именно доминантность даёт внеочередное право дышать, пить, есть, размножаться и тому подобное. Второй — это беготня в поиске источников для удовлетворения этих физиологических потребностей, по возможности побольше и повкусней, где опять же преобладают доминанты. И третий — сотворение иллюзий с фантазиями по поводу первых двух пунктов. Всё просто.
Тут неожиданно заросли закончились, и они оказались на открытом пространстве с безжалостно вырубленной травой под корень, которая оставила после себя острые пеньки в виде акульих зубов. Джей отплыла в сторону, давая возможность ученику осмотреть перспективу. Увиденное его не обрадовало.
«Зубастое» поле простиралось метров на сто, а в его конце, похоже, из этой же срезанной и связанной жгутами травы, красовалась возведённая рукотворная преграда в два или три роста человека. На стенах импровизированной травяной крепости виднелись фигурки четырёх чёрных обезьян с длинными палками в руках, напоминающих копья. Охрана травяной крепости уставилась в его сторону, насторожено припав к искусственному заграждению, как собаки в охотничьей стойке.
Солнце палило нещадно. Влажность воздуха зашкаливала, уподобляясь парной. Дима, с ног до головы взмокший, облепленный мелкой шелухой от травы, насекомыми и ещё непонятно чем, принялся отряхиваться, чесаться и обтираться, стараясь избавиться от мерзкого налёта флоры и фауны. При этом он не упускал возможности соображать между делом по поводу дальнейших планов бытия, как обычно, задаваясь вопросами «что делать» и «кто виноват».
— Как что делать? — тут же влезло потустороннее создание в его мысленный процесс, — иди, веди переговоры. Напрашивайся в гости. Только учти, если убьют, то вновь вернёмся на поляну, и придётся проделывать весь путь заново.
Дима: — Оба на. Так я типа бессмертный?
— Ты, типа всякий раз не до конца убиваемый, — обрадовала его Джей, — то есть убивать убиваемый, но не полностью. И при этом получающий изумительный спектр незабываемых ощущений по этому поводу.
Дима: — Вот уж спасибо. Что-то как-то резко расхотелось, — но тут же, вспомнив её прежнее запугивание, встрепенулся, — а как же обещанная смерть от старости в облике обезьяны, если не справлюсь?
— К старости, — многозначительно протянула Суккуба, — я тебя просто сотру. Не превращать же прекрасный, девственно чистый мир в помойку такими отходами, как некоторые.
Дима в ответ, стиснув зубы, даже умудрился мысленно промолчать, в очередной раз, уставившись на далёкую преграду, и провокационно подумал:
Дима: — Ну, ты ведь мне вкратце объяснишь их обезьяньи закидоны, чтобы я хотя бы приблизительно понимал, как себя вести. Мне как-то по жизни не приходилось изучать приматов в естественных условиях. Хотя я их и в зоопарке ни разу не видел. Так, только в мониторе компа.
Судя по выражению мордочки Джей, она была крайне удивлена подобной просьбой. Даже несколько секунд корчила рожицы с открытым ртом, видимо, для ответа подбирая литературные слова и отбрасывая нецензурные. Но всё это время вынужденной паузы, похоже, ей удавалось только отбрасывать.
Наконец, красночёлочная наставница закрыла рот с тяжёлым выдохом и начала свой очередной культпросвет:
— Девственность твоих мозгов поражает. Ди, разве ты никогда не интересовался, чем человек отличается от других животных?
Дима: — Умом и сообразительностью, — отшутился мысленно ученик, подражая известной инопланетной птице из древнесоветского мультика.
— С этим у тебя как раз БОЛЬШИЕ проблемы. Человек — единственное животное, самка которого имеет полноценный оргазм. Самкам других животных секс приятен, но и то не всегда, а только когда чешется. Оргазма у них не бывает. Он им не нужен для функции продолжения рода. А у женщины он не только имеется, но и, в отличие от вас, мужланов, выстроен на условных рефлексах, что позволяет женским особям обучаться данной особенности, доводя половое удовольствие до высот совершенства, о которых вам, ошибкам природы, даже мечтать противопоказано.
Дима: — Ну и что это знание мне даёт, кроме понимания, что ты феминистка недоделанная и обезьяна мужененавистная.
— А то, что, научившись самостоятельно получать оргазм без посторонней помощи, она кардинально изменила структуру сообщества приматов, превратив его в нечто похожее на современное человеческое. Там нет единого альфа-самца с гаремом самок и молодняка, ждущего своей очереди, как у всех прочих обезьян. За этой преградой поселение с большим количеством семей разной степени сложности, глава одной из которых верховодит над остальными, имея при себе сторонников и сподвижников в качестве демонстрации силы и авторитета. Эдакий главный доминант поселения. Это почти первобытные люди, только ещё на обезьяньем уровне. Так что хватит тупить и ступай знакомиться. Видишь, сторожа уже извелись от нетерпения утыкать тебя острыми палками.
Дима ещё раз осмотрел травяной бруствер с «пограничниками». Те действительно стали вести себя нервно. Они уже не прижимались к травяному настилу, а возбуждённо скакали, прыгали, махали палками и что-то нечленораздельно вопили. Вероятно, таким образом «приветствовали» местными ругательствами непрошеного гостя, стараясь отогнать неприятеля от своего блокпоста, взяв его на испуг.
Ученик основательно почесался для приличия, и уверенной обезьяньей походкой, вразвалочку, внимательно смотря под ноги, отправился на встречу с далёкими пращурами, которые действительно уже совсем извелись, ожидая своего непутёвого потомка.
Переговоры как-то сразу не задались. Язык мимики и жестов, сопровождающийся невнятным звуковым аккомпанементом, был непонятен обеим сторонам в равной степени. Ещё бы. Такой временной разрыв обособленного существования даже родные языки делает иностранными. Лингвисты не дадут соврать. К тому же сторожа, как один, были жгучими брюнетами, а Дима, как истинный ариец, предстал пред ними породистым шатеном. Какое уж тут родство.
Наконец, кривляние рож с театральной
