Золотопоисковая партия, в которой, кроме самого горного инженера Аносова и штейгера Тетерина, были ещё десятеро рабочих, стартовала всё из того же Шилкинского Завода 18 мая 1857 года. Но ни сам Амур, ни Биджан, ни район озера Кизи не принесли положительных результатов, поскольку сам район поисков был выбран неудачно.
«Когда партия удостоверилась, что в прибрежьях устья Амура нельзя ожидать россыпей, а удаляться во внутренность края… не было никакой возможности, тогда она поспешила оставить эту местность и перешла на север Приморской области, в Удской край… Партия в течении зимы 1857 и лета 1858 года исследовала вершины р. Уды, впадающей в неё р. Половинной или Маи, также часть вершин Зеи, именно речки Копури и Нугу. Она показала большую благонадёжность западных склонов Удских гор и доказала это открытием россыпи по р. Кинлянжак, впадающей в р. Копури.[7] К сожалению, вершины Зеи, или вообще западные склоны Удских гор, весьма удалены от берегов Амура, так как нет никакой возможности предполагать разработку заключающихся там россыпей со стороны Амура… Между тем, так как открытая россыпь по р. Кинлянжак не представила ничего особенного и наиболее богатые шурфы отходили в 1 1/2 золотника средним содержанием во 100 пудах песку, то поэтому партия и должна была оставить эту местность и возвратиться в Удской край, в село Удск. Здесь она снова сформировалась, собралась силами и отправилась на W, к Нерчинскому округу. Идя всё горами, по вершинам рек, бегущих из Станового хребта и впадающих в Зею, они перешли весь север Амурскаго края и вышла благополучно в вершину Амура в ст. Албазин»[8].
Аносов не счёл целесообразным продолжение поисков в этом районе: золото есть, но уж больно далеко от населённых пунктов, сухопутных трактов и речных магистралей. Чтобы начать его разработку, нужны большие средства, а деньги есть смысл вкладывать лишь будучи уверенным, что они возвратятся с прибылью. И он больше никогда не вернётся в эти края. Но после того как в Приамурье будут открыты приисковые районы, когда станет проблематичным открытие новых россыпей в «Ближней Тайге», по следам Аносова пойдут ещё очень многие. Их будет вести вперёд легенда о Золотом Кладе – ключе с большим содержанием золота, якобы найденном Аносовым, но потерянном вместе с маршрутной картой. На Кинляндяке, притоке р. Купури, будут работать поисковые отряды М. С. Труфанова, К. В. Гроховского, М. Г. Горохова, В. В. Толстых и др., но добыча золота здесь так и не начнётся.[8] Тем не менее все новые исследователи «Удских гор» стремились найти следы экспедиции самого Аносова, великого и загадочного первооткрывателя. И гордились, если удавалось встретить такие следы. Так, в 1910 г. Главноуправляющий Верхнеамурской компании граф В. К. Сонгайлло докладывал:
«…Недалеко от истоков Чогара были встречены посторонние орочёны, которые в разговоре упомянули, что на одном притоке в р. Май[9] находятся остатки дома, некогда построенного инженером Аносовым. Горный хребет между Чогаром и р. Май считали для европейца непроходимым и советовали возвратиться на р. Купури, левый приток Верхней Зеи и по ней подняться к верховьям р. Май. Несмотря на это экспедиция вывершила ключ «Шаман-Биракан» (Шаманский Ключ), впадающий слева в р. Чогар и через «Чортов перевал» (Авахэ-Алякит) попала в одно из разветвлений реки Чайдак, правого притока р. Май. Действительно здесь среди густых зарослей было найдено место дома инженера Аносова; произведёнными раскопками открыта была комната с грубо сделанной мебелью, кухня с нарами для рабочих и баня. При дальнейших поисках были найдены несколько линий старых шурфов. Некоторые из шурфов были несколько очищены, с их стен на глубине 10–12 четвертей аршина взяты пробы, которые во многих местах дали знаки золота; одновременно по близости самой поверхности речной косы были обнаружены хорошие знаки золота» [38].
Итак, после двухлетнего перехода отряд Николая Аносова в конце марта 1859 года возвратился на Амур. Однако отдохнуть не пришлось: Аносов, «доехав до Верхнеудинска… получил назначение ехать в Амурскую область, соединиться с Поручиком Басниным и произвести исследование тех местностей, где им открыто присутствие золота»[8]. Ведь за то время, пока Аносов искал золото в верховьях Уды и Зеи, произошло не одно событие. Во-первых, левобережье Амура официально стало считаться территорией России, во-вторых, поисками золота в образованной здесь Амурской области занималась ещё одна поисковая партия, которой руководил выходец из известного в Восточной Сибири купеческого рода горный инженер Иван Васильевич Баснин. И хотя эта партия не нашла россыпей золота, признаки золотоносности на Селемдже, притоке Зеи, она всё же обнаружила. И эту информацию надлежало теперь проверить Аносову.
Однако он, выполняя задание, всё же не ограничился поисками на одной только Селемдже. «Кроме того, послан был небольшой поисковый отряд в местность, прилегающую к левому берегу Амура, между ст. Покровской и Албазином, потому что местность эта… скорее могла заключать в себе россыпи в недальнем расстоянии от Амура» [8].
Полевой сезон 1859 года Николай Аносов провёл вместе с Басниным и тремя отрядами в поисках россыпей на Селемдже. Но единственным результатом поисков стало предположение (позже выяснилось – предвидение) о том, что до месторождения просто не дошли, что золото должно быть в верховьях Дугды, одного из селемджинских притоков, истоки которого лежали на хребте Джагды.
Кода Аносов вернулся в Благовещенск, он узнал, что маленькому албазинскому отряду, которым руководил штейгер Тетерин, повезло значительно больше: «по р. Модолан, притоку р. Ольдой, он встретил хорошие знаки золота, доходящие в первых шурфах до 30 долей сред. содержания в 100 пуд. песку. Кроме того, встречены были им знаки золота почти во всех окрестных речках»[8].
Получив разрешение генерал-губернатора, Аносов со всеми остальными поисковыми отрядами направился на Модолан. Так состоялось открытие двух россыпей, доступных для разработки. Но золотодобыча в Приамурье ещё долго не начинается. Н. Н. Муравьёв-Амурский считал, что сначала надо осуществить сельскохозяйственную колонизацию новых земель, поскольку их золотопромышленное освоение потребует значительных людских ресурсов, а завоз продуктов издалека чреват их высокой ценой и возникновением социальных проблем.
Возможно, что начало добычи откладывал и сам Аносов, у которого на этот счёт были другие планы. Во всяком случае, в «Отчёте о действии поисковой партии» он написал:
«Открытые две россыпи, по системе вод Ольдоя, имеют все выгодные местные условия для производства промысловых работ, как то: воду, незначительное расстояние как от Амура, так и от Забайкальской области, сухой грунт земли, по которой будет проведена дорога к приискам; всё-таки все эти выгодные обстоятельства не могут, при настоящей дороговизне рабочих рук на Амуре и высоких ценах на жизненные припасы, сделать выгодною разработку этих россыпей. Надо выждать время, пока всё сдешевеет, а до того времени лучше подробнее исследовать окрестности заявленных россыпей, что может привести к открытию более значительных и более богатых золотых россыпей»[8].
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
