насыщенно-красными сердцами.
– Нет! Нет! Нет, черт возьми! – повторяла Рия, потрясая кулаками с каждым своим словом.
Она отшвырнула в сторону пульт, так что тот скатился на пол, сильно ударив пластмассовый бок. Она резко спрыгнула с кровати и побежала на кухню к холодильнику. На нем красовался небольшой перекидной календарь, и Рия традиционно переворачивала маленький пластиковый движок, который сегодня утром следовало бы передвинуть с номера тринадцать вперед.
– Нет, нет! Нет! Ну почему!? – возмущенно повторяла девушка, исполняя всё тот же танец с кулаками.
Она решила ничего не передвигать, таким образом объявляя, что она продолжает спорить с действительностью. И ничего магического в красном изобилии картинок не было, календарь показывал день Святого Валентина, пятницу, 14-е февраля.
Рия втащила мобильный телефон на кухню и набрала номер подруги.
– Рия, ты там, совсем с ума сошла? Ты видела, который час? – возмутилась Машка, подняв трубку, спустя долгую череду гудков.
– А ты видела, какое сегодня число? – парировала Рия, совершенно не смущаясь.
– Нет, а какое число?
– А ты, Машенька, подумай! Сегодня пятница, жуткая пятница.
– Сегодня пятница тринадцатого, что ли? – сонно спросила Маша, зевая в трубку.
– А вот и нет, дорогая моя! Потому что страшно не в пятницу тринадцатого, а в пятницу четырнадцатого! А тем более, если пятница эта в феврале, что и произошло именно сегодня.
– Рия, – растерянным голосом сказала Маша. – Тебя чему там в ОБЛАКЕ твоем учат? Ты меня уже давно пугаешь по телефону. То какой-то синеглазый мужик, то глубинные воспоминания. Они там что, гипнотизируют тебя? Ты там только не ешь и не пей ничего, ты поняла меня? Особенно из рук этого, как его, Френсиса…
– Френка, – внесла ясность Рия.
– Да мне наплевать, Фредерик или Феликс, суть одна. И вообще, что там тебе внушили уже, а? Прямо сгораю от нетерпения послушать! Ну, что там? Парад планет, да?
Машка уже разошлась, как умела только она, и предложила около пяти других версий, среди которых назвала лунное затмение, охоту на мужика (естественно, очень в Машином репертуаре), превращение в ведьму и ритуальные танцы в лесу.
– Или вообще будить вампиров пойдешь на кладбище?! – завершила опрос возмущенная подруга.
– А я возьму и пойду! – нешуточно заявила Рия.
– Ты только чеснок и огромный крест не тащи. А то чересчур явно. Если тебя поймают, то сразу всё поймут.
– А маленький осиновый колышек? – с надеждой поинтересовалась Рия.
Машка расхохоталась. Убедившись, что с подругой всё в порядке и, окончательно проснувшись, она заговорила уже спокойно:
– Рия, что происходит с этой пятницей?
– Сегодня день святого Валентина, – тихо произнесла Рия, почти переходя на шепот, словно доверяя очень важный секрет.
– Ой! – только и смогла произнести Маша, догадываясь, каково это – расстаться со своим парнем накануне Дня влюбленных. Плевок в лицо Вселенной, который при всем желании невозможно проигнорировать.
Дополнительных слов и не требовалось, Машка вошла в положение своей лучшей подруги и сочувственно произнесла:
– Прости меня, Риюша. Я…я не подумала. Я просто забыла.
– Я тоже, – и Рия на секунду закрыла глаза и сжала в тонкую линию губы.
– И… какой план на сегодня?
– Ты должна знать, я не шутила, – совершенно серьезно сообщила Рия. – Мне действительно нужно поехать на кладбище…
∞
Снег хрустел удивительно громко, прорезая тихий сельский воздух. Он лежал ровным и ничем не потревоженным одеялом, лишь кое-где виднелась тонкая полоса следов. На улице стоял солнечный день, потому, несмотря на безлюдность, место не внушало страха. Изредка тишина застывала, как будто кто-то невидимой рукой «нажал на паузу», прокручивая оглушительное и надоедливое карканье пролетающих ворон.
Усыпанные снегом и упавшими ветками могилы располагались неровными рядами, скрывая имена тех, кто покоился с миром. Разглядеть имена итак было невозможно из-за налипших к граниту снежинок, но они все сыпались и сыпались прямо с неба, превращая кладбище в жуткий лабиринт безымянных мертвых. Казалось даже, что снег оставался недоволен проделанной работой и кружил мелкой пыльцой, засыпая следы и создавая шапки на гранитных памятниках.
Солнце сверкало на белом полотне, мельтешили солнечные зайчики, отчего очень уставали глаза. Ноги мерзли, но девушки шли вперед, потому что каждая секунда без движения отдавала в стопы болью тысячей морозных уколов.
Пожилой мужчина в шапке-ушанке опирался на толстую палку и пробирался вперед, показывая дорогу двум подругам. По его мнению, явно нездешних: хорошо одеты, местности не знают, да и говор как у городских. Но что могло понадобиться двум милым барышням в такой холодный февральский день на кладбище, Кузьмич не понимал.
Барышни не разговаривали, шли молча, ничего не спрашивали, кроме имени и фамилии, которую назвала брюнетка, попросили провести, больше информации не поступило. Смотрителю пришлось поднять архивы, чтобы вычислить место могилы. Учитывая то, что подруги вначале зашли к нему, Кузьмич понял, что обе девушки сюда давно не приезжали, а возможно, и никогда.
– Далеко нам, дядя Коля? – спросила блондинка, растирая руки и подпрыгивая.
– Да нет, девоньки, недалече осталось.
«Безусловно, странные барышни, – думал Кузьмич. – Кто в такую метель к мертвецам приезжает? Разве что кто-то недавно умер, да и то…».
Чего только смотритель не навидался на своем веку: матерей, которые каждый день приносили игрушки к могиле своих детей, взрослых, рыдавших неделями, тех, кто засаживал цветами могилы своих родителей. Но чтобы в такой холод, да к человеку, который так давно умер, никогда на смене Кузьмича такого не происходило. Он внезапно остановился, взмахом указал на левый ряд и обратился к девушкам:
– Вам сюда. Как обратно идти, помните? Там мы поворачивали у статуи белого ангела, а потом всегда прямо, пока не увидите начало пятого блока, а оттуда к моему домику уж совсем близко.
– Спасибо. Вы нам очень помогли, – ответила блондинка, продолжая подпрыгивать на месте от холода.
– Ну, я пошел. Если что, вы всё запомнили.
И пожилой мужчина медленно побрел к своему дому. Они провожали его взглядом, как Тесея, знающего выход из лабиринта. Он шел уверенно и спокойно, и казалось, что мог бы двигаться даже на ощупь. Когда его темная куртка скрылась из виду, девушки наконец-то заговорили.
– Я и так всю дорогу молчала, знаешь ли. Видела, как тебе нелегко, протащилась за тобой, пройдя по льду и снегу, на кладбище, – тараторила Машка явно продуманную заранее речь. – Уточню, если позволишь, вне города, в какое-то забытое село, вечером, вдвоем! Рия, черт возьми, поговори со мной! – скорее приказала, чем попросила подруга.
Рия молча рассматривала снежинки, которые запутались в шнурках её ботинок, и подбирала слова, потому что не знала, с чего начать. Блондинка выжидающе смотрела на неё. Предугадывая реакцию Машки, Рия понимала, что та не отступит, пока не получит объяснений.
– Маша, – хриплым голосом произнесла Рия. – Как ты думаешь, почему мы здесь?
– Наверное, потому что сегодня день Святого Валентина, а ты недавно рассталась со своим любимым и вообще очень странно себя ведешь в последнее время. Учитывая то, что тебя преследуют знаки, – на этом слове Машка закатила глаза и покрутила пальцами у висков, – и ты бегаешь от одного гуру к другому, я думаю, что мы в этом забытом Богом селе, потому что ты собираешься совершить обряд: хоронить любовь, закапывать чувства, а может, даже прыгать через костер…
Так, Машку несло! Она умела быстро нагонять панику. Притом, нужно заметить, говорила всегда очень убедительно. Рия понимала, что пора раскрывать карты, иначе через 5 минут Машка превратит её в приверженку экзорцизма, расхитительницу могил, ну, или в лучшем случае, вернется к любимой версии о «ловле мужика». Вечером. Вдвоем. На кладбище. Ловить Рия никого не собиралась, потому подискивала нужные слова, опасаясь, как бы Машка в отсутствие других мужчин не бросилась ловить смотрителя Кузьмича.
Пока Рия раздумывала, подруга пригнулась от внезапного шума, за спиной взлетала огромным черным вихрем стая ворон, громко каркая и сбрасывая снег с надгробий. Рия вздрогнула
