— Не дай Бог поспорить с тобой! — Его преувеличенно-испуганный тон заставил ее рассмеяться.
Они вошли в мрачный, сырой, сделанный из серого камня вестибюль, и Элли достала из кошелька пару жетонов.
— На. — Она протянула ему один. — Между прочим, последний. Так что не говори, что от меня в жизни ничего не дождешься.
Они одновременно прошли через соседние турникеты. Элли оглянулась.
— Чанс, пошли скорее. Кажется, поезд подходит.
Он будто не слышал ее голоса.
— Чанс!
— Ах да. — Он вдруг протянул ей что-то. — На, возьми.
Элли остолбенела от удивления. На ее ладони лежал жетон метрополитена.
— Что это?
— Твой жетон. Тот самый. Последний. Я же не хочу, чтобы моя компания обошлась тебе почти в доллар, — вежливо заметил он. — Пойдем.
Послышался шум поезда. Чанс взял ее под руку и повел вниз, к перрону.
— Но… но как ты прошел через турникет?
— Опустив жетон в щель, разумеется.
— А как достал обратно?
— Профессиональный секрет, — произнес он, загадочно подмигнув.
Элли остановилась посреди лестницы. Люди, вышедшие из поезда, старались ее обойти, задевали и толкали.
— Ты хочешь сказать, что ты действительно знаешь, как доставать жетоны из турникетов, когда они уже попали туда?
— Конечно. На самом деле это так просто! Удивляюсь, почему люди до сих пор не догадались.
— Чанс!
— Девушка, вы что, заснули? Дайте пройти! — послышался чей-то раздраженный голос.
— Изумительно! — Алисия стояла как завороженная.
— Элли, пойдем наконец. Почему-то ты не была так удивлена, когда я руками зажигал сигарету в приемной Монти. А это, кстати, куда сложнее. Или так и будешь мешаться у людей под ногами?
Элли показалось странным, что Чанс отказался делиться секретами трюка. Они вошли в переполненный поезд. Сидячие места были заняты, и они встали друг против друга возле дверей, ухватившись за перила. Вагон ужасно трясло при каждой остановке, и Чанс заботливо обнял Элли за талию.
Шум двигателей заглушал голоса, не давая возможности продолжать разговор, поэтому она молча придвинулась к Чансу, изучая краем глаза жесткую линию его подбородка и глянцевый блеск его светлых волос.
Она чувствовала силу его мускулистой руки, бережно обнимающей ее, и невольно прижалась к нему. Казалось, Чанс изо всех сил старался быть внимательным и заботливым, не переступая при этом границ вежливости, поэтому Элли невольно удивилась своему неожиданному волнению.
Кто он, этот загадочный незнакомец, с которым у нее нет ничего общего? Этот роскошный мужчина, который искренне обижается на досадные попытки телевизионного продюсера заставить его выглядеть еще сексуальнее — его, озорного парня, так необыкновенно преданного своему делу?
Он был полон таинственности, причем во всем. Интересно, часто ли женщины, просыпаясь, заставали его за приготовлением завтрака? Есть ли вообще у него дама сердца? А когда он прощается, он тает в облаке дыма или уезжает на метро?
— Чему это ты улыбаешься? — с интересом спросил Чанс.
— Да так, всякие глупые мысли. Пошли, мы выходим, — добавила она, когда поезд подъехал к очередной станции.
Они поднялись наверх. Элли повела его по темной улице.
— Где мы? — спросил Чанс, оглядываясь по сторонам.
— Западная Девяносто третья улица.
Они прошли два квартала.
— Неужели ты действительно собиралась бродить здесь одна посреди ночи? — озабоченно спросил Чанс.
Навстречу им промчалась шумная группа подростков.
— Я привыкла. Здесь не так уж страшно. Просто надо быть бдительной.
Чанс поморщился.
— Ты давно живешь здесь?
— Я в Нью-Йорке уже семь лет. Приехала сюда почти сразу после окончания колледжа и пять лет снимаю здесь квартиру.
— Ты живешь одна?
— Сейчас — да. Три года жила с соседями, но после их отъезда, когда у меня появилось немного денег, решила снимать квартиру, а не комнату. — Она вдруг с грустью добавила: — Конечно, если дела и дальше будут идти так же неважно, придется снова довольствоваться одной комнаткой.
Было самое время спросить ее насчет бойфренда. Но Чанс боялся, не воспримет ли она этот вопрос как грубый намек. А ему так не хотелось, чтобы у нее был друг! Вопрос замер у него на устах.
— Ну вот, мы и пришли, — сказала Элли наконец. — Вот это красивое старинное здание.
Она посмотрела на своего спутника. Тусклые лучи уличного фонаря придавали его волосам золотистый оттенок и подчеркивали красоту его лица.
— Спасибо за компанию, Чанс, — сказала она чуть слышно и не узнала собственного голоса. Почему так призывно горит его взгляд? Отчего кровь так сильно стучит у нее в висках?
— Спокойной ночи, Элли, — сказал он хрипло.
Элли оглянулась. Он не двигался с места. Должно быть, Чанс просто хотел убедиться, что она благополучно войдет в подъезд. Повернуться и уйти прочь? «Да, и поскорее», — сказала себе Элли, но ноги словно приросли к земле. Она так и стояла, не в силах оторвать взгляд от его лица.
— Элли… — Чанс пробормотал что-то и, обняв ее за плечи, притянул к себе.
Теперь она уже не сомневалась в том, что не давало ей расстаться с ним. Элли закрыла глаза. Ей показалось, будто к ее телу прильнуло что-то мягкое и теплое, как бархат. Его поцелуй завораживал таинственной нежной властью. Возможно, она хотела большей силы и страсти, но он не торопился, играя и пробуя, изучая и мучая ее. Он водил языком по ее губам так спокойно и деликатно, словно кисточкой наносил рисунок на бумагу, что это действие не очень походило на привычный поцелуй. Но мозг Элли, воспалявшийся с каждой минутой все сильнее, не помнил поцелуя, который бы столь же остро взволновал ее плоть.
Страсть овладевала ею все сильнее, и она попыталась взять инициативу в свои руки. С неутоленной жадностью она прижала к себе его лицо, обняла его руками за шею. Чане лишь молча улыбнулся, и она почувствовала, как дрогнули его губы.
Подчиняясь ее молчаливому требованию, он нежно обхватил ее плечи и провел руками по позвоночнику. Его ладони были сильными, теплыми и необыкновенно добрыми. Элли слабо застонала. Где он научился прикасаться к женщине так умело, так искусно? Откуда мог догадываться о ее тайном желании? Чанс прикоснулся к ее волосам, мягко лаская каштановые пряди. Она подняла голову и вновь ощутила влажную шершавость его языка на своих губах.
— О-о-о, — услышала Элли и искрение удивилась, поняв, что стон желания исходил от нее самой.
Требовательный язык Чанса, теперь уверенный и смелый, ворвался в ее рот, проникая все глубже. Элли казалось, что он читает ее самые сокровенные мысли. Все ее тело охватила безумная лихорадка желания, и она почувствовала, как все вокруг закружилось в бешеном вихре.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
