чтобы рассмотреть рану.
— Вытри, пожалуйста, — Зоя бледной рукой указала на салфетки, стоящие у телевизора. Айкен кивнул.
«Должна ли я проклинать свою способность любить? И любовь ли это наконец? — Зоя вздрогнула, вспомнив, как она под именем Вивианы Тауэр самозабвенно любила своего Эдмунда. — А что же было с Габриэлем? Непреходящее желание угодить, выслужиться, получить его одобрение… А с Карлом?..»
Она снова содрогнулась всем телом и потерла плечи, делая вид, что просто замерзла, потеряв немного крови.
«Можешь ты вспомнить, любила ли Карла — и сильнее ли? И сдашься ли ты теперь? Или продолжишь его искать?»
Девушка повернула голову к окну. Повернувшийся с салфетками в руках Айкен увидел, что у Зои едва заметно подрагивают пальцы.
Он присел рядом, осторожно коснулся раны. И Зоя вздохнула, но не успокоенно, не сдерживая боль — возбужденно. Она каждую минуту была «в настроении». Отчасти, думала она, это потому, что они с Айкеном так долго ждали, когда же наконец будут вместе. Отчасти потому, что примотанный к ней ремнями кусок болел, не переставая. А боль напоминала о насилии. Ничто так не возбуждало, как память о крови и жестокости, пусть и коснувшейся ее самой. Пусть даже виной был Габриэль. Зоя старалась об этом не думать, иначе это приводило ее к мыслям о том, нравилось ли ей на самом деле в Неблагом Дворе. И не слишком ли она порочна для экс-детектива Купера, оступившегося, но доброго в душе. Зоя вспомнила их первую встречу с Айкеном, и сразу за тем — их разговор в прихожей, когда он выдохнул ей прямо в лицо: «Когда у тебя последний раз был секс?»
Она не могла сообразить, фантазирует об этом сейчас, или и впрямь в тот момент желала его, хоть и скрывала это? Действительно ли она думала о том, что хочет броситься к нему — на него? Схватить за воротник, прижаться губами к губам?..
— Знаешь, о чем я сейчас подумала? Я никогда не делаю первый шаг, — Зоя пожала плечами, задумавшись вдруг, отчего. И так ли незыблемо это «никогда» или еще полтора века назад она была не прочь затянуть в свои сети молодого доктора.
— Никогда не замечал в тебе стеснительности или стремления четко следовать так называемым женским правилам. А с другой стороны, ты мне не позвонила…
Зоя шутливо хлопнула возлюбленного по плечу. Он улыбнулся, не поднимая головы и не убирая руки от трещины на ее боку.
— Не в этом дело. А в том, что я считаю себя большим злом, и не хочу никого затягивать в свои сети. Только если человек сознательно идет в разверстые врата ада…
— Ты показала мне, что сказочный мир существует. И сама будто пришла из сказки, — Айкен наклонился и поцеловал Зою в уголок губ. — спасибо тебе за это. Надеюсь, у нас все закончится так, как это всегда и происходит в сказках — счастливо.
Девушка улыбнулась.
— Иногда, когда я нахожусь рядом с тобой, мне хочется плакать.
— Почему? — озадаченно спросил Айкен. Зоя не ответила, опустила взгляд, покачала головой.
«Потому, что это не навсегда».
— Пусть даже мы живем в плохое время.
— Нет. Нет плохого времени, а люди — не знаю, может быть, до шестнадцатого века они были вполне милы, но за все то время, что я их видела, они ничуть не стали лучше. Что изменилось за века? Ничего. Придумали автобусы, микроволновку, да в воздухе стало меньше пахнуть нечистотами, больше — выхлопными газами.
Айкен засмеялся и зарылся носом в волосы Зои, благоухающие корицей и яблоком, с тонким оттенком табачного дыма.
— Ты говоришь очень печальные вещи.
Девушка мягко отстранила возлюбленного.
— Ты просто… ох, как Питер Пен. К двадцати семи годам можно было повзрослеть. Помоги мне сесть, — как можно мягче попросила Зоя. Айкен приобнял ее за плечо, помогая удобнее расположиться на диване. Сам молодой человек сел рядом, устроил голову у нее на коленях, Зоя обняла его сверху обеими руками, а Айкен положил свои ладони поверх ее. Удивительно, подумала девушка, как при том, что его руки полностью закрыли ее, до самых запястий, этот жест выглядел таким трогательным.
— Прости, но я в последнее время в напряжении. Не знаю, закончится ли это когда-нибудь.
— Меня пугает одно только это слово — «закончится».
Зоя смотрела на полудетское лицо Айкена, смешно нахмуренные брови, отметила сосредоточенно закушенную губу… С кем она связалась, очертя голову? Влечение ли ее вело, память, идущая сквозь века, или настоящая любовь? Айкен не был идеалом в представлении большинства девушек. Даже, скорее, напротив, изрядную их часть он бы испугал: своими пристрастиями, своей жаждой быть до смерти привязанным к чему-то, желательно, смертельно опасному — наркотикам или женщине, подобной Зое, — своими внезапными вспышками гнева и ревности… Эти мысли крутились в голове Зои, но она даже не моргала, несмотря на то, что ее сердце сжималось от страха, словно живое. Они с Айкеном взаимно повязали себя крепчайшими узами, вплелись друг в друга, как инь-ян, и разорвать эту связь уже не представлялось возможным.
Во всяком случае, до конца их жизней. Впрочем, могло бы случиться и так, что их единство продлилось бы и дольше.
— Ты уже больше не думаешь о своем долге перед Карлом.
— Думаю. Но теперь уже ничего не попишешь. Думаю, он не хранил мне верность. В какой-то мере я на это даже надеюсь — это бы извиняло меня. Немного.
Молодой человек насмешливо фыркнул.
— Когда ты последний раз поступала так, как действительно хочешь?
Зоя задумалась. Улыбка ее угасла, рот озадаченно округлился.
— В прошлой жизни, Айкен. А ты?
— В прошлой, позапрошлой, этой — всегда. И тебя я тоже этому научу.
Он потянулся, чтобы ее поцеловать. Пока Зоя наклонялась в ответ, Айкен успел ощутить резкий запах крови, успевшей впитаться в блузку девушки. Иногда он ловил себя на мысли, что хочет снять с Зои ремни, чтобы снова посмотреть на срез ее тела, которое наощупь ничем не отличалось от человеческого, дышало дымом, поглощало пищу и совершало все, что положено живому организму, но внутри имело лишь ярко сияющий рубин. Иногда молодой человек не мог отделаться от мысли, что под его рукой или щекой на самом деле нет пульса, то, что он слышит, чувствует — только магическая иллюзия. Из чего же была сделана Зоя? Дэйв говорил, что это «какой-то полимер», она сама уверяла, что фарфор, а Хэвен в ответ на вопрос Айкена сравнил ее с Блодведд, сотворенной из цветов. Возможно, все они были неправы: девушка целиком состояла из
