Как отмечает Ю. Лепешков, интерес специалистов-правоведов к тому, что происходит сегодня в рамках Европейского Союза, направлен в первую очередь на выяснение и анализ того, что представляет собой ЕС с юридической точки зрения, что заложено в основу европейского интеграционного механизма, в чем сущность и характерные особенности так называемого специфического правопорядка ЕС и т. д.[80] Кроме того, европейский правовой инструментарий может быть использован для формирования сложнейших интеграционных взаимосвязей, которые с неизбежностью будут возникать при строительстве новой мощной экономико-политической силы на территории бывшего СССР, – процесса, необходимого для восстановления нарушенного развалом Советского Союза мирового баланса[81].
Завершение формирования Таможенного союза и создание Единого экономического пространства требует новых форм и механизмов взаимодействия. Договор об учреждении Евразийского экономического сообщества от 10 октября 2000 г.[82] как прямое продолжение деятельности Таможенного союза предусматривает расширение и углубления различных видов сотрудничества не только в формировании единой таможенной территории, но и в вопросах макроэкономической, денежно-кредитной, промышленной и социальной политики[83].
Такие процессы не только уже начались, но и вступили в активную фазу с оформлением Евразийского экономического союза, развивающего идеи и принципы Евразийского экономического сообщества, но уже в новом масштабе многоаспектной интеграции государств на постсоветском пространстве. 22 ноября 2011 г. Государственной Думой Российской Федерации ратифицирован[84] подписанный 18 ноября 2011 г. Договор о Евразийской экономической комиссии как об органе – преемнике Комиссии Таможенного союза. Евразийская экономическая комиссия создается как регулирующий орган не только Таможенного союза, но и Единого экономического пространства и будет представлять собой двухпалатный орган, состоящей из Совета Комиссии и Коллегии Комиссии. Состав Совета Комиссии и Коллегии Комиссии будет утверждаться Высшим Евразийским экономическим советом на уровне глав государств в соответствии с Регламентом работы Евразийской экономической комиссии, утвержденным решением № 1 Высшего Евразийского экономического совета, принятого в г. Москве 18 ноября 2011 г.[85]
В новом Договоре Евразийская экономическая комиссия наделена значительно большим и обширным набором полномочий по сравнению с Комиссией Таможенного союза. В частности, Евразийская экономическая комиссия в пределах своих полномочий обеспечивает реализацию международных договоров, формирующих договорно-правовую базу Таможенного союза и Единого экономического пространства. Также комиссия выполняет функции депозитария международных договоров, составляющих договорно-правовую базу Таможенного союза и Единого экономического пространства, решений Высшего Евразийского экономического совета. Существенным полномочием является возможность Евразийской экономической комиссии подписывать международные договоры, входящие в ее компетенцию. Важно подчеркнуть, что с момента вступления в силу Договора о Евразийской экономической комиссии полномочия Комиссии Таможенного союза передаются Евразийской экономической комиссии.
Вместе с тем принятие и вступление в силу Договора о Евразийской экономической комиссии, а также договорно-правовой базы ЕЭП не снимает вопросов, связанных с международно-правовым оформлением новых интеграционных процессов, имеющих важное концептуально-теоретическое, так и практическое значение, для которых, на наш взгляд, необходимо продолжать изучение опыта не только построения европейской интеграции, но и ее развития в современном глобализирующемся мире.
Уже стало правовой реальностью использование европейской практики и европейских стандартов в российском законодательстве. Процессы европеизации характерно прослеживаются в российском праве при внедрении различных законодательных инициатив: в области защиты прав и свобод человека, в сфере технического регулирования, в том числе при внедрении европейских стандартов в систему нормирования и стандартизации работ и услуг.
При этом тенденции европеизации российского права исходят из посыла о качественной устойчивости и эффективности реализации европейского права на международном и национальном уровнях государств – членов ЕС.
На наш взгляд, следует признать правоту данного тезиса, но в то же время указать, что интеграция государств в рамках ЕС, как и любой международный процесс, не может быть однолинейной, не подверженной корреляциям и сдвигам. Современный кризис, в том числе затронувший и Европейский Союз, лишний раз доказывает, что даже самая устойчивая международная организация может попадать в определенные полосы «турбулентности», когда проверяется на прочность вся международная организация, ее устойчивость и выносливость как субъекта международного права. Ф. Кэмерон справедливо отмечает, что недавний кризис повлиял на Европейский Союз как модель региональной интеграции, но эти проблемы будут иметь временный характер и в будущем будут разрешены[86]. При этом не отказываясь от углубления наднациональной политики, но проводя рекогносцировку «центров тяжести», европейская модель интеграции не будет «пробуксовывать» и в дальнейшем, поскольку сами европейцы относят Европейский Союз к достижениям европейской цивилизации. С. Ататюр заключает, что Европейский Союз является проектом интеграции и мира, проводимой европейскими странами после окончания Второй мировой войны. На примере Европейского Союза можно проследить трансформацию государственного суверенитета с начала функционирования ЕС до сегодняшнего дня[87]. Таким образом, признание трансформации Европейского Союза, очевидно, связано с изменениями в правовой модификации интеграции Европейских Сообществ, что, в свою очередь, не может не отразиться на видоизменении правовой модели ЕС.
Правовая модель Европейского Союза, как неоднократно и справедливо отмечается в юридической литературе, неоднородна, имеет различные уровни, характерные черты и особенности, связанные, прежде всего, со структурой права ЕС и его источниками. В то же время, как и модели большинства международных организаций, правовая модель Европейского Союза не лишена коллизионных составляющих, которые также будут отмечены в настоящей работе. При этом понимание указанных выше особенностей позволит определить сущность международно-правовой модели Европейского Союза как уникальной и специфической международной организации региональной интеграции, функционирование которой и привело к появлению феномена «европеизации», являющегося предметом изучения специалистов различных областей права. В связи с этим необходимо отметить, что международно-правовая модель Европейского Союза отличается от изучаемых в иных научных плоскостях моделей ЕС: политических, экономических, социальных, культурных и иных.
В то же время, на наш взгляд, заслуживает внимание подход к моделям интеграции, вначале происходящей в Европейских Сообществах, а далее воспринятой Европейским Союзом в своем поступательном развитии. Как отмечает Т. Е. Ушакова, в западной доктрине чаще всего используется три устойчивых понятия моделей – стратегий интеграции ЕС: «Европа a la carte» (Europe a la carte, Pick and Choose), «Европа разных скоростей» (plussieurs vitesses, Multy-Speed) и «варьируемая геометрия» (geometrie variable, Variable Geometry). Сущность этих моделей Е. Т. Ушакова раскрывает следующим образом[88]:
Модель «Европа a la carte», в отличие от двух других моделей, отрицает необходимость единого для всех государств-членов правового наследия Сообществ как конечного пункта интеграционного процесса и предполагает возможность выбора каждым государством той сферы, в которой оно заинтересовано участвовать. Идея «Европы a la carte» принадлежит Дарендорфу, но впоследствии она получила наибольшую известность в связи с заявлением английского премьер-министра Мейджера. Английский вариант давал государствам-членам полную свободу интеграции или отказа от нее в любой области с единственным исключением, сделанным для «общего рынка». Данный подход подвергся жесткой критике, так как практически означал конец интеграционного процесса и мог привести к неконтролируемым ситуациям[89].
Модель «Европа разных скоростей» получила развитие в работах Тиндеманса. Данная интеграционная модель должна была основываться на программе действий, выработанной для институтов Европейских Сообществ и одобренной всеми государствами-членами. В соответствии с программой наиболее развитые государства могли объединить свои усилия на более высоком уровне интеграции, одновременно предусмотрев соответствующие механизмы, обеспечивающие присоединение остальных государств в установленные сроки. Таким образом, каждое государство могло продвигаться по пути интеграции к общей для всех цели в том ритме, который наиболее соответствовал бы возможностям и интересам этого государства.
