- Работал в паре с мальчишкой-менестрелем, - начал Трей, налегая на мясо. Он тоже не успел пообедать, и его аппетит было испортить куда труднее, - мальчик, скорее всего, лазутчик. Если бы он попался, мужик должен был освободить - или прикончить, что будет проще.
- А мальчик?..
- Сбежал.
Хозяин покачал головой:
- Теряешь хватку, братец.
- Он мне глаза отвел!
Палач нахмурился.
- Уверен?
- На девять пальцев, - убежденно отозвался Трей.
- Ведущий и Дающий одновременно? Редкая зверушка.
- Что значит "ведущий" и "дающий"? - снова встрял Валера, переводя взгляд с одного на другого.
Ответил ему палач, терпеливо и подробно, как учитель младших классов.
- Мы с Треем братья не по крови, а по дару. Все, в ком есть дар, считаются братьями и сестрами. Это ничего не значит... Или значит очень много - как сам решишь. Мы вместе учились в Усадьбе Мастеров в Раскине. Дар у всех проявляется по-разному, соответственно, и все ученики делятся на четыре категории: Ведущие - поэты, художники, музыканты; Хранящие - те, кто бережет бесценный опыт человечества. Они могут писать свитки, а если так случится, что дар раскроется полностью - могут сами стать Мастерами, учить других. Это - высшее предназначение имеющего дар. Еще есть мы - Дающие, по-простому - чародеи. Найди, подскажи, заставь... не слишком почетно, но вполне достойно. Ну и - Отбирающие. Они тоже нужны для равновесия.
- Чем занимаются Отбирающие? - спросил Степан, потому что хозяин замолчал.
- Я думал, вы догадались. Отбирающие - это воры.
Вязов поперхнулся вином:
- У вас воровству обучают в Университете? И факультет специальный есть?
- Но это же тоже наука, - пожал плечами Трей, явно не понимая причин изумления гостей.
- А просто так, без диплома, воровать нельзя? - полюбопытствовал Лапин.
Хозяин и Трей переглянулись.
- Ну, в общем, можно. Только если поймают, а у тебя гильдейского знака нет - сразу руку оттяпают. А то и голову. Кто ж так рисковать будет? Дурных нет.
- Значит, если дипломированного вора поймают, перед ним просто извиняться и отпустят? - уточнил Валера.
- Ну... наверное, - Трей неуверенно повернулся к палачу.
- Если поймают, то, конечно, извиняться и отпустят, - подтвердил тот, флегматично прихлебывая из своей кружки и не забывая закусывать, цепляя куски пальцами и макая в соус - Ты же не будешь казнить повара за то, что он готовит, или кузнеца за то, что варит железо. Человек своей работой занят, какие могут быть к нему претензии? Сдай заказчика и иди себе на все четыре ветра...
- И сдают?
Трей усмехнулся:
- Ща-а-с! Своего кормильца и поильца под топор!
- И как же у вас решается такой юридический казус? - всерьез озадачился Степан.
- А никак не решается, - пожал плечами палач, - он просто не возникает. Чтобы обученного в Усадьбе вора поймали?! Чему ж он тогда девять лет учился?
В арочном проеме, ведущем в дом, безмолвно вырос один из бритых подручных палача.
- Марх, похоже, клиент дозрел, - мотнул головой Трей.
- Дозрел так дозрел, - пожал плечами палач, - сейчас вознесем молитву Благому Тару, чтобы послал успех в делах, и приступим. Господа гости, вы как - с нами, или тут, на воздухе посидите?
Они ответили одновременно, без размышлений:
- На воздухе.
- С вами!
И посмотрели друг на друга с искренним недоумением.
Палач, колдун и отмороженный историк скрылись в доме, а Степан остался в прохладной глубине уютного дворика. Потягивая слабое вино, он задумчиво смотрел на узор из грязно-розовых и белых плит, пока они не начали складываться в слова: то зловещие, то смешные, то матерные.
Дракон задремал...
Глава 4. "Вспомни свое имя".
- Охохонюшки! - Лапин старательно, обеими руками поднял неимоверно тяжелую голову, которая так и норовила упасть на грудь.
- Плохо? - Вязов смотрел на историка с хорошо спрятанным сочувствием. Во всяком случае, Валере хотелось так думать.
- Больше не пью, - мрачно объявил он.
- Ага. Из мелкой посуды. Хоть сто грамм, но из ванны, - поддакнул Степан.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Как я умудрился так ужраться? - в мутных, больных глазах Лапина медленно просыпался чисто научный интерес, - ведь в местном вине и градусов-то нет!
- В вине - нет, - подтвердил Степан, - только кто тебе, друг любезный Валера, сказал, что пили вы именно вино?
- А что... нет? Не только? - изумился Лапин.
- Ну, начали вы с вина. Потом Марх сказал, что "после такого" будет истинным благом пропустить по стопочке "слезы заступника". Колдун немедленно сбегал в храм, притащил здоровенную бутыль самогона, литра на два, и вы ее втроем "усидели" со скоростью звука.
- Втроем? - не на шутку озадачился Валера, - а ты где был?
- Ну, должен же был остаться хоть кто-то, чтобы предать тела земле, - пожал плечами Степан.
Лапин молча, с непритворным страданием, исказившим лицо, свесился с... ложа. Наверное, так. Как еще следовало называть сооружение размером три на три, на которое нужно взбираться с помощью стремянки? Банальное и пошлое "кровать" здесь никак не подходило.
Сползая, Валера поскользнулся, и чуть не приложился о каменный столик в изголовье - такую массивную дуру, вшестером не двинуть. Рядом обнаружился довольно глубокий тазик с водой и историк с мрачным наслаждением, заткнув пальцами уши, макнул туда свою недееспособную головушку. Потом еще раз. И еще.
- Помочь? - поинтересовался Степан, когда Лапин вынырнул из тазика в очередной раз.
- Справляюсь, - буркнул тот, - А... чем ты хотел помочь?
- Ну, если ты топишься, то подержать.
- Добрый ты, - скривился Валера, - нет, чтобы посочувствовать умирающему товарищу, который вчера принял на себя основной удар туземного гостеприимства... А - почему втроем? И кто такой Марх? - с опозданием дошло до него.
Степа покачал головой, достал из кармана куртки какой-то белый мешочек, похоже, с порошком и, высыпав его содержимое в кружку с водой (она нашлась тут же), сунул историку.
- Не буду я пить всякую неизвестную науке дрянь, - с некоторым опозданием возмутился Валера, - да еще из твоих рук! Что это?
- Яд. Цианистый калий. Мгновенная смерть.
- Что мгновенная - точно?
- Как в банке, - заверил Степа, посмеиваясь про себя.
- Тогда - давай, - передумал ученый, - лучше смерть, чем такая неуправляемая байда на плечах.
После "цианистого калия" историку полегчало настолько быстро и радикально, что он объявил:
- Я точно помер и в раю! Спасибо, друг, твой милосердный поступок я никогда не забуду. А не мог бы ты оказать мне еще одну услугу?
- Проводить до бассейна?
- А тут... есть? Бассейн? - Валера вытаращил глаза, - Ты серьезно? Вот прямо тут, в доме, можно выкупаться в теплой воде?
- В теплой - вряд ли. Ее же сначала греют, а целый бассейн нагреть - это не пять минут. Но, похоже, здесь лето, так что не простудишься.
- Идем, - решил Лапин, - ты покажешь мне дорогу к бассейну, а по дороге расскажешь, кто такой Марх, где ты взял этот чудодейственный порошок, почему за водкой надо бежать в храм и по какому, собственно, поводу был вчерашний банкет. Чувствую, я пропустил кучу интересного.
...Отмокая в бассейне, Лапин потихоньку приходил в себя. Оно бы ничего, но его сознание оказалось компанейским, и, возвращаясь в тело, заодно прихватило с собой стыд и совесть.
- А потом вы решили, что мало, и надо бы добавить, - спокойно, и даже несколько отстраненно излагал Степан. Он сидел на бортике бассейна, подвернув брюки, и болтал в прозрачной, даже голубоватой воде ногами, - и попытались меня, как самого трезвого, послать за добавкой. Понятно, что я вас тоже... послал. Гораздо дальше. И тогда за добавкой вы пошли сами. Все вместе. Почему-то никому не пришло в голову, что тут есть какие-то специальные парни, типа - слуги. Как вы со скамейки вставали, через двор шли, а потом ворота искали - не могли из трех калиток выбрать, какая ваша - песня! Спорили до хрипоты...
