– Ты вовсе не должна его забывать, – сказал Максимилиан. – Это в любом случае никому из нас никогда не удастся. Но мы, несмотря на это, должны жить.
– Кто сказал, что мы должны?
Мужчина вздохнул.
– Тебе необходимы люди вокруг тебя. Друзья. Знакомые. Работа, которая наполняла бы тебя. Тем самым ты вовсе не предашь его. И не утратишь воспоминания. И этот дом останется тебе. Ты ведь сможешь в любое время…
– Максимилиан, – сказала Ребекка, и на этот раз в ее голосе, который до этого был таким глухим, прозвучало что-то категоричное, – я не просила тебя вмешиваться в мою жизнь. Ты хотел навестить меня, и я согласилась. Но я не желаю сейчас в чем-то оправдываться. Как я живу – это мое дело.
Ее собеседник тоже взял себе сигарету. Он, собственно, бросил курить, но в данный момент посчитал, что без сигареты не выдержит.
– Он был моим лучшим другом, – резко произнес Максимилиан, – а ты была его женой. Это мой долг перед Феликсом – не допустить, чтобы ты пропала, и поэтому ты так просто не отделаешься от меня, как отделалась от всего остального в своей жизни. Боже мой, – он встал, размахивая своей сигаретой, – лучше бы Феликс не обеспечил тебя в финансовом плане! Тогда тебе пришлось бы работать! Тогда ты не смогла бы рассиживаться здесь, уставившись на стены…
Брандт тоже поднялась. Ее лицо вновь стало похожим на маску. Несмотря на то что она ничего не сказала, гость понял ее движение: она хотела, чтобы он ушел. Для нее эта короткая встреча окончилась.
– Ребекка! – беспомощно взмолился Максимилиан.
Она не ответила. В повисшей между ними тишине они услышали, как тихо скрипнула садовая калитка.
Хозяйка дома наморщила лоб.
«К ней не приходит ни один человек, – подумал Максимилиан. – Скрип калитки вызвал такое выражение у нее на лице, с каким другие реагируют на землетрясение».
– Это ко мне, – сказал он, – наверное, мои попутчики.
Ребекку, казалось, это не интересовало. Тем не менее она открыла рот, и впервые за все время, что Максимилиан был у нее в гостях, ее взгляд стал по крайней мере сконцентрированным.
– Ты не думал о том, чтобы купить у меня «Либель»? – спросила она.
6
Ингу очень беспокоили ее ноги. У нее начались пульсирующие боли, расходящиеся до самой щиколотки. Пока Мариус устанавливал палатку, она размотала бинты и испугалась, увидев кровавые кратерообразные раны, которые, вместо того чтобы начать заживать, выглядели еще хуже.
– Кажется, мне нужно обратиться к врачу, – сказала женщина.
Ее муж как раз боролся со штангами и тентом. Максимилиан Кемпер высадил их перед пустующим, совершенно заросшим участком, граничащим с усадьбой его знакомой, которую он хотел навестить. Высокая трава и переплетенные между собой усики вьющихся роз образовали почти непроходимый хаос, но супруги все-таки как-то пробрались к тенистому месту под высокими деревьями и обнаружили там покрытую мхом лужайку, которая была пригодна для установления палатки. Мариус прошел дальше и с восторгом сообщил, что чуть дальше начинаются скалы, опускающиеся в море.
– Ты должна это увидеть, ты должна это увидеть! – звал он ее, но Инга только отмахнулась:
– Не сейчас, Мариус. Я почти не могу ходить. Я даже с палаткой тебе не могу помочь. У меня страшно болят ноги.
– Нет проблем. Я сам все сделаю! Оставайся сидеть и отдохни!
Теперь, когда она упомянула, что ей, видимо, придется обратиться к врачу, ее супруг оторвался от своей работы.
– В самом деле? – спросил он. – Все так серьезно?
– Похоже, да.
Он подошел ближе и посмотрел ее ноги.
– Боже мой! Действительно ужасно… Это, наверное, безумно больно!
– Да уж, удовольствием не назовешь… Мне нужна какая-нибудь мазь против воспаления.
Мариус немного поразмыслил.
– Знаешь что, я сейчас схожу в этот дом. Может быть, у знакомой Максимилиана найдется что-нибудь, что тебе поможет. Или тот отвезет тебя к врачу.
– Мне немного неловко, – сказала Инга, хотя и знала, что у нее нет другого выхода, кроме как еще раз обратиться к этому любезному мужчине, который привез их обоих сюда.
Она посмотрела вслед мужу, который проворно прошел между высокой травой и исчез. В той маленькой деревушке на севере Прованса они с Кемпером быстро нашли Мариуса, после того как покрутились по нескольким улочкам. Он сидел в тени оливкового дерева и преспокойно дремал. Инга тяжело вздохнула.
– Таким образом он, конечно, не сможет найти супермаркет, – сказала она, а Максимилиан засмеялся.
– Супермаркета здесь наверняка тоже нет.
Мариус испуганно вскочил, когда возле него остановилась машина, и посмотрел на Ингу с большим недоверием.
– Эй! Что случилось? Откуда…
– Садись, – холодно произнесла его жена. – Пока ты здесь мирно дремлешь, я организовала попутную машину к морю.
Видно было, что ее супругу стало неловко.
– У меня закружилась голова. Наверное, от жары. Я, собственно, хотел только ненадолго присесть, но… видимо, задремал…
Он протер глаза, и Инга пожалела о своих язвительных мыслях. Она сама была не в состоянии сделать даже один-единственный шаг, но Мариус, по крайней мере, должен был быть в порядке.
Женщина представила мужа и Максимилиана друг другу, и Кемпер еще раз повторил, что он едет в Кап-Сисье.
– Я хочу навестить там свою старую приятельницу. Если вы хотите присоединиться…
Мариус, конечно, тут же снова оказался в выигрышном положении, словно он уже предсказывал, что кто-то появится и отвезет их прямо к Средиземному морю. Ему тоже дали напиться, и он, с триумфом глядя на Ингу, вскинул руку с поднятым большим пальцем. Она посмотрела на свои ноги, терзавшие ее болью, и подумала, как же быстро у ее мужа все налаживалось, как поспешно он отстранял от себя только что перенесенные трудности. Но это, возможно, было связано еще и с тем, что проблемы никогда так сильно не давили на него и не задевали его, как это было у Инги. Она была в панике, не он. Она с самого начала видела лишь проблемы в запланированной поездке. Она считала, что никто не появится, чтобы вытащить их из затруднительного положения. Она чуть не упала без сил, не он. Мариус никогда не сдавался. Потому что он был более отважным, более убежденным и самоуверенным? Хм… подобные качества Инга не стала бы приписывать ему.
Об этом она думала и сейчас, сидя на лужайке в приятной тени под деревом и глядя ему вслед. Нет, скорее всего, было так: она считала, будто на самом деле мужа не трогали никакие события, никакие ситуации. Несмотря на его радостную беззаботность, которую с первого взгляда все всегда расценивали как обычную жизнерадостность, он всегда казался ей немного отстраненным от мира сего, замкнутым в своего рода коконе, который не пропускал к нему все неприятное, трудное, проблемное. Но, возможно, и все прекрасное тоже. Несмотря на постоянно смеющееся лицо Мариуса, у Инги порой складывалось впечатление, что на самом деле наполняло его не счастье. То, что придавало ему такой солнечный вид, было всего лишь отсутствием несчастья.
Это не было искренним.
Инга решительно подавила в себе эти мысли. Это всегда было ее слабостью – анализировать людей и ситуации. Ее последние отношения с парнем на этом и сломались, и ей не хотелось повторять ту же ошибку. Вполне логично, что между ней и Мариусом должны были возникнуть проблемы. Мужчина, воспринимающий жизнь такой, как она есть, и мало задумывающийся о завтрашнем дне, – и женщина, ломающая себе голову в беспокойстве о будущем; естественно, таким образом сталкиваются два мира.
«А может быть, это и хорошо для нас, – сонно подумала она и упала назад в траву, разглядывая невероятно голубое небо над собой. – Может быть, он сделает меня немного шустрее, а я позабочусь о том, чтобы он, насквозь доверчивый, не вляпался когда-нибудь в глупую историю…»
Инга закрыла глаза.
Когда она вновь открыла их, то не знала, сколько прошло времени и спала ли она. Теперь Инга смотрела в улыбающееся лицо Мариуса. Рядом с ним стоял Максимилиан, который озабоченно ее разглядывал. И еще она увидела женщину. Очень красивую, с длинными темными волосами, бледным лицом и бесконечно печальными глазами. Эта женщина держала в руках тюбик с мазью и перевязочный материал и покачивала головой.
– Здесь я ничем не могу помочь. Раны воспалились. Будет лучше, если ее посмотрит врач.
– О’кей, – сказал Максимилиан и протянул Инге руку. – Вы сможете дойти до машины?
Она кивнула.
– Тогда я сейчас отвезу вас к врачу, – сказал Кемпер.
Четверг, 22 июля
1
Телефон зазвонил посреди ночи. Карен спала беспокойно и неглубоко, поэтому тут же проснулась, привстала и начала вслушиваться в темноту. Ее сердце бешено стучало. Стрелки на электронных часах около кровати показывали половину третьего. Звонок в такое время не предвещал ничего хорошего.
