Лада улыбнулась этой шутке и вытерла глаза. И поведала богине о своих затруднениях. Та на миг задумалась, потом сказала, что поможет суженой Сварога.
— Ты будешь самой красивой невестой! — пообещала она и скрылась под водой.
А Лада утерла последнюю слезинку и побежала домой.
Богиня Дана быстро нашла великолепное ожерелье из искусно подобранных по цвету и размеру жемчужин. Они все были почти идеальной формы и сияли мягким серебристым светом. Дана перебирала бусины, но ее лицо приняло задумчивое выражение.
“Сварог — верховный бог, сам Небесный Огонь! И если он выбрал в жены Ладу, то она необыкновенная девушка. А я хочу подарить ей обыкновенное ожерелье, каких много”.
И Дана решила усовершенствовать дары своей водной стихии — жемчужины, и придать им различные оттенки. По ее повелению капелька с венчика желтой кубышки, скатившаяся на закате солнца, становилась золотистой жемчужиной; капелька из венчика лотоса, упавшая на рассвете, превращалась в нежно-розовую; капля из белой кувшинки падала в полдень и рождала бело-серебряное сокровище; а ночная роса, слетевшая с фиолетовых колокольчиков, становилась черно-сизой бусиной.
И к своей свадьбе Лада получила единственное в своем роде ожерелье из цветного жемчуга».
Они влетели в такие густые заросли, что лунный заяц с трудом пробивал в них дорогу. Из-за этого скорость его движения уменьшилась. Илья догнал его и начал раздвигать высокие и толстые бамбуковые стебли, с трудом продираясь между ними. Юэту зависал перед ним, плывя в узких промежутках, свободных от растений. Здесь практически не было воздуха, густые испарения шли от сырой земли, от полусгнивших стволов, и Илья начал задыхаться. Ему хотелось как можно быстрее выбраться на открытое пространство, но бамбук заполонил все вокруг и закрыл даже небо.
— Долго это будет продолжаться? Сил больше нет! — взмолился он.
Но Юэту словно не слышал и продолжал движение. Илья следовал за ним, утирая застилавший глаза пот.
«Лия! — думал он. — Только это сейчас важно! И я все вытерплю ради нее».
Лунный заяц завис в воздухе и развернулся, словно услышал мысли парня. Илья вопросительно на него посмотрел.
— Несмотря на свои сверхвозможности, ты все же обычный юноша и явно выбился из сил, — услышал он голос в своем мозгу. — Впереди огромная поляна цветов дурмана, я ощущаю их запах. Ее нужно перелететь одним длинным и высоким прыжком. Предлагаю сделать остановку, чтобы ты отдохнул и восстановил энергию.
Илья кивнул, вздохнул с облегчением и упал между толстыми стеблями бамбука. Юэту пристроился неподалеку. Илья закрыл глаза. Он чувствовал, как колотится сердце, и старался выровнять дыхание. Но чем глубже он вдыхал, тем сильнее кружилась голова. Приторно-сладкий аромат плыл между стеблями и накрывал его с головой. Илья впал в какую-то прострацию…
…Ксения стояла у живописной стены. Позолоченные иероглифы четко выделялись на красном фоне, лепные зеленые драконы раскрыли пасти и выглядели устрашающе-агрессивными. Девушка на этом фоне казалась нежной и беззащитной. На ней было короткое белое платье с пышным легким подолом, волосы распущены по плечам, косметика отсутствовала. Ноги отчего-то были босыми. Ксения стояла, слегка прислонившись к стене, и смотрела испуганно.
— Снято! — крикнул оператор. — В кадре все супер!
Девушка заулыбалась и захлопала в ладоши. Она подскочила к стоящему позади камеры Хенгу и повисла у него на шее. Но он глянул недовольно и мягко отстранился, пробормотав, что она нарушает приличия и у них не принято открыто проявлять чувства на людях.
— Прости, ну прости, — залепетала Ксения, хватая его за руки, — но я в таком восторге! Мне все так нравится!
— Вот и отлично! Иди на грим, снимем эпизод возле храма Цинъянгун, — сказал Хенг.
— А, тот самый Дворец Черного Козла! — с усмешкой заметила Ксения. — Прикольные названия вы даете своим храмам!
— Это название объясняется древней легендой, — назидательным тоном сказал Хенг. — Основоположник даосизма Лао-Цзы как-то заявил, что его учение будет признанным, и тогда учителя можно будет найти в храме с таким названием. Именно на время строительства Цинъянгуна пришелся пик расцвета даосизма.
— Интересно, — вяло ответила Ксения.
— Кстати, после съемки можешь зайти в главный зал храма, — предложил он. — Там у входа два бронзовых козла. По поверью, если их погладить, то удача всегда будет на твоей стороне.
— Поглажу, — пообещала девушка и кокетливо ему улыбнулась. — И что потом?
— А потом ты отправишься в отель и хорошенько выспишься. Не забывай, главная твоя сцена сегодня ночью.
— Жаль, что на этом мое участие в фильме закончится, — недовольно ответила она.
— Но тебя принесут в жертву, — рассмеялся Хенг. — Или ты хочешь, чтобы сценарий дописали и твоя роль была развита дальше? К примеру, ты появишься впоследствии в виде призрака.
— Почему бы и нет? — заулыбалась Ксения.
— Не получится! — сказал Хенг. — У нас историческая драма, одна из линий — этикет «ли».
— А что это? — равнодушно спросила она.
— Ты, когда готовилась к роли, хоть бы в Сети информацию посмотрела! — ответил он. — Этикет «ли» — это древняя традиция приносить жертвы предкам или китайским богам. Обряд проводился в храмах, которые назывались кумирнями. Но жертвоприношения духам природы совершались на свежем воздухе на алтарях, которые строились специально для этого. И пока ты будешь отдыхать, мы построим аналог такого алтаря, — добавил он.
— Я все поняла! — весело сказала Ксения. — И уже ухожу гримироваться и переодеваться.
Девушка чмокнула его в щеку, обогнула оператора с камерой и скрылась в специальном автобусе.
— Перемещаемся к храму Цинъянгун, — крикнул Хенг.
— Слушай, ночью все по плану? — тихо спросил его оператор.
— Без изменений! — подтвердил Хенг. — Снафф-муви приносит огромные деньги. Тебе они не нужны?
— Девчонка прехорошенькая, — заметил оператор.
— Тем эффектнее будут кадры, — рассмеялся демон. — Эта глупышка думает, что попала в полный метр, а будет снята всего один раз в короткометражке. Причем заметь, в заказной, от одного нашего постоянного клиента. И кроме него, этот фильм никто не увидит, можешь быть спокоен. Это для его частной коллекции.
— Ну тебе виднее, — ответил оператор и махнул рукой. — Ты же босс…
…Холодная вода, льющаяся на голову, привела Илью в чувство. Солонгой стоял над ним в образе юноши и поливал его из полой трубки ствола бамбука. Его лицо было закрыто наполовину импровизированной маской из плотных листьев какого-то растения. Юэту примостился у него на плече.
