Через какое-то время терапевт вернулся в кабинет и взял в руки график мытья рук. На предыдущих встречах он хвалил графики, сделанные мужем, поэтому сейчас жена сказала:
– Вы могли бы сказать пару теплых слов о моем замечательном графике.
– Красивый, – отметил терапевт. – Правда, я поражен тщательностью, с которой вы все зафиксировали. Все отмеченные случаи – это ненормальное мытье?
– Да, – ответила жена.
– Четкостью, с которой вы различаете нормальное и ненормальное мытье рук, – восхищенным голосом добавил терапевт. Он подчеркнул именно этот аспект, потому что в предстоящем задании будет необходимо различать два типа мытья, и крайне важно, чтобы жена была нацелена на это различение.
– Я была вынуждена составить два графика, – пояснила клиентка. – Мне пришлось увеличить шкалу. В первый раз делений не хватило.
– Замечательный, совершенно замечательный график. Реалистический, без скрытого оптимизма, но и без пессимизма. – Терапевт положил график. – Хорошо, вам удалось обсудить мое предложение?
– Гарантия – вот что главное, – сказал муж.
– Но будет нелегко, – предупредил терапевт.
– Гарантия, – повторил муж.
– Да, – кивнул терапевт.
– Я настроена скептически, – сообщила жена.
– Требуется согласие обоих.
– Мы согласны, – сказала жена. – При условии, что мы не должны пойти и перестрелять друг друга или что-то в этом роде.
– Ногу там сломать, – добавил муж, – или прогулять два рабочих дня.
– А ты был бы не против? – засмеялась жена.
– Знаете, мне кажется, вы слишком легко к этому относитесь, – прервал их терапевт. – Это серьезное задание. Мы уже работаем с вами не первый день, и все мои предложения пока никем до конца не выполнялись.
– Это не совсем точное утверждение, – возразил муж.
– Хорошо, – сказал терапевт, показывая на график, – то, что отмечено, происходило с дистиллированной водой или из-под крана?
– Из-под крана, – призналась жена. – Мы бы разорились, если бы я пользовалась дистиллированной.
– Кое-что, да, мы не выполняли, но… – начал муж.
– Хорошо, с этим я согласен, – перебил терапевт. – Итак, каково ваше решение?
– Да, – ответила жена.
– Знаете, я думаю, что, если мытье прекратится, вы, вероятно, почувствуете легкое сожаление.
– Почему это?
– Потому что потеряете нечто, что стало частью вас.
– Как будто пять лишних килограмм потерять, – расхохоталась женщина. – Нет, я вряд ли расстроюсь.
Повисла тишина. Через несколько мгновений терапевт прервал ее:
– Итак, что вы думаете? Вам удалось поговорить об этом?
– Да, – ответил муж.
– Что вы решили?
– Давайте послушаем, что же вы придумали, – предложил муж.
– Мы выполним, – сказала жена.
– Оба выполните? – спросил терапевт.
– Да, – кивнул муж.
– Это значит, что вы это сделаете, – терапевт задумчиво посмотрел на мужа и перевел взгляд на жену. – И вы это сделаете.
– Да, – ответила жена.
– Но это будет непросто, – предупредил терапевт.
– Но ведь гарантировано? – спросила жена.
– Гарантировано.
– Мы будем делать это даже без гарантии, – вступил муж.
– Точно, – подтвердила жена. – Я готова испробовать все что угодно.
– Ну, гарантия-то есть. Обязательно сработает. Но вы не обязаны соглашаться на этой неделе. Хотите, отложите до следующей. Я серьезно, – добавил терапевт, глядя на смеющихся супругов. – Мне вовсе не хочется, чтобы вы спешили.
– А почему бы не рассказать, в чем же дело, и дать нам возможность обдумать все? – спросил муж.
– Хотите обговорить это на неделе? – в свою очередь задал вопрос терапевт.
– Мне внезапно пришло в голову, что вы могли придумать, – воскликнула жена. – Не знаю. Может, я и не права.
– И что именно? – поинтересовался терапевт.
– Я не собираюсь вам рассказывать,– заявила жена.
– Хотелось бы услышать.
– Скажу, если окажется, что я права.
– Скажите мне сейчас. -Нет.
– Я бы предпочел услышать это сегодня.
В этом месте терапевт был заарканен женой тем же способом, каким раньше он поймал на крючок супругов. Она ускользала от ответа, а он пытался выяснить, в же чем состоит ее догадка. Суть же заключалась в том, что в любом случае терапевт проигрывал. Если жена не отгадала, это не имело никакого значения. Если отгадала и сообщит об этом, то нарушит всю процедуру, и план станет неэффективным. Терапевт должен был проигнорировать ее слова и продолжать действовать в соответствии с принятой техникой, однако остановится он не смог.
– Я могу и напридумать, – сказала жена, – так что лучше промолчу. Мои личные, персональные идейки.
– Для меня очень важно узнать о них, если вам не трудно поделиться, – продолжал настаивать терапевт.
– Зачем? Со мной-то вы не делитесь, – улыбнулась жена.
– Я поделюсь, когда получу от вас согласие, – ответил терапевт, строго глядя на супругов. – Поделюсь, можете быть уверены. Но вы оба должны быть готовы выполнить это, – и помолчав, продолжил:
– Но мне бы хотелось услышать вашу догадку.
– А я не собираюсь делиться ею с вами, – засмеялась женщина. – И потом это просто предположение и, возможно, абсолютно ложное.
– Если это холостой выстрел, мы просто забудем ою этом. А вот если вы попали в цель, это мне о многом скажет.
В этот момент супервизор, сидящий за односторонним зеркалом, позвонил терапевту и предложил прекратить расспросы.
– В любом случае, – подытожил терапевт, положив трубку, – моя идея сработает.
– Почему вы так уверены?
– Объяснять я не буду.
– Вы ее уже проверяли раньше? – спросил муж.
– Сработает, – уверено подтвердил терапевт, который, кстати говоря, впервые применял такое. – Но процесс будет нелегким.
Снова наступила тишина, и на сей раз ее прервала жена:
– А почему нелегким?
– Узнаете, когда расскажу. Но выполнение моего плана потребует от вас искренней готовности. От вас, – терапевт указал на жену, – и от вас, – он указал на мужа.
Когда терапевт совершенно уверился, что супруги готовы выполнить все его указания, он изложил им свой план. Лечение было простым. Оно отвечало всем требованиям, необходимым для излечения: это была легко понимаемая инструкция, супруги были в состоянии выполнять его, и оно было тяжелым испытанием, более тяжелым, чем симптом. По существу, следование инструкции делало симптом невозможным, поэтому симптом должен был исчезнуть.
Одно из преимуществ подобного лечения состоит в том, что его можно применять, когда терапевт не знает ни цели, ни функции симптома и не может предложить подходящей гипотезы. Точно такое же задание сработало в случае с парой, в которой жена страдала навязчивой рвотой. Проведя несколько интервью, терапевт не смог обнаружить веской причины существования подобной проблемы. Навязчивая рвота – довольно распространенный симптом в наш век беспорядочного питания, в то время как навязчивое мытье рук – это из века озабоченности гигиеной.
Упомянутую женщину рвало с восемнадцати лет, так что к тридцати одному году у нее была более чем десятилетняя практика. Женщина набрасывалась на гамбургеры, хрустящий картофель и подобного рода пищу, а затем освобождалась от нее рвотой, причем много раз в день. Как и женщина, бесконечно моющая руки, она безрезультатно лечилась у ряда терапевтов. В отличие от предыдущей пациентки у нее была более серьезная проблема; реальная угроза развития болезни, если симптом не будет побежден. Ранее ей был поставлен диагноз нервная анорексия и ее дважды госпитализировали на грани голодной смерти. Даже если бы терапевт прекратил ее рвоту, женщина, начав набирать вес, могла бы снова вернуться к этой практике и опять очутиться в больнице.
Терапевт Роберт Киркхорн попросил мужа прийти на прием с женой. Мистер Киркхорн, в отличие от терапевтов, к которым обращалась женщина, оценил проблему как общую для обоих супругов, а не касающуюся только жены. Одной из причин привлечения к терапий мужа был специфический характер данной проблемы. Женщины, страдающие навязчивой рвотой, обычно говорят не всю правду о своем недуге. Рвота ощущается ими как тайный грех, и поэтому терапевту приходится работать с клиентом, лгущим о частоте и суровости проявлений симптома. Клиент с подобной проблемой, как правило, не выполняет до конца директивы терапевта. Решение включить в процесс терапии мужа клиентки повы-. шало вероятность выполнения директив и правдивости сообщений о частоте рвоты. Участие мужа в выполнении тяжелого задания помогает также уберечь жену от рецидивов, ибо в этом случае ответственность будет уже не персональная, а совместная.
Проблема казалась столь серьезной, что первую встречу решено было провести как консультацию, а не как терапевтический сеанс с контрактом на излечение. Такое решение было принято не только потому, что проблема подобного типа всегда чрезвычайно сложна, но и потому, что данный случай был крайним проявлением проблемы: жену рвало от четырех до двадцати пяти раз ежедневно, рвало в течение десяти лет, рвало даже в больнице, где она лежала, набирая вес в процессе лечения анорексии.
