Она моргнула пару раз, будто хотела прогнать пелену со своих глаз. Снова облизнулась и, казалось, что хотела произнести что-то ещё, но…
Мои пальцы коснулись её щеки. Она застыла, пока костяшками я проводил дорожку, натыкаясь на её ухо и задевая волосы. Скользнул в густую шевелюру, и Осина, ахнув, слегка запрокинула голову. Это ведь одобрение? Нет? Тогда что это, мать её, если не приглашение к действию?!
По хребту прошёл ещё один неровный строй мурашек, когда рваный выдох сорвался с полных и сочных губ. Из головы пропали все мысли, когда она, кажется, совсем чуть-чуть приподнялась на мысках. И, надавив на её затылок, я, наконец, притянул Осину к себе.
Мой язык невесомо, будто прощупывая почву, прошёлся по её нижней губе. Смелее. Чувствуя тепло, и едва заметное подрагивание. Моя вторая рука обвила тонкую талию, и я услышал глухой стук. Её сумочка упала на пол, и теперь обе её руки упирались мне в грудь.
— Такая сладкая, — тихо прошептал, задевая её губы своими.
Она попробовала отвернуться. Я удержал. Стискивал длинными пальцами её затылок, не позволяя сдвинуться ни на шаг. Этот неосознанный протест почти ничего не значил. И, я просто не мог ей дать улизнуть. Не сейчас.
Сделав глубокий вдох, я приник к её губам. Тесно. Влажно. Горячо. С яростными попытками протиснуться сквозь плотно сжатые зубки. Рывком прижал её к себе сильнее. Так, что её грудь буквально впечаталась в мою. Она сделала резкий вдох, а я, воспользовавшись моментом, углубил поцелуй.
Одурманенный ею, и опьянённый, я едва не рычал. Моя рука соскользнула с её затылка, смещаясь на лицо. Стискивая её щеки, я заставил Лиду раскрыть ротик шире. В голове только мысли о том, что хочется большего. И тишина. Казалось, что меня просто оглушили, и я словно рыба, всплывающая на поверхность воды. Ничего не понимаю.
Целую жадно, сам себе перекрывая воздух. Ещё. Пока не услышал тихий стон, рвущийся из её глотки наружу. Замер. Отстранился. Глубокий вдох. И Осина, наверно, подумала, что это всё. Открыла рот, чтобы что-то выплюнуть мне в лицо, но я снова впился в её губы. Облизывая их. Выпивая. Кусая. Заполняя себя ею. И её собой.
Ещё один рывок. И, развернув девчонку к себе спиной, дёргаю за пояс пальто на её талии. Осина всхлипнула. Её ладошки прилипли к стене. Пальчики зашевелились, размазывая гладкую поверхность, словно она искала клавиши на фортепиано.
— Прекрати! — врала себе, и нам обоим. Ей нравилось то, что происходило. Потому что, сопротивляются совсем по-другому.
Распахнув пальто, я стащил его плечам до талии. Моя рука опустилась вниз, собирая подол её платья в сладки, и задирая его. Выше и выше. Ровно до тех пор, пока не обнажились её бёдра, обтянутые чёрными чулками.
Охуеть просто. Чулками… Её ноги. Такие упругие бёдра.
— Ты убиваешь меня, Осина, — прохрипел над её ухом, и тут же подхватил мочку губами. О мои зубы стукнулась маленькая серёжка, и я втянул её в рот, посасывая и едва удерживая член в своих штанах.
Продолжая целовать её ухо, спускаясь к шее и назад, я рукой нащупал тонкие шёлковые трусики. Попытался просунуть сбоку пальцы, но её рука в ту же секунду вцепилась в моё запястье.
— Максим! — прокричала сбивчивым шёпотом, останавливая меня, — не надо!
Не надо. Не надо. Не надо, блять! в то время, как её попка, дразня, упиралась мне в пах и чувствовала. Чувствовала, что я не готов останавливаться.
Осина… что же ты со мной делаешь?..
Глава 11
— Ты серьёзно?!
— Вполне.
— Да ладно?! — я не мог поднять челюсть, — Ты гонишь!
Пашка равнодушно пожал плечами, демонстрируя спокойствие и умиротворённость. Такое чувство, что он планировал это давно.
— А почему нет?
— Бля, — я провёл ладонью по отросшей щетине, — не знаю даже. Это же… Голубева?
— Голубева, — друг кивнул, поднося ко рту стакан с чаем, — это проблема?
— Нет, это не проблема. — Я просто не мог это принять. Голубева… Пашок ведь когда-то тоже жаловался, что у него от неё трещит башка. А тут вон оно как. — просто не ожидал.
— Я тоже не ожидал, что ты мне скажешь одно, а сам умотаешь вместе с Осиной хер знает куда…
Моя рука повисла в воздухе. Пальцы сильнее нужного смяли картонный стаканчик. Откуда он знает?..
— Это тебя Голубева просветила? — ну, конечно… кто же ещё?
— Кладезь информации, а не девочка, — он лучезарно улыбнулся, обнажая ровные и белые зубы, и слегка приподнял козырёк своей рабочей бейсболки, — так, куда вы с Осиной вчера умотали?
— Это важно? — покачав головой, я поставил стаканчик с горячим чаем на стол. Вяло потянулся, делая вид, что ничего особенного между мной и Осиной вчера не произошло. И вообще не происходит.
— Ну-у, — протянул Паха, — если не важно, то, по крайней мере, интересно.
— Мы просто прокатились.
— Так, ты же заливал мне, что домой поедешь? А сам круги вокруг парка наматывал? Пока Осину не подцепил? Зачем она тебе, брат?
На некоторое время я замолчал. Не произнося ни слова смотрел на то, как Пашка вытаскивает из пачки сигарету и, зажав ту губами, тянется за зажигалкой. Оранжевый огонёк вспыхнул, и на миг перед моими глазами появилась она. Лида. Её горящий взгляд, и тонкие пальцы, несмело касающиеся моих.
— Забей, — прервав тишину, я всё же отпил глоток горячего кофе, и посмотрел на наручные часы, — рабочий день закончился. Чего сидим?
* * *
Flashback
— Если ты сейчас будешь распускать руки, я тебе кадык вырву, Князев, — предупредила меня Осина, понижая голос, и стараясь как можно дальше отвести свою голову от моей.
— У-у, — отрицательно покачав головой, я медленно окольцевал её запястья. Она вздрогнула, но руки с моей груди не убрала. Большими пальцами я принялся рисовать круги на нежной и тонкой коже. Под подушечками ощущал биение её пульса. — кадык… — усмехнулся, — ты кровожадна… а я и не знал.
Многозначительно посмотрев на неё, я снова склонился. Лида вполсилы попыталась отдалиться. И… это так заметно. Она не хочет. И хочет. Она сама не понимает. Не принимает. Я принял. Она — нет.
— Почему ты там упряма? — постарался поймать её взгляд.
— Потому что я чувствую. Я знаю, что тебе верить нельзя. Ты… ты подлый, Князев!
— С чего вдруг такая уверенность? — возможно, утерянные ею воспоминания вовсе не утеряны?
— Просто давай уедем отсюда? Мне здесь некомфортно. И… — она помялась пару секунд, — я не могу ни о чём думать. Мне страшно…
— Тебе страшно? — я рассмеялся. Я не хотел сейчас смеяться над ней. Но это откровение оказалось для меня забавным сюрпризом. — Чего ты боишься? — немного успокоившись? — Меня?
— Всего, — ответила резко, и всё же вырвала свои руки из моих, — и ты не добавляешь мне спокойствия и уверенности, Князев. Чего ты добиваешься? Думаешь, поездки сюда как-то помогут? Сомневаюсь в этом! А если и так, то точно ночью сюда таскаться не нужно!
— Я ж не обижу тебя, Осина, — моя подневольная рука снова потянулась к ней, но Лида вовремя сделала шаг назад. — Брось! Чего ты из меня чудовище делаешь?
— Я боюсь темноты, Макс! — выкрикнула так, словно я её не слышал, — теперь понимаешь?! А здесь хоть глаз выколи! И это лес! И мне страшно! Понимаешь?! Мне дико страшно! И я не тебя боюсь! Слышишь? Я боюсь, что ты вдруг исчезнешь! Оставишь меня тут одну и свалишь! И это всё не смешно!
Она, кажется, закончила, а я ещё какое-то время переваривал полученную информацию. Улыбка сползла с моих губ, а поперёк глотки встала кость. Я попытался пропихнуть её, но что-то мне мешало это сделать.
— Ты так сильно боишься темноты? — спросил, сглатывая волну дискомфорта.
— Не знаю… наверно, — неуверенно, — скорее, того, что в ней может прятаться.
— Здесь никого, кроме нас, Осина, — мой голос был тихим и ровным. Будто я неумышленно подстраивался под неё. Под её настроение. Состояние. Под её страхи.
