Последним поводом для принятия подданства послужили победы, одержанные Головиным над монголами. Решившись идти на Нерчинск, он признал нужным обезопасить Селенгинск, Верхнеудинск и Баргузинские остроги от нападения монголов. Лучшим средством для этого он признавал разбитие монголов, а потому, собрав в сентябре месяце всех братских мощных служилых людей вдобавок к своим регулярным войскам, он пошел на монгольские улусы и верстах в 200 от Верхнеудинска, за р. Хилком, встретил табунутских тайшей «Серен Секулая с товарищи» и, напав на них, разбил. «Побил с двести человек монголов и в полон взял множество со всем их рогатым скотом и табунами; остальные же табунутские, один тайша, шесть зайсанов (родовых наследных старшин. – Примеч. ред.), тридцать человек шуленг (князей, стоящих во главе родов. – Примеч. ред.) и тысяча двести юрт» – 1 октября заявили Головину желание принять русское подданство99.
Результатом переговоров, завязавшихся по этому поводу, был договор, состоявшийся 15 января 1689 года100 между полномочным послом Головиным и монгольскими тайшами (племенными вождями. – Примеч. ред.)… «и которые по них над теми мунгальскими улусными людьми владетели будут». Они просят царское величество принять их под свою руку, дозволив кочевать им близ Селенгинска, по обе стороны реки Селенги, и никаких бы им тайшам и улусным их людям «от подданных их царского величества каких либо ни есть народов обид не было». В VI статье этого договора «воспрещается возбуждать вопрос о тех улусных людях, которые, ища милости Великих Государей, пришли под самодержавную их Царского Величества высокую руку в ясашный платеж ныне, такожде о братских людях и о тунгусах, о которых они, тайши, прежде сего многажды в прошении своем упоминали, никогда им тайшам об них у Великих Государей их Царского Величества милостей не просити о том не упоминатися и обид им и налогов вспоминая их будущее подданство в своих улусах не чинити». Далее, в VII статье выражено… «Прежде бывшего им тайшам, Кутухту и Хана своего Очарая и иных мунгальских владельцев и ни которых государств ни в чем не слушать и никаких ссылок без ведома их Царского Величества, которые по их Царского Величества указу будут в Нерчинском и Селенгинском воеводы не чинити и никакого согласия ни к чему либо ни есть споможения не делати… а присылать спрашивать к воеводам селенгинскому или других украинных городов».
Затем упомянуто, «чтоб посланцев мунгальских по весне отправить в Москву», а также установлен размер ясака, а именно: тайши обязались в казну Великих Государей, в Селенгинский город давать: «на весь год с пяти кошсунов пятьдесят добрых лошадей, пятьдесят добрых быков, пятьдесят добрых баранов».
Из этого договора видно, что монголы считали себя до сего времени хозяевами в этом крае, а кочевавших в оном бурят и тунгусов – своими данниками; кроме сего договор этот указывает и на то обстоятельство, что кочевавшие по р. Селенге буряты прибыли с Ангары; они названы «братскими», то есть тем прозвищем, которое установилось за бурятами, проживавшими между реками Ангарой и Удой с отстройки Братского острога.
12 марта того же года Головиным заключен еще один договор такого же характера101, а именно с Табунутскими саитами102, принявшими российское подданство. Во 2-й статье этого договора, между прочим, изложено: «Опричь их Великих Государей, у китайского и монгольских ханов у геген кутухты и у прежних их владельцев под властью быть не желать и для воинских поведений китайских и мунгальских и иных не мирных иноземцев в страну Царского Пресветлого Величества под украинные городы на Селенгу и под Удинск, под Нерчинские остроги и под заимки с ратьми не подзывать… В казну Великих Государей с себя ясак давать поголовный по вся годы добрыми собольми, рысьями и лисицами добрыми ж и никаких отговорок о ясаке не чинить; а по самой нужде давать и скотом рогатым, без недодачи, добрым, в который город Великие Князья Государи укажут». И затем в конце выражено: «и слушали сих статей саиты и шуленги за детей своих и за всех улусных людей дали шерть такову: пищаль целовали в дуло, саблею собак рубили, да тое кровавую саблю лизали, по чашке студеной воды пили и впредь для подтверждения к сим статьям они саиты руками своими закрепили».
То обстоятельство, что с табунутскими сайтами заключен особый договор, заставляет думать, что они не были подвластны монголам и в то же время не считали себя монголами, а как, по заявлению Словцова, в составе селенгинских бурят есть 4 рода табунутских, то надо полагать, что и договор посла Головина заключен с их предками.
Из приведенных выписок явствует, что к этой поре поселения русских придвинулись за Селенгинск «украинные городы по Селенге»; что русские осели в этом краю настолько прочно, что появились заимки, то есть захваты земель отдельными лицами в свою личную пользу, что, в свою очередь, указывает на существование в крае земледелия; далее выясняется, что в Селенгинске были уже воеводы, посылавшиеся из Енисейска, вероятно, так как Енисейск считался областным городом. Затем очевидно, что русская администрация в крае к этой поре еще не установилась, потому что монгольские тайши считали себя вправе брать ясак с братских и тунгусов и неизбежным следствием такого положения дел было недовольство бурят, бежавших с Ангары за Байкал в 1655 году от русских сборщиков ясака; этим неудовольствием и объясняется присоединение бурят к монголам при нападении их на Селенгинский и Верхнеудинский остроги.
Нападение монголов и бурят на упомянутые остроги послужило поводом к тому, что встреча полномочного московского посла Головина с китайскими уполномоченными состоялась не в Селенгинске, как было предположено сначала, а в Нерчинске. По прибытии в Верхнеудинский острог осенью 1687 года Головин послал в Пекин дворянина Коровина известить о своем прибытии и просил о присылке полномочных в тот пункт, куда богдыхану будет желательно103. В июле 1688 года Логинов вернулся с уведомлением, что пунктом встречи назначен Селенгинск; но вслед за этим получено известие об отсрочке поездки, мотивированной беспорядками в Халхе, в Монголии; затем, после прибытия в Пекин другого курьера от Головина, назначен пунктом встречи гор. Нерчинск.
Во время этих переговоров в Нерчинск назначен воеводой вместо Синявина Леонтий Кислянский, который и оставался там с 1689 до 1692 года, когда его сменил князь Иван Гагарин. При Кислянском 9 августа 1689 года добралось до Нерчинска посольство Головина.
Посольство Головина было снаряжено в 1686 году. При назначении уполномоченным послом сын боярский Федор Алексеевич Головин был пожалован в окольничие. Товарищем посла назначили нерчинского воеводу Власова, наименовав его наместником Елатомским; при посольстве состоял дьяк Карпицкий и два подьячих. Для сопровождения посольства назначен стольник Синявин из московских дворян. Кроме сего, для придания большего значения и веса требованиям посла с ним отправлен 500-й стрелецкий полк и приданы штаб и обер-офицеры для укомплектования двух казачьих полков, которые должны были быть набраны в Сибири. По вскрытии вод в 1686 году посольство спустилось по Иртышу в Кеть и потянулось вверх по этой реке на 23 судах; из Енисейска оно уже выступило на 50 досчаниках; из Иркутска же за Байкал оно сплавлялось по частям вследствие недостатка перевозочных средств в течение 1687 и 1688 годов104. Перезимовав две зимы в Верхнеудинске и Селенгинске, построив деревянную крепость около Верхнеудинска, который стал называться с этого времени пригородком, и положив основание прочной власти русских в Селенгинском крае, Головин 24 июня105 из Невинской слободы выступил к Нерчинску, получив уведомление о прибытии туда китайских полномочных в июле.
Для посольских съездов были разбиты наметы в поле, и разбивал их бывший гетман запорожский Демьян Многогрешный106, о котором упомянуто выше в указе 1673 года. Переговоры затянулись вследствие неуступчивости с обеих сторон и грозили принять неблагоприятный для нас оборот, так как на стороне китайцев был значительный численный перевес в войсках, да кроме того они успели возбудить против русской власти окрестных бурят, угрожающие толпы которых окружили город, заняв близлежащие высоты; сами послы китайские выехали из города.
Сознавая несоразмерность своих сил с теми, которые могли развернуть китайцы, и боясь отложения тунгусов и бурят, и убедясь к тому же из расспросов знающих людей, что местности по р. Амуру вверх от Албазина до Горбицы ни к чему не пригодны – ни для хлебопашества, ни для торговли, Головин уступил107 и послы договорились о государственных границах следующим образом: на левом берегу Амура границей назначена р. Горбица, а на правом р. Аргунь; Амур остается во владении китайцев; границей вдоль оного указан хребет в направлении от верховьев реки Горбицы к верховьям реки Уд, впадающей в Охотское море.
