Студенты жили весело, Арвид не был настолько фанатичен, чтобы отказывать себе в участии в безобидных вечеринках и пирушках.
Во время одной из таких милых посиделок он пересекся с Лехти Корхоненом, финским студентом, решившим закончить обучение не в университете Хельсинки, а в Швеции. Финн был гораздо ближе знаком с революционными настроениями, которые ветер перемен гонял по старушке-Европе. Со знанием дела он характеризовал социалистов, националистов, анархистов и коммунистов. Создавалось впечатление, что в Финляндии под каждым кустом сидит социалист, вокруг бродят националисты, где-то поблизости нервно дышат анархисты, и передвигается короткими перебежками коммунисты.
— Ты к кому ближе? — изрядно окосевший от контрабандной выпивки, спросил Лехти.
— К анархистам, — стараясь фокусировать взгляд, ответил Арвид.
— Не, ну это понятно, — махнул рукой финн. — Все студенты — анархисты. А по жизни?
— А по жизни, — швед широким жестом обвел стол со скудной закуской но обильной выпивкой, обнимающиеся на диване пары, недовольных тараканов под диваном, хихикающих девчонок, радостных парней, портреты бородатых мужчин и женщин с пронзительными глазами на стенах.
А жизнь, она всегда прекрасна
И не стареет никогда.
И не бывает в ней напрасно
Ни день, ни ночь, ни все года.
Время прошло, и, как ни странно, они опять вернулись к этому разговору. Арвид к этому времени уже ознакомился с основными концепциями и движущими силами политических движений, легальных и не очень.
Тогда он объяснил Лехти, что любая политика, чем бы она ни характеризовалась, имеет слабость к достижению каких-то вполне меркантильных целей посредством оболванивания основной части партии, движения и тому подобного.
— Ну, а если брать в сущности, то, пожалуй, коммунисты наиболее продвинуты в достижении всеобщего процветания. Именно такая конечная цель всех партий.
— Вот как? — задумчиво спросил Лехти.
По окончании университета пути бывших сокурсников разошлись. Диплом на руках не делал карьеру сам по себе. Нужны были связи, знакомства и покровительство. У финна таковое имелось, а вот у шведа — отнюдь.
Помыкавшись по крупнейшим юридическим фирмам, точнее — по приемным этих фирм, он везде получал один ответ: «В случае заинтересованности с вами свяжутся». Ну, да, а до тех пор лечь в спячку и ничего не есть, ничего не пить. Его спортивные достижения и отличные результаты выпускных экзаменов ни на кого вообще впечатления не производили.
Кто-то однажды, когда он получил очередной отказ, сказал ему:
— Парень, забудь про спорт. Используй свое преимущество.
— Какое? — удивился Арвид.
— Ну, если ты холост, то соглашайся на командировки — это твой шанс.
Он был холост. И вскоре это сработало.
Не самая звездная юридическая контора в Стокгольме, скорее, даже, еще не подобравшаяся к середнякам, предложила ему должность выездного консультанта. Ну, на безрыбье и сам неизвестно в какой позе рыбачить будешь.
Арвид ездил в городки, название которых не знал вовсе, представлял интересы людей и маленьких фирмочек в земельных, наследственных и даже налоговых вопросах. Работа не была скучной, работа была очень скучной. Никакого творчества, никаких изящных поворотов.
Возвращаясь после очередной командировки в офис, он скрытно перезванивал в конторы, где пылилось его резюме, но положительного ответа не получал. Однажды даже сделал звонок в Хельсинки, где процветал в государственной структуре Лехти, поговорил о том, о сем и оставил номер своего агентства, вовсе уже не надеясь ни на что.
О том, что 6 ноября 1934 года схватили террориста Антикайнена, Арвид не знал ничего. Может быть, где-то в финских газетах об этом и трубили на передовицах, но в Швеции все было спокойно. Во второй половине ноября того же года случилось событие, которое перевернуло всю жизнь Арвида Рудлинга.
В его юридической конторе раздался звонок, причем раздался вовремя: он был на месте, что по специфике его работы бывало нечасто. Первым удивлением было то, что этот звонок был адресован именно ему, второе — что звонил сам преуспевающий Лехти.
Финн был предельно короток и в то же самое время предельно понятен. Суть разговора сводилась к тому: Арвиду надо подавать свою кандидатуру на представление в суде Тойво Антикайнена.
— Так у вас же своих адвокатов — пруд пруди, — только и сказал Арвид.
— Поверь мне, здесь другие обстоятельства. Поверь мне. Это твой шанс, — ответил Лехти, пожелал всего хорошего и положил трубку.
Швед еще некоторое время слушал гудки в телефоне, потом передал аппарат любопытной секретарше.
— Что-то серьезное? — спросила она.
— Что-то странное, — ответил он.
Всю последующую командировку он думал об этом загадочном Тойво Антикайнене, попытался собрать какие-то сведения о нем, но узнал только сплетни: в Финляндии изловили красного людоеда, специально засланного большевистской Россией жрать финнов и финок.
По возвращению он поинтересовался у своего босса:
— Вы в курсе, что в Финляндии будет процесс века? Я имею ввиду судебный политический процесс.
Брови у босса, манерно выщипанные и окрашенные в смоль, поползли вверх.
— Нам-то что с того?
— Вы про Тойво Антикайнена что-нибудь слыхали?
Рука босса поправила тщательно завитой локон, выбивающийся из уложенной в пробор челки.
— Нет. А в чем, собственно говоря, дело?
— Да в том, что его скоро назовут «Северным Димитровым», миллионы людей будут скандировать его имя.
Прикуренная боссом сигарета с длинным мундштуком обнаружила на фильтре следы ярко-красной помады.
— А кто у нас «Южный Димитров», позвольте полюбопытствовать?
— Ну, это в Германии, там антифашист такой, которого обвинили в поджоге Рейхстага.
Тонкая струйка дыма вырвалась изо рта босса и взмыла к потолку, постепенно растворяясь в атмосфере.
— Потрудитесь объяснить толком. А то — Димитров, Антикайнен, процесс века. Ну, и что?
— Так я хочу попросить у Вас разрешение заявиться на это дело адвокатом от нашей юридической фирмы, — объяснил Арвид.
— Ха! — это отчего-то развеселило босса. — Пожалуйста, конечно! А то там своих адвокатов не хватает! Разрешаю. Дерзайте. Только типовой договор не забудьте оформить, когда получите это дело!
Арвид принялся за дело: он, сославшись на уголовно-процессуальные рамки, выразил министерству юстиции Финляндии озабоченность по, так сказать, не вполне ясному положению арестованного 6 ноября Тойво Антикайнена. Если ему не будут предъявлять никаких обвинений, то адвокат ему, конечно, без надобности. В таком случае он должен уже быть на свободе. Где же он на самом деле?
На его письмо ответа не последовало, что сделалось не просто возмутительным, а очень подозрительным. Тогда Арвид позвонил в Министерство юстиции, где ему предложили всего лишь записаться на прием, что он не преминул и сделать.
