Пока Малевич говорила по телефону с Ребеко, Нина Андреевна перебирала какие-то бумаги, делала закладки в журнале. Время от времени бросала на Наталью выразительные взгляды, по которым не трудно было догадаться, что разъяснению Малевич она просто не верит. Ну кто вот так возьмет и скажет: "Титова написала жалобу в министерство. Мы и приехали проверить, так ли все это". Никто, конечно. Титовой надо быть поосторожнее.
- Ну вот, с вашим главврачом все улажено. Наталья Николаевна, считайте, официально выделена мне в помощь, - закончив разговор по телефону, сказала Малевич. - Итак, что меня интересует...
- Пожалуйста, говорите. Мы все сделаем, - с готовностью ответила Шалоха.
- Мне потребуются материалы о заболеваемости инфекционной желтухой в вашем районе за последние пять лет.
Были подняты годовые отчеты, первичные медицинские документы. Вскоре стало ясно, что в районе заболеваемость инфекционной желтухой почти не снижается. В поречском врачебном участке она даже несколько пошла вверх. Правда, увеличение небольшое, всего на два-три случая. Но и один случай инфекционного заболевания - что брошенная в лесу в жаркую пору непогашенная сигарета.
- Нина Андреевна, - сказала наконец Малевич, - почему, на ваш взгляд, не удается справиться с инфекционной желтухой? Ведь, кажется, делается все: и вовремя госпитализируете заболевших, и проводите полную дезинфекцию, и достаточно длительно наблюдаете переболевших. А заболеваемость ни с места. В чем причина?
- Наверное, в том, что не всегда удается выявить стертые формы заболевания. Они-то и служат источником новых вспышек.
- И я так думаю. Видите, мы с вами, оказывается, единомышленники. Остается выяснить следующий вопрос: что вы делаете для выявления стертых форм инфекционной желтухи?
- Да все вроде делаем. Но вы же знаете, Надежда Савельевна, что бывают случаи, когда эта болезнь никак не проявляется.
- Бывают. Но я говорю не об этих редких случаях, а о тех, которые хоть чем-нибудь, да выдают себя. Например: легким недомоганием, потерей аппетита. Ну да что я вам буду говорить об этих признаках.
- Мы стараемся их учитывать.
- Стараетесь... А почему же не учли у трех ребятишек из Поречской школы и не приняли мер для изоляции заболевших? Разве у них нельзя было предположить стертой формы инфекционной желтухи?
- Вас не совсем верно информировала Наталья Николаевна...
Малевич недоверчиво посмотрела на Шалоху. Вот она, задетая честь мундира! Мы нередко объясняем промахи в работе чем угодно, только не своими ошибками. Титова, вчерашняя выпускница, показала, где собака зарыта. Не поверили. Или не хотели поверить. Сделали вид, что ничего особенного не случилось. И самое обидное в том, что старались убедить эту еще совсем юную душу, Наталью Титову, что она-де неопытный в делах человек и что студенческие знания одно, а жизнь - другое. Как объяснить все это Наталье? Сказать, что доктора не разобрались в клинической картине стертого заболевания? Титова - чуткая девушка, и она сразу же уловила бы в этом фальшь. Объяснить, что разобраться-то разобрались, да не захотели портить статистику? Такое объяснение совсем не подходит. Не надо показывать молодому врачу наши пороки. Они тоже заразные. Не у всех выработан против них прочный иммунитет.
6
Корзун жил на главной улице районного центра в пятиэтажном доме. Окна его однокомнатной квартиры выходили во двор. В этом было некоторое неудобство. Чтобы видеть, например, в праздничные дни колонны людей, направляющиеся к центральной площади, нужно было либо тесниться в толпе на тротуаре, либо проситься к соседям, чьи окна выходят на улицу. Но так как Корзун в праздничные дни дома почти никогда не оставался, это его мало заботило. Зато явный выигрыш Ивана Валерьяновича был в другом: всегда на виду его гараж. Недавно Корзун продал свой мотоцикл и купил наконец "Жигули". Это была давняя его мечта. Деньги на покупку были частично выручены за мотоцикл, частично подарены родителями, а кое-что удалось сэкономить на зарплате. Уже третий день Корзун обкатывает машину. Сегодня решил поехать к Наталье и напомнить о давешнем предложении. Проверил в квартире электрические приборы, запер дверь и, вращая на пальце металлическое кольцо со связкой ключей от машины и вполголоса напевая, спустился вниз. По пути взял в почтовом ящике газеты и, на ходу просматривая их, направился к гаражу. Каждый раз, открыв ворота гаража, Корзун входит в него не сразу, а немного постоит, полюбуется своей красавицей, обойдет ее, легонько постукивая штиблетом по колесам, и лишь после этого садится за руль. Двигатель завелся легко, с пол-оборота. На спидометре всего лишь трехзначное число - семьсот километров. Выехав за черту города, где пошел новенький, без выбоин асфальт, Корзун увеличил скорость до семидесяти километров в час. Все, предел. Дальше - ограничитель. Да и зачем Ивану Валерьяновичу скорость? Ровно, без малейших перебоев работает двигатель. В пяти километрах от райцентра Корзуна обогнала грузовая машина. Перед глазами помаячил бортовой номер "БМБ 11-11". Редкий номер, запомнился сразу. Одни единицы. Буквально через минуту-другую мимо проскочил мотоцикл дорожной инспекции. Его водитель в милицейской форме со знаками различия старшего лейтенанта притормозил. Остановился и Корзун.
- Не видели грузовую машину с номером "одиннадцать-одиннадцать?"
- Только что прошла в направлении Поречья. А что случилось?
- Угон машины пьяным юнцом, - ответил старший лейтенант и, обдав Корзуна облаком дыма, умчался вперед.
Не будь в машине Корзуна ограничителя скорости, он не отстал бы от старшего лейтенанта и попытался бы помочь ему. Вот уже и поворот - через каких-нибудь два километра Поречье. Едва выйдя из поворота, Корзун увидел впереди опрокинутый мотоцикл и немного дальше уткнувшуюся в крутость кювета грузовую машину. Рядом с сильно помятым мотоциклом лежал старший лейтенант. Он был без сознания. Китель во многих местах порван, штанина в крови. Раздумывать не приходилось. Открыв аптечку, Корзун достал резиновый жгут, перетянул им поверх окровавленной штанины ногу старшего лейтенанта, забинтовал рану и только после этого бережно перенес его в свою машину. Потом подбежал к грузовику, открыл дверку кабины, и из нее как сноп вывалился водитель. На вид ему было лет семнадцать. Левый глаз заплыл темным синяком. Изо рта несло перегаром. Пульс едва прощупывался. Подхватив обмякшее тело, Корзун отнес и его в свою машину, кое-как приспособил на сиденье рядом с собою. На малой скорости доехал до Поречской больницы, вызвал медсестру и санитарку. В считанные минуты оба пострадавших были в приемном покое. Вбежали Наталья и Норейко. Инна Кузьминична оценила обстановку и распорядилась:
- Вы тут делайте что надо, а я побегу позвоню в райбольницу, вызову "скорую помощь".
У старшего лейтенанта были ушибы, рваная рана левого бедра и перелом костей голени. У парнишки, угнавшего грузовую машину, - ушибленная рана головы. Оба находились в шоковом состоянии. Пока переливалась противошоковая жидкость, делались обезболивающие уколы, перебинтовывались раны, приехал на машине "скорой помощи" заведующий хирургическим отделением райбольницы Пал Палыч Линько. Выслушав Наталью и осмотрев раненых, Линько сказал:
- Транспортировать их нельзя. Обработаем раны, перевезем в палату, и пусть себе выздоравливают. А потом обоих на курорт. Только старшего лейтенанта на юг, а этого молодого - на север. Слишком горячая у него кровь. Пусть немного поостынет.
Уже в палате сделали рентгеновские снимки. Старшему лейтенанту наладили вытяжение костных обломков, проверили, правильно ли они стоят.
Корзун по специальности хирург. Будучи заместителем гравврача района, работал по совместительству на полставки ординатором хирургического отделения и, как это часто бывает, вел всего полдесятка больных. При такой нагрузке хирург остается, хотя и не ахти каким, но все же специалистом. А уж коль хирург, то и травмотолог. Поэтому до появления Линько Корзун считал, что вся ответственность за судьбу пострадавших лежит именно на нем. Наталья безоговорочно взяла на себя роль исполнительницы его распоряжений. Но с приездом Линько роли поменялись: Корзун уступил ему свое место и стал помогать Наталье. До этого он был настолько поглощен делом, что на многое просто не обращал внимания. Но едва освободившись, стал замечать кое-какие детали. Вот Наталья манипулирует регулятором поступления противошоковой жидкости в вену старшего лейтенанта. Это ее обязанность - следить за тем, чтобы жидкость капала в контрольный баллончик равномерно. Что тут особенного? Нет же, в душу Корзуна стала закрадываться тревога. Наталья нет-нет да и взглянет на лицо старшего лейтенанта, как будто проверяет действие лекарства. Впрочем, и Маша Яворская тоже, не стесняясь, смотрит на вихрастый чуб, на совсем недавно, видать, отращенные усики. Они, пожалуй, как ржаные колосья, которые отцвели, но не переспели. Ямочка на верхней губе. Наталья время от времени дотрагивается рукой до лица старшего лейтенанта, приподнимает верхнее веко. Корзун понимает, что так проверяется реакция зрачка и что врач обязан это делать. Но отчего ему кажется, что Наталья делает это чаще, чем следует?
