«Беги к телефону и скажи генералу, что здесь делается история!» — закричал я часовому. Тот побежал звонить, а мы открыли ворота и подъехали к самолету. Возле русских уже было несколько человек. Я их поздравил от имени американского народа с удачным приземлением. Они попросили закурить.
— Что они тогда курили?
— Сигареты «Лаки Страйк»...»
Д. Силл: «Мы с Ральфом быстро начали снимать. Утром фотографии обошли многие газеты, а кинокадры через несколько дней крутили в кинотеатрах. Я считаю, что такое репортерское счастье бывает раз в жизни...»
Закончив интервью, репортеры-ветераны направились к рядам стульев, предназначенным для почетных гостей. Готовился открывать торжественную церемонию духовой оркестр.
Толпа окружала скрытый покрывалом монумент. Он стоял на возвышении, окруженный молоденькими елочками, за ним простиралось то самое летное поле. Памятник был возведен на добровольные пожертвования граждан Ванкувера.
Покрывало медленно спало с монумента: высокая трапециевидная арка-мост как бы соединяла края сферической выпуклой поверхности, символически обозначающей часть земного шара с Северным полюсом в центре. В арку вмонтированы две бронзовых доски — дар советского народа. Одна представляет собой барельеф с изображением АНТ-25 на фоне земного шара, на другой воспроизведены первые сообщения о приземлении из наших центральных газет.
Газеты тех лет сохранили для истории слова первого полпреда СССР в США Александра Антоновича Трояновского, которые он сказал на торжественном приеме в Нью-Йорке в честь чкаловского экипажа:
«Они воспитанники нового социального строя, который установлен в Советском Союзе. При прежнем режиме они прозябали бы где-нибудь в глуши России. Ныне их имена известны не только в СССР, но и во всем мире. Они стартовали из Москвы как Герои Советского Союза и прибыли в США как герои мира. Если вы хотите знать подлинную обстановку в СССР, отбросьте беспочвенные разглагольствования тех, которые питают вражду к нашей стране. Не обращайте внимания на лживых экспертов. Вместо этого посмотрите на героев, которых вырастил Советский Союз, которые преданы своей Родине, готовы служить прогрессу человечества и обладают личным энтузиазмом для героических дел».
...14 июля 1937 года на трансатлантическом лайнере «Нормандия» чкаловский экипаж отплывал домой. До самого последнего момента летчики следили за ходом нового трансполярного перелета — самолет Громова, который стартовал из Москвы 12 июля, благополучно прошел Северный полюс, пробил несколько циклонов и летел уже над США...
Вскоре после возвращения в Москву мы снимали отлет космонавтов А. Леонова и В. Кубасова на Байконур. Оставалось две недели до старта и совместной работы в космосе кораблей «Союз» и «Аполлон»...
Ю. Сальников
Жизнь за решеткой
Весна приходит в Южную Африку по понятиям северного полушария поздно — тогда, когда год приближается уже к концу. В этот теплый октябрьский день природа пробуждалась к новой жизни после зимней спячки, а старуха зулуска говорила мне о вещих знамениях и смерти. Она была прорицательницей и жила в священном месте под названием Нондвени.
— Трижды мне во сне являлся всадник на белом коне, — ее неторопливый журчащий голос был полон страха. — Он предупредил, что Чака (Чака (правильнее Шака, жил около 1787—1828) — зулусский вождь, возглавивший объединение множества родственных племен перед лицом англо-бурского нашествия.) разгневан и именно поэтому в Южной Африке сегодня столько горя и страданий. Он велел передать вождю нашего племени, что Чака будет говорить с ним, если тот придет в одно место и принесет в жертву пятнадцать бычьих голов. Но у меня не хватило смелости пойти к вождю, и всадник сказал, что тогда я должна умереть...
Чака, зулусский вождь, чей полководческий талант помог ему создать настоящую империю, пал в 1828 году. Его последними словами, адресованными убийцам, как утверждает предание, было предупреждение о том, что им никогда не стать могущественными правителями после его смерти, ибо в Южную Африку прилетели «ласточки». Легенда утверждает, что Чака имел в виду белых людей, которые, как ласточки, строят свои дома из глины.
— А что Чака хочет сказать вашему вождю?
Словно не слыша моего вопроса, прорицательница медленно поднялась с зеленеющего изумрудной травой пологого пригорка и стала неспешно удаляться, жмуря глаза от порывов колючего ветра.
В течение следующих полутора месяцев мне довелось не раз сталкиваться с кошмарами на этой взбудораженной и все-таки прекрасной земле на южной оконечности Африканского континента. Причем эти кошмары происходили не во сне, а наяву. В них было все: гневное возмущение и стихийные выступления, страх и замешательство. А на улицах Соуэто падали под пулями молодые люди, почти дети...
Разбуженное Соуэто
Официально Соуэто именуется «тауншипом», но в действительности это не просто поселок-гетто для небелых. Это крепость — форпост Черной Африки в стране, процветающей за счет труда черных, в которой правит белое меньшинство. Именно в Соуэто возникла нынешняя растущая напряженность, когда в июне прошлого года демонстрация учащейся молодежи была расстреляна полицией. Именно в Соуэто была организована забастовка негритянских рабочих. И наконец, именно в Соуэто куда больше, чем в любом другом месте, молодежь проявила боевитость, которая привела в изумление людей старшего, поколения.
Сегодня в этом «тауншипе» проживает больше миллиона человек — исключительно негров, причем подавляющее большинство из них составляют зулусы. Работают же они в Иоганнесбурге и его пригородах, за полтора десятка миль от дома. «Это все равно, что держать бомбу замедленного действия в садике под окном, — заявил мне один белый предприниматель. — Но что мы можем сделать? Без рабочей силы, которую дает Соуэто, Иоганнесбургу просто не прожить».
Вообще Соуэто является порождением апартеида. На языке африкаанс, на котором говорят африканеры — потомки голландских переселенцев, этот термин означает политику «сегрегации», или «разделения». Суть ее состоит в том, что все небелые расовые группы должны жить только в специально отведенных им местах, так называемых хоумлендах, или бантустанах, а проще говоря, в резервациях, что расположены в сельской местности, и «тауншипах» — городских гетто. Слово «апартеид» стало своего рода лингвистическим проклятьем. Олицетворяемая им политика вызывает во всем мире возмущение и осуждение, которых, увы, все-таки недостаточно, чтобы повлиять на политику премьер-министра ЮАР Бальтазара Джона Форстера, который сказал мне, что «слава богу, спит хорошо».
Некоторые африканеры утверждают, что за границей не понимают, в сущности, политику апартеида, которую теперь иногда определяют как «плюралистическую демократию». Апартеиду как официальной правительственной политике не исполнилось еще и тридцати лет. Именно под программным лозунгом создания «белой Южной Африки» пришла к власти в 1948 году Националистическая партия. С тех пор для того, чтобы придать видимость законности всевозможным формам расовой сегрегации, националисты приняли такое количество различных законов и постановлений, как, пожалуй, ни одно другое правительство в мире. Вся жизнь населения Южной Африки расписана по статьям и параграфам, которые жестко регламентируют любые ее стороны.
К этому следует прибавить анормальные комплексы, проистекающие из толкования роли белого человека в истории Южной Африки. Когда буры (белые голландские крестьяне) появились на мысе Доброй Надежды в XVII веке, они пришли туда как переселенцы на пустующие земли, где жила лишь горстка маленьких охотников-бушменов да скотоводов-готтентотов, утверждают африканеры. В них не было ничего от колонизаторов XIX века. Позднее фоортрекеры (или, как их еще называют, «обозные буры») в своих тяжелых фургонах, запряженных волами, начали «Великий трек» (1 Трек — переселение (голл.).) на Север, в глубь континента, став хозяевами новых территорий со всеми их природными богатствами. Сегодня большинство националистов-африканеров убеждены, что добытое и завоеванное их предками должно быть сохранено во что бы то ни стало, причем все, что делается для этого, освящено библией. Сам господь бог, по их словам, предначертал создать новое государство в Южной Африке, возжелав, чтобы на этой земле сохранялась абсолютная расовая чистота.
Не так уж важно, получило ли божественное благословение белое господство в Южной Африке с ее восемнадцатью миллионами африканцев или нет, но сегодня ему (и 4,3 миллиона его белых носителей) брошен нешуточный вызов в самой ЮАР. Не исключено, что нынешние события подвели дело к последнему, решительному бою против правления расового меньшинства в Африке. Об этом ясно и отчетливо заявляют в Соуэто: «Мы последнее поколение (черных)... которое еще не отвергает переговоры. И если этот диалог не состоится, можно ожидать чего-нибудь похуже беспорядков и стихийных выступлений».
