Данный процесс разновекторных показателей интеграции характерен и для иных межгосударственных объединений, в том числе и для Европейского Союза, с той лишь разницей, что гибкость подходов государств к проблемам организации позволяет углублять ее без ущерба национальным интересам государств и с учетом их особенностей, «слабых» и «сильных» мест. В этом отношении мы согласны с мнением Г. Р. Шайхутдиновой, что в любой межгосударственной интеграции, как демонстрирует в своей практике Европейский Союз, «необходимо, с одной стороны, дать возможность государствам-членам… желающим и могущим интегрироваться дальше и глубже, делать это, а с другой стороны, обеспечить права и интересы государств-членов, не могущих по объективным причинам, либо не желающим этого»[122]. В этом смысле, применительно к ЕврАзЭС, государствами, нацеленными и способными на углубление и продвижение интеграции, в том числе в условиях глобализации и мирового финансового экономического кризиса, является «тройка»: Россия, Белоруссия, Казахстан. При этом Таможенный союз, на наш взгляд, нельзя рассматривать как узкоспециализированную международную организацию; наоборот, «спектр» и диапазон международно-правового регулирования вопросов, которые будут переданы государствами-членами Таможенному союзу, будут неуклонно расширяться. Заявления политических лидеров государств также отражают подобную позицию.
Таможенный союз, во всяком случае в формате «тройки» ЕврАзЭС, будет означать совершенно иную свободу движения товаров, услуг, капиталов и рабочей силы. Естественно, что нам Таможенный союз нужен не ради того, чтобы произошла просто унификация таможенного тарифа. Это, конечно, очень важно, но еще важнее, чтобы в результате развития Таможенного союза осуществлена подготовка к переходу к Единому экономическому пространству. А вот это уже принципиально новая форма интеграции наших экономик[123].
Такое «пульсирующее» развитие межгосударственной интеграции в различные периоды, то «сжимающее» правовой круг участников и их взаимодействие, то расширяющее и углубляющее сотрудничество между государствами – членами международной организации, есть закономерный процесс. Тем более, как справедливо отмечает Н. А. Черкасов, «преобразования в отдельных странах и преобразования по программам интеграции, естественно, взаимозависимы»[124]. Вместе с тем в отношении интеграционных процессов на постсоветском пространстве высказываются зачастую и критические замечания, особенно со стороны зарубежных исследователей. Так, Р. Вайтц пишет, что на национальном уровне правительствами государств – членов СНГ широко применяются экспортные субсидии, преференции для государственных закупок, что, в свою очередь, нарушает принципы свободной торговли. В результате этого экономические отношения на постсоветском пространстве регламентируются отдельными двусторонними международными договорами, а не более эффективными международными договорами в рамках интеграционного образования[125].
На наш взгляд, такая критика в какой-то мере справедлива в отношении СНГ. Что касается ЕврАзЭС и особенно Таможенного союза, то под эгидой указанных межгосударственных интеграционных объединений заключены специальные многосторонние международные договоры, устанавливающие международные обязательства для всех государств-участников.
Подобный пример указывает на одно из важных отличий более совершенной и продвинутой, а значит, и более эффективной интеграции в рамках Евразийского экономического сообщества и Таможенного союза по сравнению с тем уровнем интеграции, который достигнут в СНГ.
Важным результатом реального достижения интегративного сближения между государствами – членами Таможенного союза Россией, Беларусью и Казахстаном стало принятие 27 ноября 2009 г. Таможенного кодекса Таможенного союза. Таможенный кодекс Таможенного союза сконструирован по модели построения данного акта в виде «международный договор в рамках международной организации», где сам Таможенный кодекс является Приложением к международному Договору о Таможенном кодексе Таможенного союза, принятому 27 ноября 2009 г.[126], т. е. имеет общеобязательный характер, как и сам Договор (ст. 1 Договора). Более того, в ст. 1 Договора установлено также то существенное правило, что «положения настоящего Кодекса имеют преимущественную силу над иными положениями таможенного законодательства таможенного союза». Таким образом, имеет место международно-правовое закрепление приоритета применения рассматриваемого Таможенного кодекса Таможенного союза перед иными актами Таможенного союза[127].
Принятие кодифицированного международно-правового акта дополняется развитием договорной базы Таможенного союза по конкретным вопросам. При этом, несомненно, позитивным в построении интегрированного евразийского экономического пространства является то, что в рамках ЕврАзЭС разрабатываются и заключаются взаимосвязанные международные договоры, составляющие, по сути, систему международных договоров ЕврАзЭС. Вместе с тем, системное регулирование помимо международных договоров должно включать решения Межгосударственного Совета ЕврАзЭС, Интеграционного Комитета. Принимаемые Межпарламентской Ассамблеей ЕврАзЭС рекомендательные акты не должны расходиться с правилами, предусмотренными в юридически обязательных решениях органов ЕврАзЭС.
Указанные правовые позиции, безусловно, являются лишь «отражением» тех политических, и в первую очередь экономических, процессов, которые происходят в мире в последнее время. Однако следует отметить, что правовые регуляторы являются действенными и наиболее важными механизмами сотрудничества государств, в том числе по преодолению последствий глобального экономического кризиса на взаимовыгодной для государств-партнеров основе. В связи с этим представляется целесообразным выделить несколько существенных моментов, которые могут являться определенными итогами предпринятого в настоящей главе исследования динамики развития интеграции государств – членов ЕврАзЭС.
Многовекторная интеграция является обоснованным и наиболее приемлемым для государств постсоветского пространства правовым механизмом сближения. В современных условиях Евразийское экономическое сообщество является той международной организацией, которая имеет заложенный в нее мощный потенциал на долгосрочное развитие и сотрудничество государств-членов. При этом нельзя согласиться с мнением С. Н. Ярышева о том, что «разноскоростной» и «разноуровневый» подход вряд ли можно назвать конструктивным. «Он скорее похож на обязательства участников интегрироваться с другими участниками в будущем, а пока что каждый вправе самостоятельно, сепаратно строить свои внешние связи в рассматриваемом вопросе»[128].
Такой подход к интеграции государств в рамках нового межгосударственного объединения на постсоветском пространстве, которым является ЕврАзЭС, очевидно не учитывает, что разноскоростные и разноуровневые процессы интеграции, во-первых, являются объективно обусловленными, а значит, и неизбежными в такие периоды, когда обостряются проблемы мировой экономики. Во-вторых, потребность суверенных государств в интегративном сближении нельзя рассматривать сквозь призму «сепаратности», поскольку свобода внутренних и внешних форм выражения государственной политики и суверенитета отнюдь не препятствует членству в международной организации именно в том объеме и на тех условиях, которые определяются самим государством с учетом правил членства в данной организации. При этом любое государство не умаляет своего суверенитета, «не жертвует» своими суверенными правами и тем более не берет на себя «обязательств интегрироваться с другими участниками в будущем».
В то же время необходимо учитывать, что реальные мировые процессы (например, глобальный финансово-экономический кризис) в какие-то промежутки времени могут ослабить или, наоборот, усилить заинтересованность государств в интегративном сближении. Это объективные и закономерные процессы для развития любого явления, в том числе для функционирования международной организации, где деятельность Евразийского экономического сообщества не является исключением.
Как отмечено в Рекомендациях по итогам заседания Экспертного совета на тему «Евразийское экономическое сообщество: согласованные подходы к преодолению последствий мирового финансово-экономического кризиса», состоявшегося 16 апреля 2009 г. в Совете Федерации Федерального Собрания, «в этот период особо четко выявились особенности кризисных явлений в странах ЕврАзЭС, связанные со структурными диспропорциями в их экономике, неотработанностью механизмов взаимодействия в валютно-финансовой и кредитно-банковской сфере. Уже на начальном этапе кризиса в странах ЕврАзЭС проявились негативные последствия высокой зависимости экономики от экспорта природных ресурсов и от внешних заимствований, неконкурентоспособности перерабатывающего сектора экономики. Произошло резкое падение уровня социально-экономического развития государств Сообщества по многим макроэкономическим показателям, в том числе в области их внешнеэкономической деятельности. Товарооборот России с этими странами сократился в январе – феврале 2009 г. на 42 % по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. В большей степени пострадали отношения России с основным партером по ЕврАзЭС – Белоруссией, торговля с которой снизилась почти на 44 %»[129].
