даже не прогоняя назойливых гадов.
– Вы только что жучка съели, – сообщил учитель Тоору, на что тот совершенно спокойно ответил:
– Ну и что. Вкусно ведь.
Сушеные грибы не были полностью сухими, как шиитаке – в них еще оставалось немного влаги. Выглядели они как копченое мясо.
– А что это за грибы? – поинтересовалась я, на что уже покрасневший от выпивки Сатору ответил:
– Красные мухоморы.
– А разве они не смертельно ядовитые? – задумался учитель, на что Тоору с усмешкой посмотрел на него:
– Это вы из энциклопедии грибов узнали?
Вместо ответа учитель достал из портфеля ту самую книгу. Это была книга в старом потертом переплете. На обложке был изображен, по-видимому, мухомор – гриб с красной шляпкой, усеянной белыми точками.
– Тоору, а вы слышали историю про мухомор?
– Это какую?
– Сибирскую.
Вот что он рассказал:
– Давным-давно вождь одного из горных народов Сибири съел мухомор перед походом на битву. Он сделал это, потому что в красных мухоморах содержатся вещества, вызывающие помутнение рассудка. Если съесть такой гриб, организм впадает в крайне возбужденное состояние, и тогда человека охватит ярость, у него вдруг на много часов появится огромная физическая сила.
Сначала вождь ел мухомор. Потом его мочу пил следующий по рангу мужчина. Его мочу пил человек рангом ниже. И так до тех пор, пока яд гриба не окажется в организме каждого воина. Как только последний в цепочке мужчина допивал – они отправлялись на битву.
– А полезная книжка эта ваша энциклопедия грибов, – радостно рассмеялся Сатору. Он посасывал тонкую полоску сушеного гриба.
– Вы тоже ешьте, – предложил Тоору, подсовывая сушеные грибы и нам с учителем.
Учитель пристально смотрел на угощение. Я осторожно понюхала грибы. Сатору и Тоору смеялись без всякой на то причины. Стоило Тоору сказать хоть слово – Сатору тут же начинал хохотать. Как только смех немного утихал, заговаривал уже Сатору – и наступала очередь Тоору хохотать. А потом они, одновременно заговорив, так же дружно расхохотались.
Температура воздуха немного поднялась. Близилась зима, но здесь, в подлеске, окруженном деревьями, воздух был наполнен тепловатой влагой.
Учитель медленно потягивал саке, временами посасывая сушеный гриб.
– Это же ядовитые мухоморы! Вы уверены, что все будет в порядке? – заволновалась я, на что он улыбнулся:
– Кто знает, кто знает…
Мне нравилась его улыбка.
– А это точно настоящие мухоморы?
– Нет, конечно, ты что!
– Они самые! Самые что ни на есть настоящие мухоморы.
Тоору и Сатору ответили одновременно. Я даже не поняла, какой из ответов кому принадлежит. Учитель улыбался, медленно посасывая сушеный гриб.
– Идеально… – пробормотал с закрытыми глазами он.
– Вы о чем? – не поняла я.
– Идеально подходим друг другу, – закончил свою недавнюю фразу мужчина, а потом приказал самым учительским тоном: – Ты тоже ешь давай.
Я робко лизнула гриб, но почувствовала только какой-то пыльный вкус. Тоору и Сатору смеялись. Учитель улыбался, глядя вдаль. Я с каким-то отчаянием засунула сушеный гриб в рот и начала жевать.
Потом мы пили почти час, но ничего особо не происходило. Собрав вещи, мы двинулись в обратный путь. По дороге мне хотелось то смеяться, то плакать. Возможно, всему виной был алкоголь. Я даже не понимала, где вообще иду. Ну точно – пьяная. Сатору и Тоору, похожие, как близнецы, шагали впереди одинаковой походкой. Мы с учителем смеялись.
– Вы все еще любите свою жену? – тихо спросила я, и смех учителя стал громче.
– Я ее до сих пор не понимаю, – немного посерьезнев, ответил он, но потом снова рассмеялся.
Вокруг нас было множество самых разных живых существ, и все они громко жужжали. Я все так же не понимала, что я тут делаю.
Новый год
Вот засада – на кухне перегорела лампа. Это была длинная, больше метра, лампа дневного света. Я принесла высокий стул и, встав на него, попыталась снять перегоревшую лампу. Раньше мне приходилось менять ее, и я вроде как научилась это делать, но прошло уже несколько лет, так что я все забыла.
Я тянула и толкала лампу, но никак не могла вытащить. Я взяла отвертку и попыталась открутить лампу вместе с рамой, но она была прикреплена к потолку красными и синими проводами, так что снять раму тоже было нельзя.
«Ах, так!» – подумала я и изо всех сил потянула лампу, и она разбилась, усыпав весь пол у раковины осколками стекла. Как назло, на мне не было обуви, так что, спускаясь со стула, я порезала ступню. Потекла кровь. Похоже, порез оказался глубже, чем я думала.
В шоке я ушла в соседнюю комнату, и пока я там сидела, у меня начала кружиться голова. Анемия, что ли?..
«Да ладно тебе! Увидела кровь – и сразу голова закружилась? Какая чувствительная», – наверное, как-то так сказал бы сейчас учитель и улыбнулся.
Но он никогда не приходит ко мне – только я временами наведываюсь к нему в гости.
Пока я так сидела, глаза закрылись сами собой. Кстати, я еще и ничего не ела с самого утра. Свой выходной я проводила в постели, ни о чем не думая. Так бывает всегда, когда я езжу в родительский дом на новогодние праздники.
Дом этот находится в том же самом городе, но приезжаю я редко: почему-то мне кажется, что не стоит так уж часто наведываться в шумное жилище, где помимо матери живут еще и брат с женой и детьми. Нет, мне не читают нотации на тему замужества и не заставляют бросить работу – все эти надоедливые претензии остались в далеком прошлом. Просто там было что-то не так. Как будто заказываешь несколько подходящих комплектов одежды, но как только некоторые из них наденешь, что-то оказывается слишком коротким, а где-то, наоборот, низ тащится по земле. Стоит снять и просто приложить одежду к себе – все снова оказывается впору. В родительском доме возникало примерно такое же чувство.
На третий день новогодних праздников, когда брат с семьей отправились наносить новогодние визиты знакомым, мама приготовила на обед вареный тофу. Вообще, мне с детства нравилось, как мама его готовит. Обычно дети не любят отварной тофу, но мне он нравился еще до начальной школы.
Мама готовит его так: сначала разбавляет соевый соус саке, высыпает в маленькую чашечку стружку из тунца, а потом нагревает это все вместе с тофу в глиняном горшке. Когда содержимое достаточно прогреется, она открывает крышку. Из горшка валит пар. А потом палочками разрезает плотный, круглый комок тофу.
