Но до Кяхты из Нерчинска тоже нужно сначала добраться, а граница с Маньчжурией, за которой Китай, совсем близко. И в 1870 году Бутин снаряжает «торгово-учёную» экспедицию в неизведанные ещё края. Экспедиция из Нерчинска прошла через Керулен, Долон, Нор, Пекин до Тянь-Дзина.
Бутин не стал держать в тайне от конкурентов открытый им маршрут, понимая, что увеличение грузопотока сулит оживление торговли в первую очередь в Нерчинске. И, вернувшись с китайскими товарами, он передаёт дневник и описание пути, снабжённое подробной (пять вёрст в дюйме) картой, Императорскому Русскому географическому обществу. А в 1871 году в одной из иркутских типографий печатается бутинский «Исторический очерк сношений русских с Китаем и описание пути с границы Нерчинского округа в Тяньцзинь»[69].
Публикация, как и сама экспедиция, не осталась незамеченной: Русское географическое общество, избрав купца-географа в свои члены, за поиск и описание новых торговых путей наградило его в 1872 году серебряной медалью. В том же году Михаил Бутин за успешную торговлю с Китаем получил ещё одну награду – орден святого Станислава 3-й степени.
Эти награды были первыми, которыми был удостоен Михаил Бутин. В 1877 г. он награждён орденом Анны 3-й степени. В 1878 г. – серебряной медалью Парижской выставки, на которой были выставлены образцы изделий Николаевского железоделательного завода. В 1882 г. получил награду от короля Португалии, орден Иисуса Христа. 1883 г. – снова награда, орден св. Станислава 2-й степени… Большая золотая медаль Московской выставки за усовершенствование золотопромывательной машины…
Может, когда-нибудь коллекционер-нумизмат Михаил Бутин смог бы показывать самую большую в мире коллекцию орденов и медалей, полученных предпринимателем Михаилом Бутиным, но неожиданно для многочисленных партнёров по бизнесу фирма «Торговый дом братьев Бутиных» оказалась несостоятельной. Сам М. Д. Бутин описывает это так:
«Это… случилось в то время, когда во второй половине 1882 года мы особенно нуждались в оборотных средствах для того, чтобы приступить к разработке приисков на Амуре, в которых в то время находился затраченный капитал в 1.200.000 рублей, независимо от 400.000 рублей, представлявших собою стоимость нашего, предназначенного для этих приисков, пароходства на Амуре…
Несколько неурожайных лет в Забайкальской области, доведшие цену на пуд ржаной муки до 2 и даже 3 рублей, и иркутский пожар 1879 года повлекли за собой общий на всём пространстве деятельности нашей фирмы торговый и финансовый кризис, задержавший поступление своевременно платежей и по необходимости сокративший обороты местных коммерсантов и промышленников. Во время голодовок 1880–1881 г. на наших Дарасунских приисках собиралось до 5000 рабочих с семьями, чтобы пропитаться. При таком наплыве народа приходилось ставить сверхсметные работы… На оплату этих вынужденных преждевременных работ, поглощавших оборотные средства и предпринятых исключительно в виду невозможности распустить рабочую команду в 2.000 человек, требовались крупные денежные суммы, снабжение коими данного дела неизбежно сокращало обороты остальных предприятий фирмы…» [27].
Михаил Дмитриевич до последнего надеялся, что ему удастся рассчитаться по долговым обязательствам: в расчёте на успешную золотодобычу он большую часть потребных в развитие своих производств средств получил в виде кредитов. Между тем золота в кризисном 1882 году бутинские прииски дали мало: засушливое лето ограничило и возможности промывки золотосодержащих песков. И Бутин вынужден обратиться к кредиторам с просьбой об отсрочке платежей на год-два.
Чтобы у кредиторов не возникло сомнений относительно его честности и платёжеспособности, он показывает им баланс фирмы, в котором актив превышает пассив, и предлагает назначить администрацию, которая следила бы за финансовыми потоками фирмы и его собственной деятельностью в качестве распорядителя.
На этот раз Бутин, рассчитывая на понимание и поддержку собратьев по цеху, ошибся в своих расчётах. Среди его партнёров оказались не только друзья, но и такие, кто завидовал успешному предпринимателю, кто был бы рад его падению и надеялся поживиться на разорении известной фирмы.
Администрация была учреждена, но взявшийся за её организацию самый крупный из иркутских кредиторов тайный советник И. С. Хаминов сделал всё по-своему. В состав администрации вошли иркутские кредиторы фирмы Бутиных: «управляющий… отделением Сибирского банка Милиневский, торговый дом Мыльникова и Зазубрина и отставной чиновник Стрекаловский» [27]. Распорядитель торгового дома братьев Бутиных, сам Михаил Дмитриевич Бутин, остался не у дел.
Хаминов нажил свои миллионы, начав с доставки грузов и казённых подрядов, а затем, перейдя к ростовщичеству, получал свои проценты с долговых обязательств кредитовавшихся у него купцов. Хаминова не привлекала возможность вкладывать деньги под больший процент, но на длительное время, и он воспользовался реальным шансом нажиться за более короткий срок. Возглавив администрацию, вместо того чтобы вести дела Торгового дома братьев Бутиных и сохранить фирму, стал заниматься возвращением долгов себе самому и другим вошедшим в администрацию кредиторам, даже если срок погашения кредитов им ещё не подошёл.
В счёт оплаты кредита шло всё, что только возможно: денежные средства, полученные новым кредитом, взятым администрацией якобы на срочные расходы, изделия металлургических и винокуренных заводов, товарные остатки на складах… Экономическое положение фирмы стало быстро ухудшаться. Бутин обратился в суд с ходатайством об упразднении администрации Хаминова, доказывая её неправомочность. Но к тому времени, как суд согласился с доказательствами Бутина и признал администрацию незаконной, Хаминов уже получил своё.
К тому времени заволновались другие кредиторы фирмы – московские, томские. Да и не все иркутские заимодавцы были удовлетворены администрацией Хаминова. Была учреждена вторая администрация, за второй – третья…
Десять лет с переменным успехом тянулась судебная тяжба Михаила Бутина с администрациями. Управление делами торгового дома братьев Бутиных стало весьма доходной статьёй московских юристов, и капиталы некогда процветающей фирмы неумолимо таяли. Администраторам-юристам, положившим себе за «управление» весьма высокое жалованье, было выгодно подольше оставаться у руля, но при этом собственно управление их не интересовало. С болью Бутин цитирует в своей работе «Сибирь, её дореформенные суды и условия ведения торговых и промышленных дел до сооружения Сибирской железной дороги» доклад одного из доверенных администрации о деятельности его предшественников в Амурской области:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
