К моменту их приезда в Лос-Анджелес «Риск – благородное дело» дополз до двадцать восьмой позиции, а впереди оставалась лишь неделя. Натали была уже не в силах сдерживать свое разочарование. Она начала намекать, что книга недостаточно быстро покидает магазины. На следующее утро это стало окончательно ясно: спустившись к завтраку, Гарри обнаружил, что напротив него за столом сидит не кто по имени Джастин.
– Натали накануне вечером улетела в Нью-Йорк, – объяснил Джастин. – Вызвали встречать другого автора.
Ему не надо было добавлять, мол, какого-то более перспективного кандидата в список бестселлеров. Гарри не винил ее.
В течение своей последней недели Гарри передвигался по стране зигзагами, появляясь на шоу в Сиэтле, Сан-Диего, Роли, Майами и под конец – в Вашингтоне. Он начал расслабляться без неусыпного надзора Натали, постоянно напоминавшей ему о списке бестселлеров, и как-то умудрился упомянуть «Риск – благородное дело» более одного раза во время некоторых продолжительных интервью, даже если они проходили только на местных радиошоу.
Когда в последний день тура он прилетел обратно в Нью-Йорк, Джастин зарегистрировал его в мотеле при аэропорте, вручил билет экономкласса в Лондон и пожелал удачи.
Заполнив заявление в Стэнфорд, Эмма написала пространное письмо Сайрусу с благодарностями за все, что он сделал для нее. Затем переключила внимание на объемистый сверток с личными делами Софи Бартон, Сандры Дэвис и Джессики Смит. Беглого прочтения оказалось достаточно, чтобы понять, к какой кандидатуре более благосклонна заведующая, и, конечно, это была не мисс Джей Смит.
Что случится, если Себастьян согласится с заведующей? Или, хуже того, предпочтет кого-то из не упомянутых в списке? Эмма лежала, не в силах уснуть, и надеялась, что вот-вот позвонит Гарри.
Гарри хотел позвонить Эмме, но решил, что она уже спит. Он начал паковать вещи, чтобы заранее подготовиться к утреннему рейсу, затем прилег на кровать и задумался: как им убедить Себастьяна, что Джессика Смит не только станет ему прекрасной сестрой, но прежде всего, что он сам так решил.
Закрыв глаза, Гарри прислушался к равномерному постукиванию кондиционера, но вскоре почувствовал, что надежды хоть ненадолго забыться сном нет никакой. Он лежал на тонком комковатом матрасе: поролоновая подушка глубоко промялась под головой и нелепо закрыла уши. В номере такого отеля у него, разумеется, не было выбора между душем и ванной – имелась всего лишь раковина с постоянно капающей коричневатой водой. Не открывая глаз, он мыс ленно пробежался по событиям последних трех недель: кадр за кадром мерцали перед ним, как в немом черно-белом кино. Не было цветов. Какая абсолютно бесполезная трата времени и денег всех и вся! Гарри пришлось признаться себе, что он элементарно не годится для авторского тура и, если даже после бесконечных интервью на радио и в прессе он не смог поднять книгу в топ-пятнадцать, возможно, пришло время отправить на пенсию Уильяма Уорика вместе со старшим инспектором Дэйвенпортом и начать подыскивать более «земную» работу.
Директор школы Святого Беды совсем недавно намекнул, что они ищут нового учителя английского, но Гарри был уверен: он не годится и в педагоги. Джайлз как-то раз высказал благосклонное предположение, не стоит ли ему вступить в члены правления «Пароходства Баррингтонов», дабы представлять интересы семьи. Но, по правде говоря, ведь он не родственник, да и в любом случае всегда хотел быть писателем, а не бизнесменом.
Жилось в Баррингтон-Холле трудно. Книги по-прежнему не приносили достаточно денег, чтобы купить дом, достойный Эммы, и сердце больно кольнуло, когда однажды Себастьян наивно спросил его, почему он не ходит каждое утро на работу, как другие знакомые ему папы. Порой Гарри даже чувствовал себя альфонсом.
Сразу после полуночи Гарри улегся в кровать, отчаянно желая позвонить Эмме и поделиться с ней мыслями, но в Бристоле сейчас только пять утра, и он решил пока не спать, чтобы позвонить ей через пару часов. Он было собрался погасить свет, когда в дверь тихонько постучали. Он был готов поклясться, что повесил на ручке двери табличку «Не беспокоить». Гарри накинул халат, побрел через комнату к двери и открыл ее.
– Мои поздравления!
Гарри с удивлением смотрел на Натали – глазами она показала ему на бутылку шампанского в своей руке. На ней было нарядное обтягивающее платье на молнии спереди, словно приглашающей потянуть ее вниз.
– С чем же? – спросил Гарри.
– Я только что видела первый выпуск воскресной «Нью-Йорк таймс»: «Риск» на четырнадцатой позиции. У вас получилось!
– Спасибо вам, – проговорил Гарри, не вполне сознавая значимость ее слов.
– А поскольку я всегда была вашей самой преданной почитательницей, то подумала, вдруг вам захочется отпраздновать.
В голове его вдруг прозвучали слова бабушки Филлис: «Ты же сам понимаешь, что никогда не будешь достаточно хорош для нее».
– Замечательная идея, – сказал Гарри. – Только погодите минутку.
Он вернулся в комнату и взял с прикроватного столика книгу. Затем забрал у гостьи бутылку шампанского и улыбнулся.
– Если вы всегда были моей самой преданной почитательницей, значит пришла пора вам прочесть это, – сказал он, вручив ей «Риск – благородное дело».
А затем тихонько прикрыл дверь.
Гарри присел на кровать, налил себе бокал шампанского, снял трубку и заказал трансконтинентальный разговор. К тому времени, когда его соединили с Эммой, бутылку шампанского он почти прикончил.
– В списке бестселлеров моя книга заползла на четырнадцатое место, – чуть заплетающимся языком объявил он.
– Замечательные новости, – сказал Эмма, подавив зевок.
– А в коридоре стоит восхитительная блондинка с бутылкой шампанского и пытается высадить дверь моего номера.
– Не сомневаюсь, милый. Кстати, ты ни за что не поверишь, кто сегодня предлагал мне провести с ним ночь.
6
Дверь открыла женщина в темно-синей униформе с накрахмаленным белым воротничком.
– Я заведующая, – объявила она.
Гарри поздоровался с ней за руку, затем представил жену и сына.
– Будьте добры, проходите в мой кабинет, – пригласила она. – Там мы побеседуем, а потом вы познакомитесь с девочками.
Заведующая повела гостей по коридору, увешанному пестрыми рисунками.
– Вот это здорово! – Себастьян остановился у одного, но заведующая не среагировала, явно уверенная, что детей не должно быть видно и слышно.
Втроем они вошли в ее кабинет.
Как только дверь закрылась, Гарри начал рассказывать заведующей, как давно и с каким нетерпением они ждали этой встречи.
– Как и дети, насколько мне известно, – ответила она. – Но сначала я должна познакомить вас с нашими правилами, поскольку моей единственной и главной заботой является благополучие детей.
– Конечно, – кивнул Гарри. – Мы в ваших руках.
– Три девочки, к которым вы проявили интерес, – Сандра, Софи и Джессика – в настоящий момент на уроке рисования, а значит, это даст вам шанс понаблюдать за их общением с другими детьми. Когда мы присоединимся к ним, очень важно будет не мешать детям продолжать свое занятие, потому что они не должны чувствовать себя участниками соревнования. Иначе все закончится только слезами, и последствия будут сказываться еще долго. Отвергнутые однажды, они никогда не забудут этого грустного опыта. Если дети видят пришедшие сюда семьи, конечно же, они понимают, что вы подумываете об усыновлении: иначе что вам здесь делать? Но они не должны знать, что вы уже сейчас выбираете. И конечно, когда вы познакомитесь со всеми тремя девочками, перед принятием решения вам захочется посетить еще и наши дома в Тонтоне и Эксетере.
Гарри с удовольствием сообщил бы заведующей, что он и Эмма уже все решили, но очень надеются, что все будет выглядеть так, будто последнее слово – за Себастьяном.
– Итак, мы готовы отправиться на урок рисования?
