Медленно натягивая шкот, он вместе с индейцами-резчиками развернул парус, который сразу же поймал ветер. Лодья, подгоняемая легким бризом, поплыла к выходу из бухты. Варяжко добрался до штурвала и миновал рифы, о которые яростно разбивались волны.
Когда солнце поднялось к зениту, лодья была далеко в море…
Варяжко мучила жажда, и Ок то и дело давал ему пить, черпая воду ковшом из огромного глиняного сосуда. Выведя лодью в открытое море, Варяжко передал штурвал индейцу и распластался на кормовой площадке, закрыв глаза. Палило солнце, в борта лодьи с гулом била крутая волна. Хлопал парус, наполняемый ветром. И русу стало хорошо - он слышал песнь океана.
- Ты вспомнил, где твоя родина? – спросил он Ока.
Ок замялся, указал рукой на север, куда уверенно шла лодья.
- Там, в стороне долгой ночи ночи, - сказал Ок. - Но мне не найти дорогу... Я все забыл. Помню лишь великую реку, где жил мальчиком.
- Мы придём туда! Ты только не падай духом! - прохрипел Варяжко.— Даже если я умру, держи все время на север. Лодья приплывет к земле, и ты найдешь свою реку... А сейчас дай мне отдохнуть…
Он закрыл глаза и уже не чувствовал, как Ок и индеец племени канепи обрабатывали его раны. Вскрыв ножом воспалённые места, канепи покачал головой и, растерев в пальцах какой-то тонкий корешок, засыпал порошок в ранки. Кровь в ранках зашипела, пузырясь. Индеец низко склонился над телом руса и стал что-то ритмично монотонно бубнить, раскачиваясь телом и подвывая. Закончив свою долгую, заунывную песнь, он поднялся на ноги, вконец обессиленный.
Ок хотел снова перевязать раны, но канепи отрицательно покачал головой…
Кроваво-красный диск солнца медленно погружался в океан. Канепи снова подошёл к Варяжко и осмотрел ранки. Опухоль почти спала… Но рус всё еще тяжело дышал, вздымая могучую грудь. От его тела исходил жар. Индеец снова принялся колдовать над ранами и петь свою заунывную песню…
Чёрный на фоне заходящего солнца силуэт лодьи с тяжело хлопающим парусом уходил все дальше и дальше в Океан, пока его не поглотил быстро сгущавшийся мрак…
Эпилог
Прошло около пятисот лет...
Испанские каравеллы бороздили прибрежные воды Карибского моря в поисках... неведомой Индии.
В апреле 1518 года экспедиция из четырёх испанских кораблей во главе с Хуаном Грихальвой шла на запад путем Кордовы, но течением ее отнесло к югу - к берегам Юкатана. Грихальва высадил на берег отряд. Индейцы уже ожидали испанцев и при высадке ранили многих солдат, но, показавшись на берегу и надев панцири, испанцы опрокинули индейцев, потеряв семь человек, раненых было шестьдесят, и Грихальва в их числе... После таких потерь испанцы решили вести себя миролюбиво.
От лагуны Терминос корабли осторожно шли на запад вдоль берега, и только через несколько суток достигли устья большой реки Табаско. На берегу появились толпы людей. Со всех сторон из лесу слышался шум падающих деревьев: индейцы устраивали засеки. И все-таки испанцы решили высадиться на берег. Вскоре к ним направилось множество лодок с воинами. Грихальва через пленных приказал передать вождям, чтобы они без опаски пришли для переговоров. Обе стороны обменялись подарками. Индейцы прислали съестные припасы, разложили на земле несколько плащей-тильматли и художественно выполненные изделия из низкопробного золота, говоря, что больше золота у них нет. Но зато на западе есть страна, где его очень много, и при этом несколько раз повторили слово «Мехико»...
Испанцы немедленно двинулись дальше, чтобы отыскать эту страну. Берег поворачивал к северо-западу, вдали виднелись снежные пики гор. Близ устья реки испанцы увидели толпу индейцев, на длинных копьях которых развевались белые флаги. То были посланцы тлатоани ацтеков Монтекухсома Шокойоцина - повелителя Мексики. Он знал о событиях у берегов Юкатана, о дальнейшем пути чужеземцев к северу, о том, что они ищут золото, и приказал жителям давать золотые вещи в обмен на заморские «товары», чтобы узнать, куда и зачем идут кастильцы. Из всех окрестных поселений стали приносить золотые украшения, сделанные довольно грубо из низкопробного золота, но в количествах, еще не виданных конкистадорами.
Испанцы продолжали путь и вскоре открыли небольшой архипелаг. На одном острове они нашли каменные строения в виде пирамид, где по ступеням можно было подняться к алтарям. На этих алтарях стояли отвратительные идолы. То были индейские боги, И не далее как ночью, им принесли в жертву пятерых индейцев: тела их, растерзанные, с вскрытой грудью и обрубленными руками и ногами, валялись еще здесь, а стены были залиты кровью. Испанцы прошли во внутренние помещения пирамиды, стены которых были расписаны батальными сценами. И вдруг Хуан Грихальва остановился, как вкопанный…
- Посмотри на это! – сказал он своему помощнику Аламиносу, показывая рукой на настенное изображение.
Удивлённый Аламинос не знал, что сказать… На рисунке был изображён воин вполне современного вида – в шлеме и кольчуге, с огромным, явно стальным мечом в руке, так непохожим на мечи индейцев, усаженные кусками обсидиана… Внизу, под изображением была какая-то надпись, выполненная индейскими иероглифами.
- Уцкатль, подойди! – подозвали испанцы ацтека - своего проводника и переводчика. – Ты можешь прочесть эту надпись?
Уцкатль некоторое время рассматривал надпись, затем сказал:
- Здесь написано «Варязско Рус. Тлакатеккатль мешика и тольтеков. Сын Топильцына Кецалькоатля, принявший имя Ицтак Куаутли. Вознесён богами на небеса вместе с отцом своим».
- Что за бред? – сказал Грихальва, пристально рассматривая рисунок. – Откуда здесь мог появиться рус? Этого не может быть! Мы первые европейцы, открывшие Мехико!
- Но рисунок точен! – сказал Аламинос. – Шлем, кольчуга, меч… И даже борода, невиданная у индейцев!
- Но русы никогда не переплывали океан!
- Перед тобой явное свидетельство того, что, по крайней мере, один рус побывал здесь!
- И куда же он делся? – с издёвкой спросил Грихальва.
- Непобедимый тлакатеккатль Варязско Рус, или Белый Орёл - Ицтак Куаутли, и его отец Кецалькоатль исчезли в одну ночь! – прочёл дальше Уцкатль. – Старший жрец страны Мешика Чикчан видел, как боги вознесли их на небеса!
