Ее головы коснулась ласковая рука, и Гвен услышала слова:
– С тобой все будет хорошо. Возьми эти монеты. Одну из них потрать на погребение матери. Будь щедрой – она заслуживает самого лучшего. Второй монетой оплати дорогу до Медфорда и будь бережлива. Оставшиеся четыре монеты сохрани и спрячь. Ты не должна тратить их, как бы плохо тебе ни было. Береги их, пока не поймешь, что иного выхода у тебя нет.
– Почему? – Теперь она не могла с уверенностью сказать, действительно ли задала этот вопрос или прошедшие годы заполнили провалы в памяти. Гвен с трудом верилось в то, что она сохранила дар речи после того, как посмотрела ему в глаза – после того, что там увидела.
– В Медфорде к тебе придет человек, попавший в беду, – сказал незнакомец. – Он придет ночью, слабый, беспомощный, облаченный в собственную кровь, и помолит о помощи. Ты должна быть там. Ты должна его спасти.
Мужчина подошел к кровати, где лежала покойница, и несколько секунд постоял возле тела. Когда он повернулся, Гвен заметила на его щеках слезы.
– Позаботься о ней. Она была хорошим человеком.
Это произошло целую жизнь назад, далеко отсюда. Четыре спрятанные монеты стали для Гвен священной реликвией. Она хранила их под щербатой доской в маленькой комнате в конце коридора, там, где была кровать с расшатанной ножкой. Пять лет Гвен берегла их, никому никогда о них не говорила и часто на них молилась.
– Чтоб ты провалился, дурацкий бесполезный кусок дерьма!
Гвен вздрогнула, услышав голос Диксона. Возчик ударил ногой по колесу телеги со сломанной осью, стоявшей возле склада Беннингтона, всем видом напоминая раненое животное. Сам Диксон выглядел не намного лучше. Он был силен, как бык, но лицо со впалыми щеками выглядело изможденным. Кривая улица для многих становилась концом пути. Диксон остановился, заметив, что девушка смотрит на него, и почтительно приподнял шляпу.
Этот жест вызвал у Гвен улыбку, и она кивнула в ответ.
Солнце поднялось высоко над косыми крышами, окрасив улицу в золотой цвет. По небу проплывали хмурые осенние облака, предвещавшие холодные дожди. Гвен с сочувствием посмотрела на Диксона. У нее хотя бы было пропитание и крыша над головой, а это уже немало. Ведь ее жизнь могла сложиться еще хуже… И как только она об этом подумала, жизнь ее и в самом деле стала хуже. По улице шел Стейн, держа в руке молоток, а под мышкой – кусок дерева.
* * *
– Притащил кусок дерева, – сообщила она Гру после того, как Стейн отнес свою ношу вверх по лестнице в «Гадкой голове». – Откуда он взял древесину?
– Не знаю и знать не хочу. Он должен починить дверной косяк. Давно пора. Небось паршиво сделает. Он ведь рыбак или портовый рабочий, что-то вроде того. Уж во всяком случае, не плотник.
Странно, подумала Гвен, неужели Гру не знает, что Стейн занимается рыболовными сетями на судне «Леди Банши»? Может, и знает, но прикидывается несведущим, чтобы подчеркнуть дистанцию между собой и Стейном. Таков был Гру – не из тех, кто поддерживает человека, когда меняется погода. Конечно, вполне возможно, он и правда не знал. В конце концов, Гру только наливал этому мерзавцу выпивку. Не ему же приходилось спать с ним и выслушивать потом его болтовню.
Гру вытирал опивки с обитой сосновыми досками барной стойки. И зачем он только понапрасну тратил время? Никому не было дела до чистоты прилавка. Те, кто являлся сюда по вечерам, с удовольствием расселись бы и возле сточной канавы на задах, лишь бы Гру продолжал им наливать. Не выпуская из рук грязной тряпки, Гру подошел к лестнице и крикнул:
– Постарайся сделать так, чтобы дверь легко открывалась и плотно закрывалась!
– Он что, получил жалованье? – спросила Гвен.
– Похоже на то. – Гру вернулся к барной стойке и потряс бочки, чтобы определить, насколько они полные. – Все, кто работает в порту, получают жалованье в новолуние, а вчера ночка была темная.
– Сколько? Сколько ему заплатили?
– А мне-то почем знать?
– Больше восьмидесяти пяти?
Гру помедлил, повернулся к ней и помахал полотенцем перед ее лицом.
– Это он уже оплатил.
– Я знаю. А теперь у него есть еще деньги…
– И что с того? Нам-то только лучше. У него есть деньги на починку двери и на выпивку.
– И на женщин?
– Ты о чем, безмозглая потаскушка?
– Ты не можешь отдать меня ему, Гру. Не можешь!
– Парень уплатил долг. – Гру подошел к грифельной доске и постучал по ней. Его мокрые пальцы оставили черные пятна на списке имен, напротив которых значилась сумма долга. На месте стертого имени Стейна зияла пустота. – Он больше ничего не должен.
– Если у него есть деньги, он меня убьет. Теперь он знает, что ему это сойдет с рук. Он даже цену знает – сколько ты берешь за это удовольствие.
– Неправда, – фыркнул Гру. – То, что произошло с Эйвон, просто несчастный случай. И не надо делать из Стейна чудовище, которое убивает девочек ради развлечения.
– Так оно и есть!
Гру нахмурился.
– Вовсе нет. Он платил за тебя несколько раз, и ничего, ты до сих пор жива. Да он со всеми здешними девочками развлекался не единожды. Стейн всегда был хорошим клиентом. Ты просто должна понять, что парням вроде него – тем, кто изо дня в день ковыряется в вонючей рыбе и выполняет приказы лодочников и портовых рабочих, – иногда нужна передышка. Им хочется почувствовать себя мужчинами, поэтому они время от времени любят похулиганить. Схватить девчонку за волосы, слегка встряхнуть – это дает им почувствовать, что они тоже чего-то стоят. Вот за чем он приходит. Вот за чем они все приходят – посмотреть, каково это – никому не подчиняться и делать, что вздумается.
Гвен молчала, скрестив руки на груди и слегка покачиваясь из стороны в сторону.
– Это был несчастный случай, Гвен, – повторил Гру. – Кроме того, неужели ты всерьез полагаешь, что я стал бы терпеть, вздумай он – или кто угодно – убивать моих девочек? Моему заведению от этого один вред. Мало того что теперь придется искать Эйвон хорошую замену, но и народу не понравилась эта выходка. Я начну терять посетителей, да еще пол от крови отмывай! Уж поверь, будь у меня причина подозревать, что смерть Эйвон – не обычный несчастный случай, я бы Стейна и на порог не пустил.
– Но он и раньше это делал. Он сказал мне, что была еще девушка в Роу.
Гру недовольно закатил глаза.
– С чего бы он стал тебе об этом рассказывать? Дальше ты обвинишь его в том, что он распространяет чуму и топит щеночков. Великий Мар, Гвен! Я знаю, ты все еще расстроена, но Стейн не убийца. И я с ним уже провел длительную беседу. Больше такое не повторится, поняла?
Гвен, разумеется, в это не верила, но не видела смысла продолжать бесполезный разговор.
– Я сказал ему, что если бы он взял напрокат лошадь и сломал ей ногу…
– Лошадь? Ты сравнил нас с лошадьми?
Гру усмехнулся:
– Ему так понятнее.
Гвен была уверена, что и самому Гру так понятнее.
– Стейн обещал хорошо себя вести, – успокаивающе сказал он.
– Он убьет меня, Рэйнор. – Назвав хозяина трактира по имени, Гвен надеялась достучаться до него, вдруг он воспримет ее слова как личную просьбу, обращенную к старому другу, а не к человеку, принудившему ее заниматься проституцией. – Он затаил злобу и убьет меня за то, что я пошла к шерифу.
– Ну так раньше надо было думать, ты так не считаешь?
Гвен промолчала. Что она могла на это ответить? Будь она мужчиной, избила бы Стейна до полусмерти, однако будь она мужчиной, в этом не было бы необходимости.
Заметив выражение ее лица, трактирщик немного смягчился.
– Послушай, я просто хочу сказать, что ты сама во всем виновата. К тому же, захоти Стейн тебя убить, он бы сюда не пришел, а расправился с тобой в другом месте. Но все это не имеет значения. Он просил оставить ему Джоллин.
– Он просил? И ты согласился? Ты и правда отдашь ему очередную девушку?
– Эль, азартные игры и женщины – вот чем я зарабатываю на жизнь. Вот и все.
– Не смей этого делать! Черт возьми, Гру, ты не можешь! Ты просто не можешь!
– Да угомонись ты! Я тебе уже сказал, он просил не тебя.
– Мне все равно. Он убьет Джоллин. Разве ты не понимаешь?
– Против Джоллин он ничего не имеет.
– Против Эйвон он тоже ничего не имел. Ему просто нравилось видеть страх на ее лице.
– Гвен, твоя болтовня мне порядком надоела! Хватит уже! – Гру грубо оттолкнул ее с дороги и вернулся к бочкам, тряхнув бочонок с темным элем сильнее, чем следовало.
– Мы не твоя собственность.
– Да неужели?
– Итан не позволит тебе держать нас здесь против нашей воли. Шерифы должны докладывать верховному констеблю, а тот – королю, а король Амрат думает о…
– Что, во имя Новрона, ты можешь знать о короле Амрате и о чем он думает? Или о шерифе, если уж на то пошло? Ты просто тупая шлюха, и я вообще не обязан тебя здесь держать. Я тебе это уже говорил. Можешь убираться отсюда! В любое время! – Он схватил Гвен за волосы и, подтащив к двери, вытолкнул на крыльцо. – Вот… иди. Ну давай, проваливай! – Он уставился на девушку. – Куда ты пойдешь? Что будешь делать? Зима на носу, по ночам уже холодно. Где ты будешь спать? Что будешь есть?
