Вскоре они были у Останкинской башни. На месте каждого охранявшего Останкино милиционера уже давно образовался сугроб, но, даже если кто-то из блюстителей порядка и ухитрялся выкопаться наружу, никто из них не видел оленя, запряженного в сани, который пронесся над оградой и мягко опустился вместе со своей упряжкой в нескольких метрах от башни. Ваня неосмотрительно сделал шаг и сразу с головой провалился. Хорошо, что Сугроб успел ухватить его за шиворот и вытащить наружу.
— Эй, ты, голова два уха, поосторожнее! — сказал он и протянул мальчику сплетенные снегоступы.
— Тихо! Сюда кто-то летит! — шепнула Снегурочка.
Ваня пригляделся и, несмотря на снегопад, увидел мелькавшие в небе темные точки. Точки увеличивались, приобретали очертания: на широкое пространство перед башней опускались летательные устройства, из которых, кряхтя, выбирались старые ведьмы и резво выскакивали молодые.
Если старые ведьмы предпочитали древние метлы и ступы, то молодые прибывали в роскошных иномарках — «БМВ» и «мерседесах» — и, опускаясь на засыпанную снегом землю, лихо хлопали дверцами и пикали сигнализацией. В железнодорожном вагоне, управляемом дюжиной скелетов, прилетели черти, а в ржавом автобусе, который совсем недавно валялся на свалке за городом, примчались упыри, оборотни и вурдалаки. Метель застилала глаза, и нечисть налетала друг на друга, увязала в сугробах и ругалась.
— Вот уж не ожидали такого от Кощея! Другого места выбрать, что ли, не мог, черт лысый? То ли дело Лысая гора! — возмущались одни.
— Еле дорогу нашли! Половина наших в пурге заблудилась! — жаловались другие.
— А где Кощей? Не прилетел еще? — спрашивала у всех косая на левый глаз и перекошенная на правый бок хромая ведьма, прилетевшая в украшенной черепами ступе. («Вы ее знаете? Это сама чертова бабушка!» — уважительно шепталась за ее спиной нечисть.)
— Да нет, бабуся, пока не видно, — отвечали ей.
— Ась? Громче говори, милочка! Ничего не слышу! — еле-еле ворочала языком чертова бабушка.
Пока нечисть делилась последними сплетнями, Снегурочка прокралась к брошенным ступам и незаметно стащила три темных ведьминских плаща. В один плащ она завернулась сама, а два других протянула Ване и снеговику. От плаща пахло затхлостью и мышами, зато в нем мальчик мог спокойно разгуливать среди нечисти, не опасаясь быть узнанным.
Внезапно рев и вой непогоды был перекрыт страшным воплем, и на площадку перед Останкинской башней обрушилась ступа. В ступе сидел Кощей Бессмертный и тер лоб со вздувавшейся на нем шишкой, на чем свет ругая Бабу Ягу:
— Ты что, старая, не видишь, куда летишь?
— Разве я нарочно? Поди полетай, когда все гляделки залепило! — оправдывалась Баба Яга.
А дело было вот в чем. Не разглядев сквозь метель Останкинской башни, старуха врезалась в нее. Весь удар принял на себя лоб сидящего с краю Кощея. Не будь он бессмертным, ему пришлось бы плохо.
Увидев Кощея, все приглашенные на шабаш почтительно склонили головы. Он откинул плащ и выпрямился во весь свой могучий рост. Костлявым пальцем с длинным желтым ногтем Кощей очертил в воздухе круг, и внезапно сразу в нескольких местах загорелись костры. Не было ни сучьев, ни дыма, ни копоти — костры горели прямо на снегу, а над ними с визгом летала нечисть.
Позволив молодым ведьмам полетать и размяться, Кощей топнул ногой, а затем с усилием, словно сопротивляясь чему-то невидимому, поднял над головой раскрытые ладони. Тотчас вокруг Останкинской башни возникла волшебная преграда. За ней густо сыпал снег, завывала вьюга, но внутрь она не могла пробиться. По краям преграды запылали факелы, распространяя смрадный и удушливый запах серы.
— Кощей поставил невидимую стену! Теперь никто не сможет ни войти сюда, ни выйти. Никто нас не подслушает, — доносился со всех сторон одобрительный шепот.
Теперь, когда снегопад прекратился, Снегурочке, Сугробу и Ване оставаться незамеченными стало сложнее, и, не очень надеясь на свои плащи, они нырнули за одну из брошенных машин. Тем временем Кощей отдал приказ, и черти с ведьмами стали громоздиться друг на друга, образуя подобие трона. Наступая без разбора на ноги, головы, туловища своих подданных, повелитель поднялся на вершину трона:
— Где ушастая ведьма? Позвать ее сюда! — потребовал Кощей.
Из толпы нечисти выдвинулась слепая морщинистая ведьма, левое ухо которой было огромным, точно парус.
— Меня зовут Ухо Настороже, повелитель! У меня самый чуткий слух в мире. Я слышу, о чем шепчутся травы в лугах и как роют свои ходы дождевые черви, — сказала она.
— Хватит болтать! — прервал ее Кощей. — Отвечай, ты слышишь, где сейчас Дед Мороз?
Ведьма привстала на цыпочки, развернула ухо и стала прислушиваться. Вся нечисть затаила дыхание.
— Я слышу топот копыт ледяных коней. Слышу, как они несутся по северному лесу, — сказала ведьма.
Кощей потер высохшие ладони и ухмыльнулся. Железная челюсть у него в кармане защелкала зубами.
— Великолепно! Значит, старикан уже скачет сюда! А с собой ли у него первое мгновение нового тысячелетия?
— Я слышу, как у него в кармане в ледяной шкатулке звучит что-то маленькое и нетерпеливое.
— Это оно… первое мгновение… — прошептал Кощей и, внезапно повысив голос, крикнул: — Где глазастая ведьма? Позовите ее!
Из толпы нечистой силы, непрерывно кланяясь, вышла молодая костлявая ведьма с большими глазами навыкате:
— Я Таращилка, мой повелитель! Я вижу все, что происходит в мире. От моего взгляда не укрыться ни в чаще, ни в подземелье, ни за семью чугунными дверями.
— Не хвастай! Видишь ли ты Деда Мороза, Таращилка? — спросил Кощей.
Ведьма повернулась к северу и широко распахнула свои большущие глаза:
— Я вижу тройку, запряженную в сани! Вижу и самого Деда Мороза. Он в красной шубе и синих варежках. Ну и бородища же у него, широченная, длинная! В санях лежит мешок с подарками. Сам мешок серый, холщовый, со множеством ярких заплат. Одна заплата оторвалась, и из мешка сыплются подарки. Ого, сколько их!
— Зачем Морозу заплатанный мешок? Разве не проще раздобыть себе новый? — удивилась Кикимора.
— Этот мешок волшебный, — объяснила Баба Яга. — Сколько из него подарков ни возьмешь, он все равно полный.
— Ух ты, подарки! Хочу подарки! И мешок тоже хочу! — восторженно взвизгнула Кикимора.
— Хотеть не вредно, а пока помолчи! — одернула ее Баба Яга.
Кикимора шмыгнула носом и стала тереть глаза кулаками.
— Помолчи, всегда помолчи… — всхлипнула она. — У-у… Ты думаешь, Яга, я жадная? Просто меня никто не любит! Вот я и решила, если мешок Деда Мороза будет у меня, тогда все дети и вообще все-все-все, чтобы получить подарки, станут меня любить.
— Таращилка, а первое мгновение ты видишь? Где Дед Мороз его держит? — спросил ведьму Кощей.
Ведьма подняла веки еще выше:
— У Деда Мороза в кармане шубы лежит ледяная шкатулка с узорами. Он все время дотрагивается до кармана, боится ее потерять.
— Значит, мгновение в ней! — нетерпеливо прошептал Кощей. — Решено, мы набросимся на Деда Мороза и отнимем у него шкатулку!
— Погоди, Кощей, не пори горячку! Силой хорошо, а хитростью вернее, — вкрадчиво подсказала Баба Яга. — Есть у меня одна мыслишка! А ну-ка, Оборотень, мил человек, поди сюда!
В основании Кощеева трона послышалась сдавленная ругань, и оттуда вылез маленький скособоченный человечек с красными щеками в прожилках и синим отечным носом.
— Ой-ой-ой, гунявки фрикодявные, голову мне отдавили! — запричитал он.
— После дожалуешься. Превращайся-ка живо в Снегурку! — потребовала Баба Яга.
Не переставая причитать, Оборотень вонзил в снег короткий нож, ловко перекувырнулся через него — и мгновение спустя Ваня увидел Снегурочку. Мальчику стало не по себе: не знай он, что внучка Деда Мороза стоит рядом, закутанная в старый ведьминский плащ, он легко мог бы ошибиться.
Баба Яга обошла Оборотня вокруг, с недоверием разглядывая его.
— Ну что, бабка, похож я на Снегурку? — спросил Оборотень.
— Кажись, у настоящей Снегурки лицо поумнее, — с сомнением сказала Баба Яга. — Ну ничего, и так сойдет. Теперь запоминай, что ты должен сделать. Когда Дед Мороз прилетит в Москву, он первым делом примется искать внучку, и тут-то мы тебя и подсунем. Ты подойдешь к нему и скажешь: «Здравствуй, дедушка! Я по тебе ужасно соскучилась. Можно, я сама выпущу мгновение?» Запомнил, мил человек?
— Ну, запомнил! — подтвердил Оборотень.
— Не «ну», а так точно. Повтори! — потребовал Кощей.
— Че тут повторять? — гоготнул Оборотень. — Как только Дедульник притащится, я подойду к нему и заявлю: «В натуре, старикан, это классно, что ты приперся! Я по тебе жуть как тащусь. Гони сюда свой чемодан с мгновением, я его зацапать хочу».
— Фу! И все он врет! — шепнула Ване Снегурочка. — «Классно» — я говорю, и «тащусь» — я тоже говорю, но «в натуре» и «зацапать» — это уже фигушки! Что я, шпана какая-нибудь?
