— Гости обычно в отдельном корпусе останавливаются. А в главный пакгауз больше двух-трёх чужих никогда не пускали.
Несколько человек кивнули в подтверждение его слов. Кочерга посмотрел на Филина, видимо лучше всех знакомого с Берлогой, негромко поинтересовался.
— А Троянского коняжку на пакгауз не могли приволочь?
— Кого? — переспросил военный.
Кочерга пожал плечами под непонимающими взглядами, заглянул в кружку и терпеливо пояснил.
— Ну, вагон какой-нибудь, фура, бочки, цистерна на худой конец, где штурмовая группа спрятаться может. Тогда всё элементарно выходит. Все три варианта одновременно срабатывают на раз. И штурм, и гости, и изнутри… — он двинул кружку на свободное пространство и, чертя пальцем вокруг неё, продолжил: — В пакгаузе штурмовая группа, в гостевом бараке — подкрепление под видом гостей, а снаружи остальные силы из мародёров, ренегатов и прочих отмороженных тварей…
За столом молчали, переваривая услышанное.
— Погодите, — задумчиво проговорил Филин. — Приятель, пока мы у Ржавого леса лазили, говорил, что в Берлоге ожидают контейнеры с материка. Большие, со всякой всячиной для обустройства берлоги. Разборные домики, цемент, генераторы, какой-то хозяйственный инвентарь… Фильтры для воды и воздуха, насосы, вентиляционное оборудование и ещё какое-то барахло. Если разом, то как раз примерно с вагон и получится…
Кочерга вздохнул.
— Тогда всё сходится! В тот момент, когда контейнер въехал в пакгауз, его вышли принимать сам Гризли и основные люди. Взяли накладную, сняли пломбы, открыли кузов, а там — басмачи. Секундное дело и… медвежий генералитет готов.
— Старая схема, — буркнул Батон. — Её даже в кино показывали.
Кочерга кивнул.
— А по первым звукам стрельбы включается гостевой резерв и мародёры снаружи базы. Получается двойное кольцо, когда по медвежатам колбасили сразу со всех сторон: из центрального пакгауза, от гостевого барака и снаружи… шансов ноль.
Все продолжали слушать лысого гостя, но Кочерга уже всё сказал и, хрустнув сахаром, отхлебнул остывший чай.
Кто-то полез за куревом, кто-то откупорил очередную бутылку.
— Ну полная жопа получается, — невесело подытожил гитарист в наступившей тишине.
Командир кивнул, чтобы плеснули в кружки. Подняв свою, встал.
— Помянем медвежат и батьку их, почтенного Папашу Гризли.
Торговец поднялся вместе со всеми, дождался своей порции и, сморщив подобающую мину, опрокинул кружку. Подумав, выудил из кармана поллитровку и, поставив на край стола, двинулся к себе в бункер.
— Ну что? — вздохнул медик, возвращаясь к разговору. — Надо чё-то решать, а то дождёмся, что и тут всех начнут отстреливать.
Гитарист посмотрел на медика, пожал плечами.
— Я думаю, что надо дождаться более подробной информации. Чё рыпаться раньше времени?
— Сниматься надо и валить в промзону, — зло проговорил Филин. — Примыкать к кому-нибудь. Чую, непростые времена начинаются.
Командир глянул на военного.
— А ты-то чё думаешь?
— А мне без приказа думать не положено. Я на службе. Наверх могу доложить, описать обстановку, передать оперативную информацию. А больше ничего… я же сам ничего не решаю. Мне каждый мизерный рейд приходится по пять раз согласовывать. Вот если на блокпост нападут, тогда могу всех в ружьё поднять.
Филин сморщился, как от зубной боли.
— Когда они на твой блокпост нападут, ты уже ни хрена не поднимешь. Они вон Берлогу Гризли подчистую вынесли. А там медвежата не чета твоим солдатикам, да и Берлога не твой игрушечный блокпост.
— Ладненько,- вздохнул Кочерга, поднимаясь. — Оставайтесь, ждите, докладывайте. А нам ещё до Бара двигать.
Командир кивнул.
— Удачи! Если что нового там узнаете, пошлите весточку на ПДА. Мой позывной — Наст.
Обернувшись к крепышу, хлопнул того по плечу.
— Проводи ребят до поворота на АТП. На обратном пути сменишь дозорного.
Крепыш бодро поднялся и одёрнул снаряжение. Едва Кочерга с Батоном накинули рюкзаки, двинулся по узкой дорожке между домов.
8. Промзона
Окрестности Южного сектора
Когда за посадками показалась бетонная ограда, Ждан последний раз внимательно посмотрел по сторонам и улыбнулся.
— Почитай, пришли.
Макар с интересом глядел вперёд. Заметил над оградой плоские крыши промышленных корпусов и пару почерневших от времени труб. Прямо по курсу в заборе обозначились железные ворота, за которыми поднимались ровные стопки мешков, уложенные подковообразными баррикадами. За одной из стопок торчали три головы в банданах. Когда Макар со Жданом оказались на расстоянии прицельного выстрела, все три головы развернулись в их сторону. Один из охранников поднялся с оружием наизготовку, но, разглядев путников, опустил ствол и перекинулся парой слов с приятелями. Остальные остались сидеть, но внимательно следили за приближающимися незнакомцами, пока те не вошли в ворота.
Ждан вынул руку из кармана и, перекрывая рот, почесал щёку.
— Идём спокойно, как к себе домой.
Макар, скрывая любопытство, сделал утомлённо-будничное лицо. Поравнявшись с охранниками, бросил безразличный взгляд в их сторону и, профессионально схватив глазами картинку, отвернулся, чтобы разобрать отпечатавшийся в памяти образ. Все трое небритые, в одинаковых комбинезонах и линялых разгрузках. Под руками на коротких ремнях потёртые буллпапы, глаза внимательно сканируют с ног до головы. Макар спиной чувствовал эти взгляды, пока дорожка не свернула за угол проржавевшего ангара и они с Жданом не оказались посреди унылых фабричных построек.
В воздухе стоял кисловатый запах старой ржавчины. Большинство окон были выбиты, а немногие уцелевшие стёкла покрывал толстый слой пыли и сажи. Оконные проёмы цехов ещё сохранили зеленоватое остекление, но по стеклоблокам пробегали частые дорожки пулевых отверстий.
— Фактурно, — пробормотал Макар. — Как у Тарковского.
— Фактурней не бывает… Нам сюда.
Ждан указал в проход между цехами и повёл по узкой дорожке, заканчивающейся квадратным тупиком. Дорожка пересекала тупичок и упиралась в распахнутую металлическую дверь со следами недавней сварки и новыми усиленными петлями. Над дверью белой нитроэмалью по кирпичной кладке было размашисто намалёвано «Гостинецца», ниже кто-то дорисовал углём пять звёзд. За дверью обнаружился еле освещённый коридор, тянущийся на всю длину здания, к такой же двери в противоположной стене. Направо, у лестничной клетки, светилось забранное решёткой окошко вахты.
Ждан кивнул скучающему охраннику, показал ключ с номером на жетоне и, получив кивок в ответ, прошел к лестнице. Макар сдержал уже созревшую на языке шутку про романтику и, состряпав безмятежное выражение лица, поинтересовался.
— Так ты в подвале устроился?
— Не в подвале, — гордо поправил Ждан. — А в цокольном этаже. Тут все козырные люксы ниже уровня земли. Наверху только времянки, которые сдают на периоды между выбросами.
— А что за выбросы?
