По словам Элизабет, он обычно почти не разговаривает с ней и большую часть времени проводит в другой комнате, в кухне или в теплице. Сын злится на то, что она безвылазно сидит в доме весь день и что просит его с ней побыть. А недавно Элизабет сообщила мне еще кое о чем. Она пожаловалась, что Питер говорит ей неправду. В доме начали пропадать вещи, и он стал ей лгать. Жаль, что я не запомнила подробностей. Снова перебираю свои записки.
«Сын Элизабет говорит, что с ней все в порядке». Почему-то я не чувствую уверенности. Беру стеганый чехольчик, надеваю его на заварочный чайник и аккуратно расправляю. Мне наплевать на вату. Сейчас почти четыре часа утра, и я в любом случае не буду пить чай.
В следующие после исчезновения Сьюки дни мы перестали есть и пить. И почти не разговаривали. Родители в моем присутствии хранили молчание, но однажды я подслушала их разговор, когда они думали, что меня нет рядом и я их не смогу услышать. В нем несколько раз упоминалась полиция.
Однажды в воскресенье мы сидели в кухне, ели нашу скромную трапезу и не смотрели друг на друга. Когда за окном начало темнеть, отец встал и сказал:
– Пошли. Нужно расспросить соседей.
Он надел куртку и открыл для меня кухонную дверь. Помню, я бросила взгляд на маму, оставшуюся сидеть за столом. Она даже не подняла головы и не посмотрела нам вслед. Она уже разговаривала с соседкой Сьюки, женщиной, которая ходила в ту же бакалею, что и мы, но та сказала лишь то, что тут в округе сейчас полно странных людей.
– Кто знает, может, им что-нибудь известно, – произнес отец, когда мы шли к дому Сьюки.
Двери в прачечную были открыты, и было что-то пьянящее и роскошное в запахе мыла. Но это был фальшивый запах, который каким-то образом отдалял нас от моей сестры. Отец постучал в дверь. Та быстро открылась, как будто хозяин дома все это время стоял за ней.
Наружу высунулась голова.
– Да?
Голова была какая-то растрепанная, и из дома доносился мерзкий, просто отвратительный запах, забивавший запах прачечной.
Отец прочистил горло.
– Я надеялся… я хотел спросить… – начал он и замолчал, набирая в легкие воздуха. Кирпичный дверной проем оброс мхом, и я провела ногтями по его важной мягкой поверхности. – Я ищу Сьюзен Палмер, – продолжил он и поправился: – То есть Сьюзен Джеррард. Она живет в двадцать пятом доме. Вы ее не видели?
– Никогда не встречал, – человек встряхнул немытой головой. – Она что, пропала?
Отец кивнул.
– Кто она вам?
– Дочь, – ответил отец.
– Понятно. Фрэнк сейчас в двадцать третьем доме, и с ней все в порядке, если она с ним. Я так думаю.
– Его тоже там нет.
– Тогда не знаю. Он, наверное, захватил ее с собой в очередную поездку, – и человек улыбнулся щербатой улыбкой.
Отец снова откашлялся.
– Она бы сказала мне. Ведь они женаты, – сказал он. – Она бы сказала, что собирается с ним куда-то уехать.
– Так они женаты? – В голосе незнакомца прозвучало разочарование. – Тогда даже не знаю, чем вам помочь.
Мы подошли к другому дому. Пока отец стучал в дверь, я нагнулась над веревочкой, натянутой в том месте, где в заборе не было штакетины, и посмотрела на мусор, скопившийся ниже уровня улицы. Старик, живший в этом доме, тоже не видел мою сестру, но знал Фрэнка.
– Сейчас много женщин уходят куда глаза глядят, – сообщил он. – Читал об этом в газетах. Похоже, им не нравится, что мужья вернулись домой, и поэтому они уезжают в Лондон или в другие нечестивые места. Фрэнк хороший человек, и она должна быть счастлива с ним. Он перевез мою сестру из Ковентри и не взял за это ни пенни. Сказал, что у него другая работа и он просто так может прихватить ее вещи. Моя сестра не уходила от мужа, да и он был у нее всегда один, вот что я вам скажу.
Отец побрел дальше по улице. Я стояла и смотрела ему вслед, пока он не дошел до самого ее конца. Небо было серым, и кирпичи домов казались не такими ярко-красными, как обычно. Зато было не холодно.
– Никто ничего не видел, – произнес он, обернувшись ко мне. – Или не признаются, что видели. «Болтун – находка для шпиона», да и только. Можно подумать, что война еще не закончилась. Ну что, пойдем домой?
Я почему-то подумала о выкройке, которую Сьюки начала для меня делать. Представила себе, как она разложена на полу моей спальни. Ощущение такое, что сестра в любую минуту войдет и возьмет в руки ножницы. Я не прикасалась к выкройке с тех пор, как она вырезала рукава, и мне невыносима мысль, что моя сестра больше никогда не вернется, чтобы посмотреть на будущее платье.
– Давай я постучу еще в один дом, – попросила я и подошла к густо покрашенной двери. Краска на ней застыла потеками, как будто краску использовали, когда шел дождь. Я смотрю на эти потеки и жду ответа.
– Я ищу мою сестру Сьюки, – пролепетала я, когда дверь открылась. – Она жила тут, неподалеку. Я не знаю, что с ней случилось. Она ничего не говорила о том, что собирается уезжать, и я нигде не могу найти ее. В ее доме никого нет. Вы не видели ее? У нее вот такая заколка, как у меня.
Я была близка к слезам и чувствовала себя обиженным ребенком, которому совсем не хочется стучаться в чужие двери. На пороге стояла незнакомая женщина с сеточкой на волосах. Она бросила быстрый взгляд на улицу.
– И сколько домов ты уже обошла? – спросила она.
– Не знаю, может, десяток. Ее никто не видел, – ответила я, готовая в любую секунду расплакаться.
Женщина снова посмотрела в сторону дома Сьюки.
– Какой номер дома твоей сестры?
– Двадцать три.
Женщина кивнула.
– Нет, они, пожалуй, ничего не сказали бы. Послушай, я не знаю, куда они уехали, по правде говоря, даже не уверена, что они уехали, но у них, насколько мне известно, что-то случилось. Что-то связанное с этим домом. Однажды вечером твоя сестра с криком выбежала на крыльцо… – Женщина помолчала, а я удивленно ахнула. – Но на следующий день все было тихо, и я видела ее на улице, это точно. Так что…
– Когда это было? – спросил отец, подойдя ближе и встав у меня за спиной.
Женщина посмотрела на него.
– Несколько недель назад?.. Точно не скажу. Не помню. Видела, как он нес чемодан. Это было после этого. Я как будто и ее тоже видела, но точно вам не скажу. И прежде чем вы меня спросите, отвечу: я не знаю, куда они уехали.
После этих слов дверь закрылась. Отец немного помолчал, а затем обернулся ко мне.
– Ладно, – сказал он, – теперь расспрашивать людей будешь ты, потому что тебе они откроются скорее, чем мне.
И он подтолкнул меня к дому на углу перекрестка.
– Да? – спросил открывший дверь мужчина. На нем была расстегнутая рубашка, отглаженная и еще теплая после утюга.
– Я ищу сестру, – начала я. – Она живет вон в том доме, – указала пальцем, чувствуя, как дрожит моя рука. – Но сейчас ее там нет. Я думала, что она могла оставить свой новый адрес… или хотя бы сказать вам, куда она уехала. Вы случайно не знаете?
Мужчина шагнул за порог и посмотрел на входную дверь дома Фрэнка и Сьюки, как будто ему нужно было вспомнить, что там вообще имеется какой-то дом.
– Сестра? Темноволосая такая? Нет, я не знаю, куда она уехала. Мне кажется, у них была какая-то ссора. Помню, что-то такое было. Скучаешь по ней, да? Ничего, не переживай, она вернется. Хотя сейчас я думаю, что видел Фрэнка давно, несколько недель назад.
– Вы знаете Фрэнка?
– Иногда выпивали вместе по вечерам. Пару раз он меня выручал.
Значит, было по крайней мере два человека, кому помог Фрэнк. Я попытала счастье в доме, соседнем с тем, что стоял напротив дома Сьюки. Во входной двери было матовое стекло с «ледяным узором», закрытое изнутри тюлевой занавеской. Вышла женщина в строгом домашнем халате. Я спросила, не видела ли она Сьюки.
– Вряд ли я это помню, – ответила она, поправляя кружевной воротничок. У нее был громкий голос, в нем слышались неприятные нотки, которые действуют мне на нервы. – Я не из тех назойливых людей, обожающих подглядывать за соседями.
– Но мне тут рассказали, что она с криком выбегала на улицу, – сообщила я.
– Неужели? Это правда? – Соседка сестры обвела осуждающим взглядом все дома на улице, как будто пытаясь выяснить, кто именно это говорил, затем решительно встряхнула головой. – Никогда не слышала ничего такого. Ничего не слышала. Люди здесь не бегают с криками по улице.
– Странно. Понимаете, мы… мы слышали, что она… – Я заглянула женщине в лицо и вздохнула.
– Слышала? Уверена, что это слухи. Болтают всякий вздор. Вот я ничего не слышала, но знаю, что у твоей сестры были какие-то проблемы. Я знаю это. Прости, если сделаю тебе больно. Она гуляла с разными мужчинами.
– Мужчинами?
– Да. Особенно с одним. Молодой. Он все время здесь крутился. Нес мне какую-то чушь о том, что он жилец в доме у ее родителей, но я-то знаю…
