Кюрелен с интересом разглядывал шамана. Он подумал, что при иных обстоятельствах мог бы оказаться на месте шамана, временами ему даже нравились разговоры с Кокчу, который обладал острым умом и мог рассуждать о чем угодно.
Если бы Кюрелен в открытую не насмехался над духами, в которых, между прочим, совершенно не верил Кокчу, они с шаманом могли бы стать закадычными друзьями. Порой они неплохо проводили вместе время, но абсолютно не доверяли друг другу. Как заявлял Кюрелен, среди обитателей орды они оставались единственными разумными созданиями.
Сегодня Кокчу поклялся, что навсегда перестанет насмехаться над Кюреленом.
Кокчу, смотря в небо, почтительно сложил ладони перед грудью, губы его шевелились, казалось, что он по грузился в религиозный экстаз. Окружающие почувствовали то же самое. Все, кроме Кюрелена и Джелми. Воины закатывали глаза так, что во тьме сверкали только белки глаз. Меховые шапки сползали на затылок, полуоткрытые губы обнажали зубы, сверкавшие, как у хищников.
Кюрелен склонился к Джелми и прошептал:
— Ты никогда не видел ничего подобного! Смотри внимательно!
Джелми вежливо улыбался и глядел на шамана, которого окружали сверкающие глаза, ждущие зрелища. Джелми держал в руках молитвенное колесо и в задумчивости его поворачивал. Потом Джелми прошептал:
— Бог может проявляться во многих формах, и дела этого человека — одна из подобных форм.
Кюрелен поджал губы, но ничего ему не ответил.
Тем временем Кокчу медленно поднял руки. Его темное лицо посерело, и по нему покатились серебряные капли пота, на шее жилы натянулись, как веревки. Всем окружающим было ясно, что он находится в странном напряжении. Сначала из уст шамана раздавались тихие молитвы, затем голос его окреп, стал высоким и истеричным:
— Духи Вечного Синего Неба! Я призываю вас! Вы даровали нам младенца мальчика и одарили его силой и красотой. Вы вложили ему в руку особый знак! Человеку не дано заглянуть в будущее, но мы желаем оказать этому ребенку надлежащие почести и поэтому молимся, чтобы вы дали нам знак его силы и загадочной судьбы! — Капли пота медленно стекали по лицу шамана. Красные прожилки появились на белках глаз. Он молча, не мигая, смотрел в небеса. Кокчу задрожал, судорожно сжал кулаки. Напряжение усилилось, оно волновало и пугало людей. Внезапно потух костер — от него остался лишь большой круг красных угольков. Они словно очертили кровавый круг, а в нем стоял шаман. Верхняя часть тела у него была в полутьме, а колени подсвечивались красными бликами…
В толпе раздался шепот. Кюрелен наклонился вперед и смотрел на угли, на которые были устремлены взгляды воинов, на их лицах отражался страх и отвращение к тому, что они могут увидеть. Калека ничего не видел, кроме раскаленных докрасна углей. Он взглянул в сторону Джелми. Тот тоже внимательно глядел на угли, и лицо его было бледным и напряженным. Священник Селджукен, открыв рот, тоже таращился на угли.
— Этого не может быть! — недоверчиво бормотал Кюрелен, а потом замолчал. Он увидел, что среди вспыхивающих и потухающих огоньков костра возникают очертания каких-то существ, и по спине Кюрелена пробежал холодок.
Сначала изумленным глазам предстал горный лев, лежащий на брюхе. Это был огромный лев. Голова была гордо откинута назад, и красные глаза горели от злобы и храбрости. Кюрелен видел напряженные лапы, белые клыки и острые когти. Вокруг сильного тела обвилась толстая кроваво-красная змея. Калека даже мог различить рисунок ее чешуйчатой кожи. Змея не пыталась сокрушить льва. Нет, она его спокойно обвивала, и ее плоская голова лежала на голове льва. Сверкали неприятные прозрачные зеленые глаза, и постоянно мелькал черный раздвоенный язык. Лев и змея лежали вместе спокойно, и в их глазах можно было увидеть загадку и неземную задумчивость. У них был одинаковый ритм дыхания: тело льва и кольца змеи поднимались и опускались одновременно. Возле них, глядя в небо, стоял шаман с посеревшей потной кожей. Его губы были приоткрыты, он задыхался.
Кюрелен почувствовал, как у него зашевелились на голове волосы, и отпрянул назад, разум его не желал верить увиденному.
— Этого не может быть! — громко и возмущенно заявил калека.
Он наклонился вперед, чтобы лучше разглядеть льва и змею. Эти твари почувствовали его недоверие, повернули свои головы и уставились на него. Он слышал шипящее дыхание, видел влажные клыки.
Сердце у Кюрелена начало гулко биться от ужаса.
Шаман, задыхаясь, начал говорить монотонным голосом:
— Духи вечные и ужасные, вы ответили на мой призыв и подали нам знак! Этот ребенок — силен и страшен в ярости, как горный лев, он, подобно змее, мудрый и все охватывающий. Ему не сможет противостоять ни один человек! С ним не может спорить ни одно создание воздуха, земли и гор!
По телу Кюрелена стекал холодный пот, и он все сильнее наклонялся вперед, не имея сил отвести взгляд от ужасных созданий, находящихся в кругу тлеющих красных углей. Он чувствовал, что они его видят и понимают. Их понимание было подобно безразличной к жертве смерти. Кюрелен ощущал себя лицом к лицу с сверхъестественными созданиями, находившимися за гранью реальности и здравого смысла. Они представлялись ему порождением больного воображения, они угрожали человеку, но он против них не мог ничего сделать. Если бы он видел подобное хотя бы раз, он мог и сам погрузиться в пучину безумия.
В сознании Кюрелена больше ничего не существовало. Только он и призрачные видения, явившиеся из ночных кошмаров в реальность. Откуда-то издали до него доносился монотонный голос шамана.
Кюрелен не сводил взгляда с глаз неземных созданий, и они смотрели только на него, мерно дыша, и сквозь их прозрачные тела можно было видеть вспыхивающие угли. «Я должен с ними сражаться, — подумал он, — сказать, что они не существуют, что они — только гадкие проявления отвратительной души шамана». Едва он подумал так, как ощутил, что создания словно уставились на него с ненавистью и угрозой. С невероятным усилием он отвел взгляд от огня и посмотрел на шамана, и тут сердце его замерло: глаза шамана были устремлены на него, но как только взгляды шамана и калеки встретились, Кокчу откровенно насмешливо улыбнулся.
Кюрелен скривил бледные губы, повернулся к Джелми.
— Они не существуют, — услышал Кюрелен собственный голос.
Монах даже не повернул в его сторону головы.
— Нет, они существуют, — услышал Кюрелен шепот монаха, лицо которого выражало глубокую скорбь и отчаяние. — Правда, они — порождение души злого человека. Но зло существует и помимо душ дурных людей, его с помощью разума можно вызвать наружу. Мечтой, сном остается только добро!
Шамана в тот момент пробирала дрожь.
— Мы вас видели, Великие Духи! — произнес он тихо.
Он без сил опустил руки, голова его упала на грудь.
Кюрелен не мог поверить собственным глазам: странные создания зашевелились, их очертания расплылись — на месте льва и змеи через мгновение осталась кучка тлеющих углей.
Их прозрачные глаза в тот последний момент словно о чем-то предупреждали Кюрелена, и когда угли почернели, он ощутил в душе неясный страх.
Воины глухо застонали. Их охватил ужас. Они что-то кричали, но невозможно было разобрать слова. Кокчу заулыбался. Он уселся у костра, спрятал ладони в рукава и о чем-то задумался. Встретив взгляд Кюрелена, он с тайным значением улыбнулся.
«Ты всего лишь мошенник», — подумал Кюрелен. Он не сомневался, что шаман его отлично понял, и разозлился, увидев презрительный взгляд противника.
Есугей был вне себя от радости. Он светился от счастья и даже прослезился. Всем снова налили полные чаши вина и кумыса, вновь зазвучали в руках стариков хуры. Потом кто-то предложил, чтобы судьбу Темуджина предсказали пленные монах и священник.
Пьяный священник-несторианец с раздувшимся от вина и мяса желудком, воображая себя очень важной персоной, во что бы то ни стало желал проявить себя. Воспаленное воображение не могло переварить только что виденное. Ему пришлось увидеть чудо! В голове легенды, какие-то сказания перепутались с его собственными верованиями, что туманило и без того неявное воображение. Священнику помогли подняться на ноги и поддерживали, чтобы он не упал. Бородатое лицо его сияло от выпитого и было покрыто крупными каплями пота. Он резко вскинул руки — движение было столь неожиданным, что он упал бы лицом в угли, если бы не поддержка двух крепких монгольских воинов, — и начал что-то выкрикивать. Из его выкриков можно было понять, что ему было видение, и Бог дал ему возможность наблюдать чудеса и разные тайны прошлого и будущего! В свете костра выпуклые глаза священника сверкали, подобно мокрым камешкам. На губах показалась пена. Грудь бурно вздымалась, и пот катился по лицу. Он задыхался, и все смотрели на него с уважением и страхом, кроме нахмурившегося шамана и Кюрелена, который посмеивался про себя.
