– Как Уотерфилд реагировал на угрозы? – спросил коммодор.
– Да в том-то и дело!.. – вырвалось у Трентона. – Извините. Господин Уотерфилд искал виноватого. После каждой угрозы кого-нибудь разжаловал, отправлял из научно-технического совета в простые монтажники – между прочим, с перспективой уголовного суда за вредительство.
– Наверное, это было для них обидно. Да?
– Ещё бы. Я был среди этих разжалованных.
Интересная история грозила затянуться, так что коммодор поспешил вернуть младшего специалиста из зарубцевавшегося прошлого в разверстое поле настоящей беды.
– Где сейчас космодесантники?
– Громят Жилой модуль.
– Кто-то, кроме вас двоих, спасся?
– Убежали-то многие, – вздохнул Гаррис, – но большинство побежало совсем бестолково. Не задумываясь, куда, зачем. Гориллы таких с лёгкостью отлавливают. Им-то цель поставлена ясная: убивать всех.
6
Пока Трентон и Гаррис успешно прятались в латеральных проходах, которые трудно рассмотреть даже на плане станции, космодесантники Альянса в гермокостюмах маршировали через Жилой модуль, попутно делая его всё менее и менее жилым.
Пришёл тот момент, когда гости станции вторглись и на секретное совещание, которое в трепетном ожидании неудобной встречи продолжал вести Уотерфилд. За исторической встречей можно было наблюдать прямо из кают-компании «Антареса» – всё по вине Гарриса, который так и не отключил экран. Алонсо – тот по велению коммодора только звук приглушил. Чтобы не самый главный экран не лез в самый центр внимания.
Теперь же пилот Мадейрос первым заметил вторжение и предложил коммодору распорядиться, чтобы Алонсо прибавил громкости.
– Разумно, – согласился Гуттиэрес. – Алонсо, усиль-ка звук; предстоят ведь переговоры Домби с Уотерфилдом. Что-то мне подсказывает, что разговор у них будет короткий, но выслушать его не мешает. Вдруг что-нибудь ещё прояснит.
Правда, никакое прибавление громкости не заставит обсуждать что-либо секретное людей, за которыми ты подслушиваешь. Жлобы в гермокостюмах просто слонялись по залу с тяжёлыми бластерами наперевес. В зале они никого насмерть не убивали. Одного лишь из пары-тройки начальников, что выглядели посолиднее, для острастки звезданули прикладом. Потекла кровь из рассечённого лба.
По всему, десантники поджидали майора Домби, который медленно шёл где-то сзади. Потому и не мочили никого: ведь майору с кем-то из них есть охота сначала поговорить.
Фланируя по залу, один из десантников остановился прямо перед тем экраном двусторонней голо-связи, в который экипаж «Антареса» наблюдал за происходящим. Кровавый самец гориллы в гермокостюме буквально оторопел, встретившись глазами с устремлёнными на него взглядами. Повёл себя почти по-обезьяньему, только что язык не высунул. Приблизил морду к поверхности экрана, отшатнулся. Подозвал товарища:
– Чего это там?
Второй десантник понял не больше первого. Но тоже догадался, что за ним наблюдают.
– Что там за помещение? – ткнул он пальцем в голографический экран, обращаясь к местным. – Кто эти люди? – И сам же себе ответил. – Ба, да это же парни с «Антареса» – вся сраная кают-компания тамошняя… – и с новым озарением в голосе. – Они нас что, видят оттуда?!!
Несколько членов совещания, дождавшегося карателей, широко закивали на манер древнекитайских болванчиков.
– Ах, так? – амбал прицелился в экран из бластера.
Борт-инженер Монарро – так даже поперхнулся от смеха, глядя в его безумные глаза. Хотя чему смеяться? Сразу ведь было заметно, что десантников в отряд майора Домби набрали с каких-то захолустных планет, незнакомых с голографической технологией.
Горилла крест-накрест перечеркнул экран двумя очередями из бластера. Толку, разумеется, вышло немного. Голографический экран этаким образом не выведешь из строя. Только стенную обшивку.
– Как это выключить? – раздался знакомый грубый голос. О, и майор Домби подтянулся!
– К сожалению, экраны срабатывают автономно, – забормотал чей-то голос пожиже, который быстро оборвался. Уж не навсегда ли?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Но можно всё прекратить, если правильно разгромить Центральный модуль связи, – угодливо закончил сам Уотерфилд.
Прекратить передачу? Домби к этой идее уже не вернулся. Видать, был в курсе, что модуль связи разгромлен неправильно.
А вот использовать экран для разговора с крейсером? Почему бы и нет, особенно когда чувствуешь себя победителем – надо же, нагнул целую станцию, по-серьёзному нагнул, со смертями, пока корыто имперцев висело рядом и не решалось вмешаться.
Разумеется, первым долгом майор удалил из зала совещаний не в меру угодливого Уотерфилда и ещё двенадцать начальников рангом пожиже. Кого именно, главу десанта волновало слабо, главное, чтобы двенадцать. Во всяком случае, так понял стажёр Родригес, внимательно всматриваясь в экран.
А уж потом, по удалении счастливчиков, Домби бросил подручным:
– Остальных в расход.
И на фоне не на шутку разыгравшейся лучевой бойни обратился к активному экрану двусторонней голо-связи:
– Алло, говорит майор Домби. Для не в меру любопытного коммодора Гуттиэреса у меня имеются плохие новости. Как думаете, что я сейчас делаю на станции? Правильно. Поголовно истребляю смену. А зачем я это делаю? Вот на этот вопрос – никто из вас не ответит. Где уж вам! Ладно, отвечу я.
На станции обнаружена опасная вирусная инфекция, занесенная с контролируемой планеты Эр-Мангали, на которой в данный момент ширится эпидемия. По этой причине местное начальство задерживает запуск системы «Карантин». Да-да, именно по этой причине.
Миссия вверенного мне подразделения космодесанта состоит в обеспечении поголовной дезинфекции станции. Поняли, имперские олухи? А также в запуске системы, который состоится вот уже через несколько минут.
– Домби, скажите, вы правда в курсе, как эта система работает? – смирив флотскую гордость, произнёс коммодор.
– Нет, однако, я в курсе, как её запустить. По счастью, нами вовремя пойманы специалисты, которые нашему десанту в этом помогут. С ними мною достигнут, – он осклабился, – полный консенсус.
7
– А в этом что-то есть, мой коммодор, – заметил пилот Мадейрос. – Зверская жестокость десантников по отношению к своим же гражданским становится более-менее понятной. Эпидемия! Ну конечно, именно из-за неё люди Альянса и должны активизировать систему «Карантин».
– Система «Карантин» настроена на какую-то инфекцию? – Монарро усомнился. – Нет, скорее, просто на живое.
– Ой, много ли мы понимаем в этих ксенотехнологиях, – вздохнул Эстебан. – Сам Альянс может не знать, чем пользуется.
– Но, так или иначе, действия десантуры теперь понятны, – сказал орудиец Ферабундо.
– Да ничерта не понятны! – рассердился Гонсалес за свою медицинскую этику. – Если случилась эпидемия, людей надо лечить, а не истреблять как её носителей! Если болезнь на сегодняшний день неизлечима, то – по возможности, законсервировать ситуацию – до новых успехов науки, либо до момента, когда эпидемия пройдёт сама. Система «Карантин» в эту логику вписывается. Но действия Домби и его подчинённых – нет!
– У Альянса собственная этика, – вздохнул Альварес.
– Точно! – подтвердил стрелок Чинчес. – Раковые опухоли Альянс удаляет сразу. Хирургически.
– Можно и мне сказать? – попросился стажёр Родригес.
– Да говори уже, кто не даёт? – Альварес насмешливо улыбнулся.
– Я думаю так. Те задачи, которые поставлены космодесанту, не обязательно соответствуют действительности.
– То есть? – остро вскинулся Чинчес.
– Отнюдь не факт, что на станции эпидемия. Более того, неизвестно, в самом ли деле случилась эпидемия и на планете Эр-Мангали.
– Хорошо, – заинтересовался Кастелло, – но зачем им себе же врать?
– Чтобы горнодобывающую планету превратить в каторжную. Если над нею развёрнута система «Карантин», исключается сама мысль о побеге.
