- А там... и в самом деле три калитки?
Степа посмотрел на ученого так выразительно, то тот стушевался и нырнул поглубже в приятно-прохладную водичку.
- Наконец вы пришли к консенсусу и, таки, выбрались на улицу. Я, как дурак, потащился с вами, пытаясь тебя увести... Хотя почему "как"? В общем, ни черта у меня не вышло. Вы, как солдаты вермахта, целеустремленно промаршировали в таверну, где два часа назад чуть не пришибли пацана... Там уже закрывали. Этот парень, чародей, начал скандалить, что он тут, вообще-то, самый крутой, и если ему немедленно, сейчас не вынесут вина, он подожжет эту забегаловку щелчком пальцев. Вышел хозяин, попытался вас урезонить, но Трей так разошелся, что тому пришлось кликнуть вышибал. Вышли двое ребят; и так лбами можно дубовые доски ломать, да еще с палками! Я, честно, подумал - все, трындец тебе, историк. Но тут наш заплечных дел мастер пропихивается вперед, этак грозно сдвигает брови и поднимает руку примерно на уровень подбородка. Уж что он там за знак сделал - не знаю, не усмотрел, только трындец настал им и их забегаловке.
- Правда, что ли, спалил, - ахнул Лапин.
- В гробу он видел их палить. Это же не прикольно! У них дубинки из рук вырвались и пошли добрых молодцев по бокам охаживать. Сами! Как в русских народных сказках, честное слово. Я сдуру поближе сунулся, чтобы на такое чудо взглянуть, да только у этого оружия массового поражения, видимо, распознавателя не было по системе "свой-чужой"...
Историк, слушая Степу раскрыв рот, на последних словах смутился.
- Да отмахался я, - посмеиваясь, успокоил его Вязов, - они хоть и ловкие, быстрые, а башка-то деревянная. Никакого понятия о тактике ближнего боя. Я их, обоих, поймал, да связал ремнем. Они, правда, и после этого дергались, добавить рвались, но Марх их успокоил.
- А что дальше-то было, - поторопил Лапин, переживая, что такой великолепный "материал" прошел мимо его сознания.
- Пока мы ловили разбушевавшиеся дубинки, хозяин таверны сбегал за местной полицией и появился уже с полудюжиной парней без чувства юмора, зато с кучей холодного оружия: мечами, топорами...
Лапин побледнел, а Степа, пожимая плечами, продолжил:
- Те то ли поумнее вышибал были, то ли поопытнее. Когда увидели "хулиганов", первым делом ножны ремнями стянули, а уж потом принялись со всякими версальскими реверансами этих наших новых знакомых обхаживать - типа, сами и нальют, и угостят, если гости дорогие не побрезгуют... Гости, конечно, не побрезговали, и ты с ними. Я понял, что с такой толпой мне не тягаться, решил, что ты уже мальчик взрослый и, в случае чего, сам справишься, развернулся и двинул в сторону дома. Поплутал, конечно, пару раз дорогу спрашивать пришлось - но нашел. Хотел спать лечь... Покрутился - не спится, сердце не на месте, мысли какие-то дурные в голову лезут. Плюнул, выбрал в здешнем арсенале дубинку поувесистее, и пошел тебя разыскивать.
- И что, в самом деле, нашел? - не поверил Лапин, - Гонишь! Как ты мог в незнакомом городе ночью найти человека?
Степан, который давно тихонько посмеивался, при этих словах решил больше не насиловать природу, и откровенно заржал:
- Да вашу теплую компанию и практикант-двоечник нашел бы на раз! Выхожу на улицу. Темно уже. Звезды светят. Река шумит. А откуда-то сбоку словно гул. Я - туда. Через несколько шагов слышу - стучат чем-то тяжелым по чему-то твердому и орут как потерпевшие...
- А чего орали-то? Дрались что ли? - не понял историк.
- Пели... "Этот ор у них песней зовется!" Пели и аккомпанировали себе табельным оружием, топорами в щиты стучали.
- Как викинги?
- Да хрен его знает, может и как викинги. Я с викингами не пил, так что не в курсе. В общем, пробую подняться на башню, и меня, понятное дело, не пускают. Вообще, у меня создалось четкое и совершенно однозначное впечатление, что парни из гарнизона больше старались поскорее упоить чародеев, от греха подальше, чем пили сами. Я прошу провести меня к тебе или к Трею, меня подозревают в шпионаже и пытаются на всякий случай связать и доставить в тюрьму, я им пытаюсь объяснить, что "на всякий случай" уже сидел, и, нельзя ли, для разнообразия, другую статью... Тут сверху раздается вопль: "Дорогу панцирной пехоте!" и ты с верхних ступеней буквально падаешь мне на грудь с видом давно потерянного родного брата.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Ой, дурак... - протянул Лапин, щурясь от стыда.
- Словом, картина: "Возвращение блудного сына", где в роли благородного отца выступает весь "красный", личный Его Милости, отряд. Дальше сидим уже вместе. А там, между прочим, довольно прохладно и ветер до костей пробирает. Да и вино - не водка, и мало его, тоже между прочим. Марх сказал - его тут выдают "по талонам". Так что потихонечку все трезвеют и начинают соображать.
- Ты нам льстишь, - буркнул Валера, - ни черта не помню. Хотя... там, вроде, драка была какая-то? И даже кто-то с башни упал... Е! Только не говори мне, что мы кого-то угробили!?
- Угробили, - подтвердил Степа. Его нечеловеческое спокойствие и даже благодушие потрясли Лапина до глубины души.
- Ну, не томи уже! - взмолился он.
- Между прочим, здешний городок, или как там его - на осадном положении. И вокруг, опять таки, между прочим, враги. Которые спят и видят себя на стенах, а барона - на виселице. И ваши пьяные вопли кое-кого из них разбудили. Слава Всевышнему - не самого умного, - добавил Вязов, увидев, что приятель не на шутку встревожился.
- Постой! - Лапин вскинул руку, - Погоди!
... Ночь, светлая от звезд, наполненная неспешными разговорами, мягким, согревающим вином и приятным шумом в легкой, как воздушный шарик, головушке, была и впрямь волшебна. Лапину казалось, что он в экспедиции: то ли в Гаврилов-Яме, то ли в Маркелово. Как будто что-то нашли, или кто-то приехал... или просто настроение подходящее. Вокруг были отличные ребята с которыми было и о чем и поговорить и помолчать. Почему-то такие классные люди встречаются только в экспедициях. Где они прячутся в городах - еще одна научная загадка, которой вполне можно было посвятить не одно исследование. Лапин хотел, было, предложить эту мысль к обсуждению, но тут почувствовал, что у него есть проблема гораздо более насущная.
- Эй, - он дернул за рукав парня, который сидел рядом, - извини, а где здесь можно отлить?
- А валяй прямо со стены, - тот махнул рукой куда-то в темноту, общее направление Лапин уловил, - Только не навернись, тут высоко.
Валера кивнул, встал и тихонько побрел к ближайшей бойнице. Прислонившись к нагретому за день и очень медленно остывающему камню, он медленно, с наслаждением вдыхал влажный от близкой реки, пахнущий лесом воздух и постепенно приходил в себя.
Его клятое любопытство сегодня вышло историку не то что боком, а... словом, приличных мест в человеческой анатомии для такого дела не существует. Загорелось, кретину, на местные методы дознания посмотреть. К тому - и злыдень был злыднем натуральным, без кавычек. Ребенка пытался убить. По мнению Лапина, испытывать к такому жалость и сострадание мог только моральный урод. Себя он считал в этом отношении человеком полностью нормальным, а о своей нервной системе был довольно хорошего мнения... Как оказалось позже - совершенно необоснованно. Просто до сих пор жизнь его пугала вещами совсем не страшными.
Нет, сама пыточная на него особо сильного впечатления не произвела. Подвал как подвал. Душновато, правда. Из освещения - только горящий очаг. Как шепотом пояснил Марх - светильники сюда принести дело нехитрое и недорогое, но так, в полутьме, результативнее.
В огне рдели два железных прута, один - заостренный. Рядом лежали здоровенные, на вид - жутко неудобные в работе пассатижи, по углам был приныкан прочий инвентарь. "Испанский сапог" и "Кресло кающегося" Валерий опознал легко, видел в музее в Толедо. Прочие приспособы остались загадкой.
