Девушка тяжко вздохнула. Я ответила сочувственным взглядом. Мой отец, в отличие от герцога, заботой не отличался. Наверное, он любил меня по-своему, но, кажется, по большому счету, ему было все равно, что в доме крутится какая-то бойкая девчонка. Карты и выпивка занимали его значительно больше. Конечно, я имела к нему определенные претензии, и тем не менее сейчас мне казалось, что его безразличие было куда лучше, нежели забота герцога. Во всяком случае, в свои восемнадцать я была гораздо счастливее сегодняшней Лидии, хоть мне и пришлось пережить к тому моменту не самые приятные события.
– А нынешний прием гостей! – продолжила Лидия. Разговорившись, девушка немного раскрепостилась. Теперь она более живо жестикулировала, бледные щеки покрылись румянцем, а движения больше не казались угловатыми. – Как он додумался до такого ограничения – только женатые мужчины? Ну, посудите сами, насколько это противоречит его же собственным принципам. Да, отец не хочет, чтобы какой-нибудь молодой повеса увлек меня и женился, чтобы получить таким образом доступ к большому приданому. Но если уж он ожидает от мужчин лишь самого худшего, неужели считает, что будет лучше, если женатый сластолюбец соблазнит меня в одной из укромных комнат дворца без далеко идущих намерений? На первой попавшейся кушетке, если такая только найдется, а то и вовсе на столе.
Она насмешливо скривила губы.
– На столе, может, и романтично, но жестко, – машинально заметила я и лишь потом повнимательнее пригляделась к девушке. – Однако вы, кажется, знаете об этих вещах куда больше, чем должны бы – с точки зрения вашего батюшки.
– Только в теории, – передернула плечами Лидия.
– И откуда же? – полюбопытствовала я. – Книги?
– Служанки, – поправила девушка. – Ну разве не забавно? Отец так тщательно следит за моим окружением, приставил ко мне надсмотрщиц вроде леди Милони, но при этом совершенно забыл о слугах. А между тем горничные разбираются в подобных вопросах значительно лучше иных придворных дам и, главное, совершенно не стесняются говорить на эти темы. Даже наоборот, говорят долго, с удовольствием и во всех подробностях, лишь бы нашелся кто-то, кто будет готов их слушать. Я уж молчу о том, что наличие в моем окружении слуг мужского пола отцом совершенно не ограничивается. И если бы мне действительно нельзя было доверять в этом вопросе, свою девственность я бы потеряла уже давно и при значительно худших обстоятельствах, чем те, которых отец так стремится не допустить.
Я беззвучно рассмеялась. Да, девушка чертовски права, и в умении логически мыслить ей не откажешь. Более того, похоже, она справляется с этой задачей значительно лучше, чем ее отец. Интересно, в чем причина. Лидия пошла умом в мать? Или герцог от природы умен, но совершенно теряет голову, когда речь заходит о его драгоценной дочери, которую, не приведите боги, какой-нибудь мерзавец может у него отнять? При этом вполне очевидно, что брака Лидии герцог боится сильнее, чем всего остального. Если принять этот факт во внимание, все нелепости, которые так проницательно отметила девушка, становятся вполне объяснимыми, даже логичными. Женатый сластолюбец или слуга может, конечно, обесчестить Лидию – что, с точки зрения герцога, несомненно ужасно, – но зато никогда не уведет ее из дома, сделав своей женой. А такой поворот в глазах лорда Кальво, похоже, страшнее, хоть герцог наверняка и сам не отдает себе в этом отчета.
– Что ж, если бы мы с вами пили сейчас вино, я предложила бы поднять бокал за служанок, – усмехнулась я. – Мне даже было бы любопытно самой с ними побеседовать: вдруг они рассказали бы что-то такое, чего не знаю я.
Губы Лидии сами собой расцвели в улыбке. Красивой улыбке, надо сказать; вообще, этой серьезной и рассудительной девушке был к лицу легкий налет озорства.
– Позвольте мне в этом усомниться, – откликнулась она.
Ну вот. И эта туда же, вслед за кардиналом. Да, Аделина, не тянешь ты на целомудренную прелестницу. Хотя если бы поставила перед собой такую цель, изобразила бы оную легко – вспомнить хотя бы сомнения, которые смущали Армана в его первый визит.
– Боюсь, что нам пора возвращаться, – с нескрываемым сожалением произнесла Лидия, оборачиваясь в сторону дворца. – Надеюсь, вы еще придете на женскую половину, леди Аделина?
– С удовольствием, – заверила я.
Глава 4
Мы с Лидией вернулись во дворец как раз вовремя, чтобы притвориться, будто все это время прятались в ее покоях – девушка в шкафу, я – за гардиной. Вскоре я покинула дамское общество и направилась к нашим с Арманом комнатам.
Однако по дороге меня перехватили. Посреди коридора нарисовался Рэм.
– Леди Аделина! – приветливо окликнул меня он. – Вы не откажетесь немного со мной побеседовать?
Словно специально меня здесь поджидал.
– Не откажусь, – решила проявить покладистость я и вошла в гостеприимно распахнутую миньоном дверь.
А по дороге успела внимательно к нему приглядеться. Хорош. Так и тянет облизнуться. Сейчас он был одет чуть менее официально, чем на балу. Коричневый камзол, оттенок которого отлично гармонирует с зеленью глаз, расстегнут и распахнут. Благодаря этому отлично виден высокий стоячий воротник белоснежной рубашки. А вот платок не повязан, что позволяет рассмотреть загорелую шею. Хм, если у него вся кожа такая же… Захотелось расстегнуть несколько пуговиц рубашки, чтобы заглянуть поглубже. А заодно можно было бы избавиться и от жилета.
А между тем Рэм закрыл за собой дверь.
– Не пугайтесь, – обезоруживающе улыбнулся он. – Я просто не хочу, чтобы нам помешали поговорить.
Не пугайтесь? Милый мальчик, требуется значительно большее, чтобы меня испугать.
Но я лишь умеренно улыбнулась и мягко склонила голову.
– Присаживайтесь. – Рэм указал мне на мягкий зеленый диван. – Хотите чего-нибудь? Может быть, налить вам вина?
– Нет, благодарю вас. Я только что с женской половины, меня напоили там чаем.
Чай был, но дело не в этом. Одно из правил, которых я стараюсь строго придерживаться: не есть и не пить наедине с малознакомыми людьми. Если, конечно, интуиция не говорит мне, что они безопасны: своей интуиции я, как и Лидия, доверяю. В данном случае интуиция ничего подобного не говорила.
Рэм переубеждать меня не стал. Опустился на диван рядом со мной. Широкий рукав его камзола коснулся моего платья.
– Вам понравился вчерашний бал? – поинтересовался он.
Улыбается, а глаза искрятся. И что же ты задумал?
– Очень понравился, – дала я правильный ответ на соответствующий этикету вопрос.
– А обед? – продолжил расспрашивать Рэм. – Как вы находите мастерство здешних поваров?
– О, превосходно! – откликнулась я, с трудом сдерживая смех. – Мне очень понравилось. Особенно сорбе.
Улыбка все-таки заиграла на моих губах. Кавалер едва заметно нахмурился, не понимая, что именно могло меня насмешить. Мне же очень хотелось задать ему вопрос: «О чем вы думаете, когда смотрите, как леди Милони ест десерт?»
– Рад это слышать, – вернулся к стандартным формулировкам он, придя к выводу, что причину моего веселья все равно сейчас не поймет. Потом пристально прищурился и склонился чуть ближе к моему лицу. – И что же, вам абсолютно все вчера понравилось? Или, может быть, чего-то все же не хватало?
Дожидаться ответа он не стал. Зеленые глаза оказались так близко, что было нереально смотреть в оба сразу. Я ощутила на щеке тепло дыхания, а затем губы Рэма коснулись моих.
Я даже не думала возражать. Арману я не солгала: ну, нравятся мне не в меру наглые мужчины. А этот к тому же и вправду хорош. Кроме того, должна же я поддержать кардинала. Уж коли его высокопреосвященство недвусмысленно намекнул, что я способна на супружескую измену, следует подтвердить это фактически. Нехорошо, чтобы сам кардинал Эрталии ошибался. Ну и, наконец, клиент против измены не возражал.
И я слегка приоткрыла рот, пока не слишком страстно, но все же отвечая на поцелуй. Рэм обхватил мою нижнюю губу, затем легонько прикусил ее и переключился на верхнюю. Мои руки сами собой обвили его шею. От него приятно пахло каким-то древесным парфюмом.
От этого конкретного мужчины я ожидала, что все будет страстно, порывисто и быстро. Поэтому меня приятно удивило, что Рэм стал снимать мою одежду, вместо того чтобы просто задрать юбку. На стул полетело платье, нижняя юбка, корсет, камиза и даже чулки. Правда, последние приземлились на ковер, так и не достигнув стула, но на это никто особого внимания не обратил. Характерно также и то, что Рэм умудрился, не замедляя темпа, избавиться параллельно и от собственной одежды. Меня всегда впечатляла такая способность; никогда не понимала, как некоторым мужчинам такое удается. Казалось бы, простейшая математика: на то, чтобы раздеть двоих, требуется вдвое больше времени, чем на одного. Ан нет!
