в русского героя и попросила меня освободить его от операции по коррекции психики. С целью инспектирования Клиники лояльности на Грейт прилетел господин Куртис. Для проведения проверки он выбрал пациента Самойлова. Если при проведении операции его психическое здоровье пострадает, то мои отношения с Алис будут навсегда испорчены, но изменить выбор испытуемого пациента я не могу. Так из случайностей возникла серьёзная проблема. Как с ней справится я не представлял.
Утром советник потребовал начать проверку работы клиники. Я проводил его в кабинет психокоррекции. Там нас ожидал взволнованный Гарсия. Вскоре охранник привёл Самойлова. В отличие от Гарсия он был спокоен и уверен в себе, будто ничего страшного его не ожидало. Перед операцией Куртис захотел оценить исходное состояние пациента и засыпал его вопросами. Питер правдиво отвечал, не скрывая своего истинного отношения к событиям, людям. Потом Гарсия поместил пациента в кабину аппарата и запустил подготовленную программу коррекции. Операция заняла два часа, в течение которых советник ознакомился с личным делом Самойлова, детально расспросил моего помощника об этапах исправления нелояльных пациентов, возникающих трудностях. После окончании операции и небольшого перерыва проводился контроль полученного результата. Невозмутимого Самойлова подключили к контроллеру лояльности. За пульт управления сел советник. Гарсия объяснил ему назначение органов управления. Куртис включил контроллер, который с помощью воздействия на головной мозг перевёл пациента в специфическое состояние. Питер слышал задаваемые вопросы и отвечал на них, но не мог контролировать себя, хитрить, обманывать. Поначалу проверка проходила гладко, даже слишком, Самойлов отвечал, как лояльный гражданин. Куртис почувствовал обман и увеличил силу воздействия на головной мозг. Тут Питера понесло, от лояльности не осталось и следа. Кончилось всё тем, что он потерял сознание.
— Олле, вы хотели меня обмануть? — советник едва сдерживал гнев.
— Нет, господин Куртис. Используемая технология несовершенна, имеет ограничения и требует доработки, — пытался оправдаться я. — Положительный эффект получается у пациентов с низкими и средними интеллектуальными способностями, признающих свою вину и готовых ради освобождения пройти коррекцию психики. Пациент Самойлов не относится к их числу.
— Что собираетесь делать с интеллектуальными пациентами?
— Для этих пациентов операцию придётся отложить на более поздний срок, когда закончатся дополнительные исследования. Учёные Центра изучения мозга разрабатывают новые методы влияния на психику человека, а в экспериментальном отделении их испытывают.
— Сколько времени необходимо для дополнительных исследований?
— Научный руководитель работ, — я показал рукой на Гарсию, — просит два года.
— Вы что обалдели? Если в правительстве заикнусь о подобном требовании … — советник поперхнулся от злости. — Олле, я доверил вам важнейшее дело, не разочаровывайте меня. Максимально могу дать три месяца. За это время вы должны усовершенствовать технологию так, чтобы она могла успешно применяться для всех категорий пациентов. Когда будете готовы, приеду на остров. Повторим проверку. В качестве испытуемого возьмём опять Самойлова.
Сразу после скандального окончания проверки советник покинул остров.
— Если программа «Лояльность» провалится, то вы потеряете работу и репутацию делового человека, — на прощание сказал он.
На следующий день я устроил разбор последних событий.
— У меня сложилось впечатление, что вы пожалели Питера и сымитировали коррекцию психики, — я пристально посмотрел на Гарсию.
— Почему так подумали? — он нервно передёрнул плечами.
— Миних сообщил, что позавчера поздним вечером вы приходили в гостиницу к Самойлову. При операции вы были взволнованы, а Питер, наоборот, выглядел спокойным, хотя ему предстояла опасная процедура. При проверке результата операции Самойлов сначала уверенно и правильно отвечал на вопросы, а потом показная лояльность пропала. Как вы объясните эти факты?
— Оправдываться не буду. Пытался обмануть советника и, действительно, сымитировал коррекцию психики. В любом случае результат был бы отрицательным, и Самойлов получил бы тяжёлые расстройства.
— На чём основана ваша уверенность в неудаче?
— Психокорректор может нормально работать, если пациент находится в сознании, спокоен, согласен с вмешательством в его сознание и не блокирует доступ к своему информационному полю. Если эти условия не выполняются, то возможны серьёзные побочные эффекты. Наши методики и средства имеют ограниченную область применения.
— В экспериментальном отделении Кокс вместе со своими сотрудниками пытается корректировать поле пациента, находящегося в бессознательном состоянии. Если ему удастся это сделать, то все ограничения отпадут.
— Я думаю, что у Кокса ничего не выйдет. У человека без сознания информационное поле нестабильно и изменяется по неизвестному закону. Вмешательство в него может привести к травмам у испытуемых.
— Господин Куртис недоволен нашей работой. Он дал три месяца на доработки технологии исправления нелояльных пациентов. Что можно сделать за это время?
— Ничего. Вы же сами сказали советнику что требуются два года для дополнительных исследований. Нам не хватает многих сведений о структуре, свойствах, состояниях, формах существования полей. К сожалению, многие добытые знания Георгий Самойлов держал в тайне, не делился с другими исследователями.
— Два года — неприемлемый срок. Через три месяца Куртис повторно проинспектирует технологию работ на примере Самойлова. При каких условиях можно получить положительный результат?
— Питер должен успокоиться, согласиться с коррекцией психики и не препятствовать её проведению. Думаю, что эти условия невыполнимы.
— Просто уговорить его, наверно, не получится, но есть другой путь. У меня появились некоторые соображения.
Отпустил Гарсия и стал обдумывать варианты действий. Чтобы Самойлов перестал сопротивляться, его надо морально сломить. Для этого можно воспользоваться услугами безжалостного экспериментатора Кокса. Среди пациентов ходят зловещие слухи о его экспериментальном отделении. Самого Питера туда помещать не стоит иначе отношения с дочкой окончательно испортятся. А вот Ренуа, соседа его по гостинице, послать к Коксу можно. Обычно в экспериментальное отделение я отправляю повинившихся пациентов. Они лишаются свободы перемещения по острову и содержатся в изоляторе. Ренуа можно оставить в гостинице, чтобы он мог делится впечатлениями с соседом. Когда Самойлов будет изрядно напуган, объявлю ему ультиматум: или без сопротивления он проходит коррекцию, или его отдаю Коксу.
Вечером усталый вернулся домой и застал взволнованную Алис.
— Отец, я узнала, что приехал советник Куртис. Ему показали, как работает клиника. Для этого провели коррекцию психики Самойлову. Я же просила не трогать его. Неужели нельзя было взять другого пациента? Как чувствует Питер?
— Взять другого пациента я не мог, потому что советник сам выбрал Самойлова. Можешь не волноваться. Твой русский герой чувствует себя хорошо, и психика у него осталась прежней. Зато Куртис разгневался и посчитал работу клиники неудовлетворительной. Дал три месяца для устранения недостатков. Потом придётся повторить проверку.
— И снова будете издеваться над Питером?
— Так хочет советник.
— Неужели ничего нельзя сделать?
— Для Самойлова есть только один нормальный выход: не препятствовать и спокойно пройти коррекцию. Тогда будет здоровым человеком с немного исправленной психикой. После этого я отпущу его
