— Абсолютно. Все перепроверили несколько раз, — ответил высокий худощавый собеседник.
Трудно сказать, сколько именно составлял его рост, потому как сидячее положение не позволяло сделать однозначные выводы. К тому же, излишняя худоба визуально увеличивала рост. Несмотря на то, что ткань официального костюма, облачавшего гостя, состояла из интерактивного волокна. Кресло под длинным, жилистым телом явно не вписывалось в общий интерьер. Являясь продуктом уплотнения мобильных частиц посредством локального гравитатора, оно раздражало своим примитивным минимализмом. Любовь к утонченности тут явно не обитала.
— Господин Гэддифол, вы же понимаете, какой это риск? — важно спросил толстяк, выпуская густой дым из маленького объятого щеками рта.
— Мы все прекрасно понимаем, — вмешался в короткий диалог третий участник, сидевший на элегантном диванчике напротив двух остальных.
Хотя, он скорее полулежал, опершись о подлокотник. По сравнению с другими мужчина выглядел довольно молодым. Возраст не больше сорока лет, рост чуть меньше среднего и приятные, немного изнеженные черты лица. Последние не несли в себе и тени пластических изменений. К слову, при его должности следовало бы сделать более представительный, можно сказать, суровый облик. Овальное, без единой жесткой черты лицо выглядело несколько прилизанным, особенно вкупе с острым выпирающим носом прямо посреди бледных гладких щек. Однако, внешность несколько сглаживалась хорошо посаженным костюмом серо-голубого оттенка с немного металлическим отливом. Мужчина решил не менять своих природных данных, руководствуясь вполне понятными причинами. Ллевид Бид, всемирно избранный президент Объединенной Земной Конфедерации, не любил показушных действий, и отдавал предпочтение профессиональным качествам, нежели внешнему виду.
— Однажды мы уже упустили монополию на планетарные гравитаторы, и теперь Марс наступает нам на пятки, — задумчиво продолжил президент. — Он развивается слишком быстро. Их либеральное движение выходит из-под контроля, господин Бастеррог. Не пройдет и полвека, как мы потеряем над ним контроль.
— Можно просто ограничить им поставки, — предложил Трихос Бастеррог, чуть колыхнув обширными щеками. — Как вариант…
— И поставить под угрозу сотни тысяч жизней. Я представляю интересы Земли, но никак не готов выступить палачом, — ответил Ллевид, каким-то образом нащупав тонкую эмоциональную грань между возражением собеседнику и уважительным посылом к нему же.
— Согласен. Единственный шанс сохранить лидирующие позиции надолго — монополизировать телепорты, — поддержал президента Гэддифол Гаунд. — И вам, как крупнейшему магнату транспортной промышленности это должно быть интересно в первую очередь.
— Если телепорты будут работать так, как задумано, то не станет ни машин, ни дорог. Что нам останется? Космические корабли, в лучшем случае? Я рискую потерять все, — прищурился толстяк.
Казалось, дым попал ему в глаза, но это было не так. Мужчина волновался, и пытался это скрыть. На кону стояло слишком многое. Если изобретение антигравитаторов только упрочило бы лидирующие позиции в бизнесе, то порталы дистанционного перемещения могли его просто уничтожить.
— Не только вы, — улыбнулся сидящий в кресле, не вписывающимся в интерьер. — Вопрос финансирования стоит даже не так остро, как необходимость подготовки транспортной системы. В любом случае, нынешние доходы и рядом не стоят с теми, что принесут мгновенные перемещения в любую точку планеты. Да что там планеты… После первых успехов придется отбиваться от желающих включиться в проект.
— Если вы гарантируете мне то, что обещали, то получите сумму, на которую рассчитываете, — облизнул несуществующие губы Бастеррог.
— Есть только одна загвоздка. Паренек очень принципиальный, и может пойти на попятную, — вставил свое слово Ллевид.
— Я вас умоляю, господин президент, — усмехнулся транспортный магнат, хотя всем показалось, что он хрюкнул. — Если молодой человек не согласится, значит, вы просто мало предложили.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Повисло неловкое молчание. В этот момент каждый погрузился в свои мысли. Занятно, но господин Гэддифол Гаунд думал о том, какая интересная метаморфоза происходит с модными тенденциями в современном мире. Глядя на толстяка, становилось немного противно. Когда-то худоба и подтянутость считались хорошим тоном. Признаком успешности. Нынешние реалии стремительно менялись. Современность почти не предлагала еду без модификаций и всевозможных имитаций пищевого «благополучия». Ты ел жирное, запивая сладким, которое в действительности не содержало жира, а сладким в и помине не было. Триггер нейронных связей. Дешево, сердито, прибыльно. В организм поступала минимальная доза необходимых для жизнедеятельности организма пищевых добавок, утвержденная Министерством Здравоохранения ОЗК. Остальное — белковый наполнитель, который трансформировался в кишечнике, имитируя действие натуральной клетчатки. С одной стороны, дело полезное и нехитрое, а с другой имело свои психологические последствия для социума. Располнеть стало гораздо трудней, чем оставаться стройным. Натуральные продукты стоили баснословных денег, и отъесть такой внушительный второй подбородок, несомненно, должно быть под силу только очень состоятельному человеку.
Сам же виновник возникших раздумий отключил порядком уже надоевшую голограмму. Размышляя о своем, он только вскользь упрекнул Гэддифола в том, что из уважения к хозяину дома тот мог бы не приходить с собственным стулом, и любезно принять имеющийся интерьер как должное. Тем более всем известно, насколько он любил старинную, будуарную атмосферу и трепетно относился к тому, что его окружало. В принципе, на том и закончил.
И только президент не думал ни о чем. Он жаждал действий. Встав со своего места, он подошел к окну, наполовину завешенному тяжелой шторой. Яркий солнечный свет пробивался в полуосвещенную комнату, отчасти падая на потухший камин. В солнечных лучах кружили пылинки. Наступила осень, и на улице уже стало холодать.
— Или мы, или Марс, — тихо сказал Ллевид Бид, глядя вдаль на бирюзовый залив, где широко раскинулся Дифодол-и-Ддидас.
Молчание продолжилось еще совсем недолго, так и не успев стать неловким. Его нарушило входящее сообщение.
— Мистер Трихос Басстеррог, к вам Майер Варгандфид. Ему назначено, — вежливо оповестила голограмма, на том конце которой сидела очаровательная девушка с огненно-рыжими волосами.
— Конечно, дорогая, пусть войдет.
Майер зашел в небольшое помещение, размер которого, скорее, добавлял уюта, чем экономил пространство. Густая тьма поначалу обескуражила, так как после полуденного света что-то разглядеть оказалось просто невозможно. Несмотря на это, он решил не прибегать к помощи корректоров зрения, встроенных в глазные яблоки. Через некоторое время организм должен был сам адаптироваться к полумраку.
Чувствовался стойкий запах хороших сигар. Спокойный дым расслаблял, наполняя комнату. Буквально через несколько секунд стало светлее. Стоявший у окна человек небрежным движением руки откинул тяжелую штору с золотистой вышивкой. Свет заполнил кабинет, создав схожую с вечерней атмосферу. Гэддифол Гаунд поднялся и учтиво пожал руку молодого ученого, вежливо указав тому на свободное кресло. Толстяк кивнул, в знак приветствия, но не встал. Никто его в этом не винил. Только последний из тройки остался стоять лицом к окну, отвернувшись от всего происходящего. Не поздоровался, и не пожал руки. И, казалось, даже не собирался показывать своего лица.
Варгандфид заметно нервничал, не зная куда себя деть. Он неловко опустился в кресло, крепко сжимая в дрожащих руках кожаную сумку с самым сокровенным, что имел в своей жизни. Мелкие капельки выступили на широком, бледном лбу. Пришлось выудить из кармана платок и осушить вспотевшую кожу. Конечно, нехорошо проявлять волнение в такой ответственный момент, но крепкие нервы отличительной чертой Майера никогда не были.
— Как доехали? — учтиво начал Гаунд.
— Благодарю, очень хорошо. Тут недалеко, — прозвучало нарочито спокойно.
