— В отпуск я не поеду. Я уезжаю из города.
Из динамика послышался треск. Зажужжал замок.
Дверь в квартиру была приоткрыта. Она сейчас выйдет, крикнула Надя из ванной. Андреас пошел на кухню. В раковине лежала грязная посуда, на столе стояла пустая бутылка вина и два бокала. В холодильнике Андреас нашел почти пустую бутылку шампанского, в горлышке которой торчала серебряная ложка. Поискал чистый бокал. Не нашел и вылил остатки шампанского в чашку. Выбрасывая бутылку, он увидел в мусорном ведре упаковки китайской еды навынос. В маленькой картонной коробочке с недоеденным засохшим рисом лежал использованный презерватив.
В гостиной тоже был беспорядок. Книги, журналы и одежда валялись на полу. На диване лежала переполненная пепельница, которая упала на пол, когда Андреас сел. Он снова встал и вышел в коридор.
Через некоторое время из ванной появилась Надя. На ней была тонкая ночная рубашка и открытый халатик. Она накрасилась и причесалась.
— Нежданный гость, — проговорила она, улыбнувшись робко и в то же время обиженно.
Похоже, она еще не решила, как реагировать на его приход.
— Мне надо было позвонить, — сказал Андреас. — Я не знал, что сегодня не моя очередь.
— Ко мне заходила старая подруга.
Андреас ответил, что пришел не за тем, чтобы контролировать ее. Ему все равно, с кем она спит. Он этим вечером тоже был с другой. Надя сказала, ее это не интересует. Он ей надоел. Использует ее, как проститутку. Она больше не хочет видеть его.
— Я и пришел попрощаться с тобой, — сказал Андреас.
Надя ответила, что не надо быть таким ранимым. Она тут ни при чем, сказал Андреас, он уезжает из Парижа. Надя вздохнула. Если уж он так хочет знать, то к ней приходил ее бывший муж.
— Твой страшный и ужасный бывший муж. Ты ведь с ним все это время встречалась, так?
Его это не касается, сказала Надя. Почему бы и нет? Они оба свободны, он и она. Сейчас они с мужем понимают друг друга лучше, чем до развода.
— Кому же ты теперь будешь на него жаловаться? — спросил Андреас. — Впрочем, ты наверняка быстро подыщешь другого. У меня есть друг. Могу дать телефончик.
— Какая же ты сволочь, — произнесла Надя ледяным голосом.
— Я буду по тебе скучать, — сказал Андреас. — С тобой так легко быть одиноким.
— Ты будешь одиноким всегда, с кем бы ты ни был, — ответила Надя.
На следующее утро Андреас поднялся рано. Окна всю ночь простояли открытыми, и в комнатах было свежо. С ним случился тяжелый приступ кашля. Ему было немного стыдно из-за того, как он обошелся с Надей и Дельфиной. Его самого поразила собственная озлобленность. Но что было, то было. Они это переживут. Во всяком случае, скучать не станут.
После завтрака он написал письмо в школу и отказался от своего места. Он не помнил, какой срок для увольнения указывался в договоре, но ему было все равно. Просто возьму и уйду, подумал он. Потом отправился к агенту по недвижимости, с помощью которого десять лет назад покупал квартиру. Тот помнил квартиру или, по крайней мере, притворялся, что помнит. Сказал, Андреас, скорее всего, получит вдвое больше того, что заплатил. Хотя трудно продавать квартиру посередине лета. Андреас ответил, что цена его мало волнует. Главное — побыстрее продать. Он уезжает на несколько дней в Бретань. Когда Андреас заполнил бланк и подписался, агент сказал, что сделает все от него зависящее. Андреас отдал ему ключ.
В полдень он позвонил Сильвии домой. Трубку снял муж. Андреас попросил его передать своей жене, что сегодня днем у него не будет времени. И вообще они больше не увидятся.
— Кто вы такой? — спросил муж Сильвии.
— Да уж не парикмахер, — ответил Андреас и повесил трубку.
Днем у него зазвонил мобильный. Когда он увидел, что звонит Сильвия, то отвечать не стал. Она оставила ему сообщение с вопросом, не спятил ли он. Он же знает, что домой звонить нельзя. Ей понадобилось полчаса, чтобы успокоить мужа. И почему это они больше не увидятся? В ее голосе было больше заинтересованности, чем злобы. Она — чудесная женщина, подумал Андреас, и найдет, с кем время провести.
Поездка в Бретань стала настоящим кошмаром. Поезд был битком набит людьми. В нем не оказалось купе для курящих, и лишь в Рене он простоял достаточно долго, чтобы успеть покурить. На перроне толпились пассажиры, дымившие сигаретами, они нервно вслушивались в объявления из громкоговорителей и то и дело поглядывали на часы.
Ближе к половине десятого Андреас добрался до Бреста. Было еще светло. Выйдя, он сразу закурил. В конце перрона его поджидал Жан-Марк. Они пожали друг другу руки.
— Докури сначала, — сказал Жан-Марк. — Ты проголодался? Мы уже поужинали. Надо было укладывать детей.
Андреас ответил, что в поезде съел сандвич. Жан-Марк хотел взять его чемодан. Андреас не дал ему этого сделать. Я болен, но не настолько, сказал он.
— Ты болен?
— Да, кашель что-то замучил. Ничего серьезного.
До Ланвеока они ехали час. Дорога петляла, и Андреасу приходилось преодолевать тошноту.
— Вода теплая? — спросил он.
— Вполне, ответил Жан-Марк. — С тех пор как приехали, ходим купаться каждый день. Только вот Марту в воду не затащишь. Ждет двадцати пяти градусов.
Марта, в представлении Андреаса, была типичной парижанкой. Увлекалась искусством, много читала, ходила на выставки и концерты. При ее стройности она казалась крупнее, чем была на самом деле. Носила элегантные, но удобные платья и, сколько Андреас ее помнил, красила остриженные «под пажа» волосы. Он часто задавался вопросом, что она нашла в Жан-Марке. Едва ли существовали два более разных человека. И все же, казалось, они каким-то образом ладят друг с другом. Порой Андреас завидовал их внешне простой жизни. Когда Жан-Марк рассказывал о детях, которым нужны новые кроссовки или новая одежда — такие же, как у их друзей. Когда он планировал свой отпуск и просматривал кучу одинаковых рекламных проспектов. Хватит ли денег на новую машину? Скорее всего, в следующем году. Или можно купить в рассрочку. Недели уходили на расчеты, сравнения технических характеристик и цен. Однажды Жан-Марк принял участие в марафоне. Готовился к нему полгода. Попал в верхнюю треть таблицы и рассказывал об этом с такой мальчишеской гордостью, что на него невозможно было обижаться. Андреас видел, как Жан-Марк и Марта сидят по вечерам в гостиной и считают, планируют отпуск, смотрят телевизор. Как они весело смеются, рассказывая друг другу о всяких мелочах. Даже жаловались они, улыбаясь, — так, словно все было понарошку.
— А как вы познакомились? — спросил Андреас.
— Я играл в футбол с ее братом. Знал ее с самых юных лет. Но чувство возникло гораздо позже, когда мы снова увиделись на его свадьбе.
Похоже, он хотел еще что-то добавить, но промолчал. Его хорошее настроение было показным, и, несмотря на загар, он выглядел усталым.
Дом стоял на краю деревни, у проселочной дороги. Это был дом родителей Жан-Марка. Сами родители несколько лет назад переселились в приют для престарелых, и с тех пор дети приезжали сюда отдохнуть. Марта сидела в гостиной и смотрела теледебаты политиков. Она коротко поздоровалась с Андреасом, не вставая с места. Марта тоже выглядела уставшей. Жан-Марк проводил Андреаса в его комнату.
— Сам знаешь, где тут что, — сказал он. — Спускайся, когда разложишь вещи. Я откупорил бутылку вина. Тебе оно понравится.
Андреас разобрал чемодан и сходил в ванную умыться. Старался не шуметь, чтобы не разбудить детей. Спускаясь, он услышал громкие разговоры на кухне. Дверь была приоткрыта. Он постучал и вошел. Жан-Марк сидел за столом, Марта стояла, прислонившись к раковине. Оба молчали. Казалось, они только что перестали ругаться.
— Все в порядке? — спросил Жан-Марк, вставая. Положил руку Андреасу на плечо. — Я рад, что ты приехал.
Он достал бокал из кухонного шкафа и протянул Андреасу.
— Сядем на улице?
— Там слишком холодно, — сказала Марта.
— А ты оденься, — раздраженно ответил Жан-Марк. — Андреасу наверняка захочется покурить.
Марта направилась к двери. Проходя мимо Андреаса, она дотронулась до его руки и спросила, надолго ли он приехал. Андреас ответил, что еще не знает. Пока не наскучит им своим присутствием.
Марта и Жан-Марк сидели плечом к плечу на проржавевших садовых качелях. Андреас разлил вино. Было очень тихо. Слышались лишь кваканье лягушек и изредка рев проезжавших машин.
— Гоняют как ненормальные, — сказала Марта. — В прошлом году один разбился. В нескольких сотнях метров отсюда.
— Самоубийца?
Жан-Марк покачал головой.
— Пьяный, — ответил он. — Посреди ночи. Не вписался в поворот, и — лобовой удар в дерево. Дереву хоть бы что.
— Младший брат Жан-Марка был здесь, когда это произошло. Паскаль, ты его видел. Он машины лаком покрывает.
