В книге Серджо я нашел ответы на несколько вопросов, которые волновали Ольгу Ивинскую и Митю во время моих бесед с ними.
1. Почему больную, в язвах и струпьях, отравленную органами Ирину вдруг арестовали 5 сентября 1960 года?
2. Почему Хайнц Шеве, узнавший об аресте Ивинской в августе 1960 года, а потом и об аресте Ирины, не поднял в печати за рубежом голос в их защиту? Уже в концлагере они узнали, что первыми в их защиту выступили английские журналисты. Почему за время предсмертной болезни Пастернака в мае 1960 года Шеве так и не приехал к нему в Переделкино? Ведь Борис Леонидович его так ждал и оставил специальную записку для прохода Шеве на Большую дачу.
3. Почему летом 1965 года Евгений и Леонид, сыновья Бориса Леонидовича, неожиданно стали шантажировать Ольгу Ивинскую и Ирину, требуя направить к Фельтринелли письмо с отказом от завещания Пастернака, где он поручил Ольге распоряжаться его зарубежными гонорарами и изданиями[73]?
4. После ареста Ольги Ивинской и Ирины в 1960 году Митя жил под присмотром надзирателя из КГБ, заставлявшего врать, что Ивинская находится в санатории. Гэбэшник угрожал Мите: «Это надо говорить для блага матери».
Митю терзал вопрос: почему, когда в сентябре 1960 года в Москву неожиданно приехал Д’Анджело с женой, ему приказали продолжать врать о санатории, где отдыхают мама и Ира. Если бы Д’Анджело спросил, кто из друзей с ними связывается, то Митя должен был сказать, что «с ними разговаривает по телефону немецкий журналист Хайнц Шеве».
5. Ольга Ивинская не могла понять, почему Шеве не передал адвокату Виктору Косачевскому копии расписок Пастернака о получении денег, которые передавали Фельтринелли начиная с 1958 года? В 1959 и 1960 годах эти расписки передавали Фельтринелли непосредственно через Шеве[74].
В августе 1992-го я привез болевшему тогда адвокату Виктору Косачевскому книгу «Годы с Борисом Пастернаком» с дарственной надписью Ольги Ивинской.
Он вспоминал:
— Следователь Алексаночкин представил показания семьи Пастернака о том, что Борис Леонидович никаких денег из-за границы не получал. При встрече с Шеве я просил его дать мне копии расписок Пастернака о получении денег от Фельтринелли. Он обещал это сделать, но не сделал, а лишь предлагал мне несколько тысяч долларов, чтобы я лучше защищал Ольгу. Окажись у меня в руках хотя бы один доллар, меня бы мгновенно привлекли к суду за контрабанду. Конечно, появление расписок самого Пастернака о получении им денег от Фельтринелли могло резко изменить ход неправедного суда над Ольгой Ивинской и ее дочерью. Возможно, даже срок мог быть назначен условно.
Российская пресса написала скромно об этом важном литературном событии. Однако, как и в дни суда по делу об архиве Ивинской, появилась странная заметка, пытающаяся очернить книгу Д’Анджело «Дело Пастернака».
Газета «Известия» от 14–16 сентября 2007 года, то есть сразу после отъезда Д’Анджело в Италию, публикует на странице 14 интервью журналистки Н. Кочетковой с Евгением Пастернаком и его женой. С изумлением читаю: «Потомок (Евгений Борисович. — Б. М.) заявил: „В книжке искажены факты, и сделано это лишь затем, чтобы оправдать получение 30 % от суммы гонорара за „Доктора Живаго“. <…> Евгений Борисович рассказал „Известиям“, что в результате миланского разбирательства Д’Анджело присудили 30 % гонораров за „Доктора Живаго“, что, по словам Д’Анджело, составило 10 миллионов долларов“».
Мне трудно понять, откуда взялся этот бред. Журналистка, видимо, не только не читала книги Д’Анджело, но и не знает, о чем говорили на представлении книги 11 сентября 2007 года в Литмузее. Взяв в руки книгу «Дело Пастернака», журналистка могла бы прочесть на странице 158 о том, как в разгар судебного дела неожиданно консул посольства СССР в Италии Юдкин и вице-президент Инюрколлегии СССР Коробов встречаются в Риме с Д’Анджело. Они выражают изумление по поводу того, что он оспаривает наследство у Ольги Ивинской (!).
Д’Анджело пишет: «Для меня это означало заставить наследников писателя, которых обманывали и которыми манипулировали их „покровители“, верить, что я превратился в их настоящего противника. <…> Я дал своим адвокатам поручение как можно скорее закрыть это дело».
На странице 161 книги Серджо цитирует сообщение газеты «Коррере де ла Сера» от 1 марта 1970 года: «Издательское общество Дж. Фельтринелли, Милан, и господа Е. Б. Пастернак, Л. Б. Пастернак и О. В. Ивинская, представленные адвокатом Инюрколлегии А. Коробовым, сообщают: „Сыновья автора и его верная спутница Ольга Ивинская, унаследовавшие во владение авторское право (выделено мною. — Б. М.) после кончины Бориса Пастернака, заключили с издателем Фельтринелли полноценный договор о регулировании отношений и финансовых вопросов“».
В марте 1972-го при загадочных обстоятельствах погибает Фельтринелли, главный финансист революционных «красных бригад», и его наследники подписывают с Д’Анджело мировое соглашение, возместив ему судебные издержки — за семь лет около 50 тысяч долларов.
Об этом журналистка «Известий» и все желающие могут прочитать в книге Д’Анджело и в Интернете на сайте www.PASTERNAK-2.com.
В ответе на ложь Евгения Пастернака Д’Анджело пишет: «Астрономическая сумма, которую приписывает мне Евгений, пытаясь запятнать мою репутацию, рассыпается в прах о твердыню простейших арифметических расчетов».
Вернемся вновь к российской действительности.
Во время нашей встречи с Ирой 6 июля 2007 года на кладбище в Переделкине, около могил ее мамы Ольги Ивинской и брата Мити, она сказала:
— Как печально, что рано ушел из жизни Митечка. Он так и не успел написать свою книгу о маме и Борисе Леонидовиче. У Мити была такая добрая и ранимая душа!
Я постоянно ощущал это на протяжении 16 лет наших частых встреч и увлекательных разговоров с Митей. Он обладал поэтической душой, писал стихи и был крайне непримиримым к вранью.
В день завершения «савеловского судилища над архивом мамы» (слова Мити), когда этот архив у детей Ивинской отняли, Митя решил подарить мне особо дорогой ему раритет с автографом Пастернака. Это была книга переводов стихов Пастернака на немецкий язык, подготовленная издательством «Фишер» в 1959 году в Германии.
Пастернак получил этот сборник в подарок к своему 70-летию в феврале 1960 года и хвалил Ольге качество переводов на немецкий язык, которые сделал Р. Д. Кайль. Борис Леонидович писал Кайлю: «Некоторые вещи в Ваших переводах поражают и восхищают меня». Пастернак подарил Ольге эту книгу стихов, сделав надпись: «Олюша, на стр. 69 твое стихотворение[75]. 17 февраля 1960 г.»
Понимая, какую уникальную ценность хочет подарить мне Митя, под впечатлением постыдного суда, отнявшего архив у детей Ольги Ивинской, я сказал:
— Ты напиши, что добровольно подарил мне эту книгу, а не то ЦГАЛИ и ее отнимет у меня, заявив, что я стащил книгу у наследников.
Митя улыбнулся и с ремаркой: «Ты прав» написал на книге знаменательные для меня слова:
«Эта книга подарена мною Борису Мансурову, испытанному, верному, любящему другу моей мамы, О. Ивинской, и, в порядке наследования — моему. В судный день 28 августа 2000 года. Д. А. Виноградов, сын О. Ивинской». После паузы дописал: «Б. Пастернак выразил бы Боре Мансурову свою признательность более многословно. Но — что делать!»
За месяц до своей кончины Митя завещал мне:
— Обо всем, что рассказывала вам мама и что узнали от меня, вам необходимо написать. Дайте мне слово, что обязательно напишете.
Делаю это в память о Мите, но в большей степени ради защиты чести самого поэта, о чем мне постоянно говорил Митя. Я всегда помню закон Бориса Пастернака: истину ищут только одиночки и порывают со всеми, кто любит ее недостаточно!
P.S.
Весь многолетний период моей работы над темой «Пастернак и Ивинская», начиная со статьи «Тайны архивов Бориса Пастернака», активной моей помощницей была моя сестра Алла Мансурова. Алла окончила литфак МГУ и написала около 60 статей, 10 книг и литературных учебников для школ народов Севера. Возглавляя центр «Дети Чернобыля», она непосредственно обеспечивала выпуск в 1992 году книги «Годы с Борисом Пастернаком» как благотворительного издания. Для этой работы, которую я начал вести с 2004 года, Алла нашла для меня несколько редких книг и публикаций о Пастернаке. Сестра не увидит этой книги, так как скончалась от рака 5 декабря 2005 года в возрасте 63 лет. Я посвящаю книгу «Лара моего романа» памяти безвременно ушедших родных мне людей — Мити и Аллы.
В последующих главах я специально повторяю некоторые фрагменты и цитаты, приведенные в тексте этой вводной главы, что необходимо для обеспечения целостности и полноты раскрытия важных тем, затронутых в этой книге.
