Потом я продолжил пить на кухне кофе, наблюдая, как черепаха плещется в чистой прохладной воде и перемещает туда-сюда корягу, по сравнению с которой всего лет шесть назад она казалась просто крохой. Как это тогда выразился продавец? «Пятачок» — диаметр панциря, как у монеты достоинством именно в такое количество рублей. А теперь-то уж, наверное, на целиковую купюру тянет, и далеко не самую маленькую. Даже, пожалуй, чем-то похожую на доллары, если судить по цвету, и евро — по габаритам. И тут я вспомнил, что хотел съездить купить черепахе несколько живых рыб. Да, как раз время было почти девять часов, и я успевал к открытию местного зоомагазина с забавным названием «Конечности и хвост». Своё домашнее животное я брал в другом месте, но то помещение успело много раз поменять арендаторов и сейчас там располагалось что-то, смахивающее на салон красоты. Впрочем, это было неважно — когда-то я ездил за рыбой и улитками на рынок «Садовод», куда перекочевал птичий рынок, но ещё в прошлом году он превратился в обычную вещевую барахолку, и те времена, когда за несколько сотен рублей можно было накупить большой пакет рыбы и крохотных улиток, канули в прошлое. Хотя у меня до сих пор в ушах стоял приглушённый стук из холодильника, где в морозилке, заботливо уложенные в закрывающийся пластиковый лоток, пытались согреться рыбы. Потом я откалывал несколько штук и порционно давал черепахе раз в несколько дней — это позволяло быстро и удобно покормить домашнюю любимицу и избавляло от лишней потери времени на разовую закупку еды.
— Не переживай, сегодня ты без вкуснятины не останешься! — оптимистично крикнул я черепахе и открыл морозильник, чтобы поставить размораживаться мясо, — вечером можно было сделать котлеты.
Первого же взгляда в недра холодильника хватило, чтобы убедиться — морозилка пуста. Точнее не совсем так: в поддоны была налита вода, которая уже успела замёрзнуть и застыла в виде неровных, запорошенных снегом волн. Вот так сюрприз! А я ещё думал, что ничего не пропало. Между тем килограммов пять говядины и свинины как не бывало.
— Заодно и мясо куплю… — задумчиво пробормотал я и подумал о том, что неплохо было бы сегодня вечером побывать ещё и в какой-нибудь конторе, которая ставит оконные решётки.
Уже через несколько минут я, облачившись в футболку и шорты и намазавшись густым гелем из жёлто-белого тюбика, который помогал снимать раздражение кожи от пота, выходил из подъезда, жмурясь от яркого солнца и с неприязнью чувствуя нестерпимо жаркие дуновения ветра. На разлапистом дереве, справа от входной двери, привычно висела одежда, которую странноватый сосед с первого этажа регулярно сушил именно таким образом. Правда, она периодически у него пропадала, но, похоже, никаких выводов из таких происшествий не делалось. Сегодня к уже привычным спортивным штанам, рубашкам и носкам присоединилась даже смятая желтоватая перьевая подушка — видимо, не один я потею по ночам.
Вокруг клубился смог, который шёл с Шатуры или ещё какого-то района лесных пожаров, и остро пах гарью, так что даже развалившиеся на асфальте дворовые собаки периодически поднимали голову, рассеянно смотрели куда-то в воздух и громко чихали. При этом коты вольготно расхаживали чуть ли не перед их мордами, справедливо полагая, что по такой погоде за ними никто гоняться не будет. Мне вообще сложно было представить, как все эти бедолаги справляются в такую жару со своими шубами, и подобные мысли, кажется, даже немного освежали. Хотя, с другой стороны, кто бы говорил, когда сам же добровольно лез в раскалённую железку! Машина, несмотря на то что была поставлена в тени, разумеется, разогрелась, и исходящий от неё запах чем-то напоминал дешёвые китайские пластмассовые игрушки. Под ногами непривычно шелестел ворох жёлтых сухих листьев, создавая ощущение, что на дворе осень, хотя шла только середина июля. Да и ветер скорее не шелестел, а трещал повсюду в кронах деревьев. А вообще всё это располагало к унынию и восприятию окружающего как немного нереального и надуманного.
Тем не менее поездка с открытыми настежь окнами и люком прошла достаточно комфортно и удачно: я побывал в зоомагазине, заскочил на рынок и уже минут через сорок порадовал черепаху тремя толстыми рыбинами. Чтобы не искушать её терпения, я аккуратно выловил каждую из пакетика и положил ей в рот, помня про необходимость держаться подальше от сильных и острых черепашьих дёсен. На этом она успокоилась и равнодушно повернулась ко мне спиной, ярко светя зелёно-белыми «рейтузами», а я, посмотрев на часы, решил, что самое время ехать на встречу с Андреем.
Когда я через несколько минут выходил из дома, что-то заставило меня остановиться и некоторое время просто рассматривать знакомый подъезд, куда, как я был уверен, вернусь максимум через пару часов. Однако, наверное, какая-то моя часть чувствовала, что расставание продлится гораздо дольше, и я был ей очень благодарен, частенько вспоминая впоследствии эти минуты. Но ничего наверняка я пока, разумеется, не знал, глядя на длинную пожарную лестницу, оттенённую соседним домом, где собралось несколько десятков курлычущих голубей. Несомненно, все они спасались там от испепеляющего солнца и успели сильно загадить не только асфальт снизу, но и стену дома. Обычно голуби облепляли находящуюся невдалеке помойку со стоящими там кособокими зелёными контейнерами. Сегодня они были полны, а это значило, что машина, как обычно, не приехала рано утром и не забрала мусор. И тем не менее столь привлекательный для птиц вариант в любое другое время сегодня был ими решительно проигнорирован. Может, ближе к вечеру, когда станет немного прохладнее, они устроят себе настоящий пир… Размышляя над этим и с надеждой взглянув на хмурое пепельное небо, я снова оказался в машине. Отсутствие даже намёка на облака огорчало — дождя не было уже недели две и, если верить прогнозам, не ожидалось как минимум в такой же перспективе. Впрочем, где-то, как я слышал, был напротив настоящий потоп и, если выбирать, может быть, наша нынешняя ситуация была вовсе и не такой плохой.
«Целую я морковь и жму снеговика!» — раздались из динамиков слова неизвестной песни с весёленьким мотивом, и вокруг словно повеяло свежестью. Я улыбнулся, решив, что в такую жару на радио очень верно и оптимистично выбирают репертуар, и отправился в путь. Дороги, как ни странно, оказались практически свободными, и я потерял минут десять только на узком бетонном повороте, тянущимся большой дугой в обход кладбища, мимо длинных металлических боксов с коровами, курами и какой-то ещё живностью. Поэтому я переехал железнодорожные пути, пропустив громыхающий грязно-белый состав, и притормозил возле кирпичных цветастых ворот с поблёскивающими крестами минут за пятнадцать до назначенного времени, хотя на самом деле думал, что опоздаю.
Выйдя из машины, я начал бесцельно бродить вокруг, отбрасывая ногами космы длинной, сухой, шуршащей травы. И в какой-то момент заметил краем глаза движение слева: оказывается, это худая пегая кошка стремительно, пригнувшись к земле, бежала в сторону старых дач, а прямо над ней летела небольшая птица. Забавно — скорее представлялась обратная ситуация, но, вероятно, хищница подобралась слишком близко к гнезду, за что вполне могла очень чувствительно поплатиться. В какой-то момент птица издала оглушительный крик и оба животных скрылись в треснувших кустах у высокой сплошной деревянной изгороди.
— Кирилл! Добрый день! — раздался сзади знакомый голос.
Я обернулся и в следующую секунду уже сжимал странно сухую для такой жары руку Андрея.
— Вижу, ты пораньше. Или я задержался?
— Нет-нет, как раз вовремя!
— Отлично. Тогда вперёд!
Андрей отступил в сторону и театральным жестом пригласил меня проходить. Мы миновали небольшие красивые ворота и приблизились к симпатичной добротной церкви, за которой возвышался гораздо более внушительный, но до сих пор недостроенный храм. Возле входа привычно сидело несколько старушек, просящих подаяние, а на металлическом шесте висел большой прозрачный ящик, предназначенный для пожертвований.
— Ты как переносишь жару? — просил я, глядя на тёмно-серый костюм друга, который смотрелся абсолютно неуместно.
— Да вот так. Как есть! — рассмеялся Андрей, но, как я заметил, он слегка нервничал.
Мы прошли открытые деревянные двери и оказались внутри церкви. Почему-то мне показалось, что в этом полумраке должно обязательно оказаться прохладно, но духота вокруг даже превосходила уличную. Возможно, всё дело было в полыхающих со всех сторон свечах, которые словно создавали иллюзию гуляющего по помещению ветра.
— Встанем здесь? — Андрей указал на свободное пространство справа, за грустной тучной женщиной, продающей свечи и какую-то церковную утварь.
Я кивнул и покосился на человек двадцать, стоящих близко к алтарю и постоянно осеняющих себя крестным знамением. Забавно, но кто-то из них явно ошибался, крестясь слева направо, а не наоборот, но, похоже, это здесь мало кого волновало. За их спинами мелькали нарядные одеяния священника, который что-то быстро и неразборчиво произносил, неестественно растягивая слова.
