Рейтинговые книги
Читем онлайн Печаль в раю - Хуан Гойтисоло

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 ... 42

— Не будете ли вы так любезны доложить обо мне сеньоре Лисарсабуру?

Золотые кудри падали ему на лоб, он отбросил их рукой.

— Передайте ей, пожалуйста, вот это.

Он протянул Филомене прямоугольную карточку, на которой было выведено тушью: Авель Сорсано, учащийся.

— Будьте добры, скажите ей, что, если она устала, я зайду в другой раз.

Он говорил совсем непринужденно — не так, как говорят в его годы, — и Филомена уставилась на него. Потом как во сне она понесла наверх его карточку и с первой площадки взглянула на него еще раз. Он все так же стоял у входных дверей, удивительно светлый на темном фоне панелей, как будто на него одного падал какой-то свет. «Все равно как святой в нише», — подумала она.

Наверху, как всегда, было темно и тихо. Шторы были опущены, в тусклых зеркалах пробегали какие-то тени. Только один луч проник через щелку, пробил белый туннель и лежал на ковре, словно одну полоску обесцветили хлоркой.

— Войдите.

В спальне, как всегда, стоял особый, ей одной свойственный запах; Филомена чихнула. Донья Эстанислаа лежала на тахте в японском кимоно, а на лбу у нее был платок, смоченный одеколоном. Агеда сидела на скамеечке, покрывала ногти лаком. Ни та ни другая не обернулись.

— Там вас мальчик спрашивает, — сказала Филомена. — Просил вам передать вот это.

Донья Эстанислаа устало протянула руку. В комнате царил полумрак, она поднесла карточку к самому лицу. Потом обмахнулась веером, а карточку протянула Агеде.

— Ах ты господи! — сказала она. — Вот не ждала! — Однако лицо ее было совсем бесстрастно, как будто она говорила о погоде. Агеда тупо смотрела на карточку, потом повернулась к матери и вопросительно взглянула на нее. — Вы не заметили, у него есть багаж?

— Нет, сеньора, нету, — ответила Филомена.

Донья Эстанислаа вздохнула.

— Ну что ж… Проводите его в ту комнату, где жила сеньорита Клод. И покажите ему, где ванная. На дорогах такая пыль.

И все. (Пока Филомена шла по коридору, из хозяйской комнаты доносились раздраженные голоса: «Как это необдуманно с твоей стороны! Смешно, в конце концов. Всякий скажет, что мы сейчас в исключительно тяжелом положении». — «При твоем дедушке…» — «При дедушке, при дедушке, вечно этот дед! Интересно, чем он нам поможет! Гляди. Нет, пощупай — ни сантиметра мяса. Одна кожа. Кожа и кости. Все тряпки, краски и накладки. А ты говоришь, — она икнула, — и ты еще говоришь, какое мое дело, будет тут мальчик или нет!.. Когда мы все буквально пухнем с голоду, и ты пухнешь, и я, и Филомена, сколько месяцев ничего толком не ели, и ты еще говоришь…»).

Мальчик ждал внизу; он внимательно рассматривал гравюры и доверчиво улыбнулся, когда она вошла. Он снял тужурку, держал ее теперь под мышкой, и казался еще тоньше, а взрослые речи удивляли еще больше.

— Донья Эстанислаа нездорова, — сказала служанка. — Она велела, чтоб я тебя отвела в твою спальню.

Комнату не открывали несколько лет, и Филомена пошла в кухню за ключами. Авель молча шел за ней, внимательно смотрел на поблекшую роскошь и не выражал удивления.

— Ну вот мы и пришли…

Филомена распахнула окно и раздвинула тяжелые камчатые занавески. Авель, который шел следом за ней, остановился в дверях. Спальня, очень большая, гораздо больше обычных, была забита и увешана самыми различными вещами — зеркалами, гравюрами, миниатюрами, рогами изобилия, — и все это висело и торчало кое-как, вперемежку, словно в кошмаре. Под потолком, как бы и без ниток, болталось полдюжины игрушечных корабликов. Кровать была с колонками, в эмалевых розочках. Зелень добралась до самой решетки окна и почти задушила герань, которую несколько лет назад привезла сеньорита Клод.

— Тут надо все прибрать, — виновато сказала Филомена. Она смахнула паутину, которая протянулась от стены к стене, и добавила: — Сколько лет заперто…

Авель выложил из карманов все свое имущество — пачку писчей бумаги, два конверта, вечное перо, карту провинции Жерона, алюминиевую мыльницу, универсальный перочинный ножик и бюллетень военных действии.

— Вы часто получаете газеты? — спросил он, закончив работу.

Филомена неопределенно покрутила рукой.

— Сеньорита как-то подписывалась на «Бланко и негро», — сказала она. — А теперь…

Авель заложил руки в карманы.

— Как же вы узнаете о ходе военных действий?

Филомена пожала плечами — они просто не узнавали. Несмотря на батарею и на интернат по соседству, в «Раю» и не думали о войне: донья Эстанислаа вспоминала лучшие времена, Агеда мечтала о сказочном принце. Правда, с едой было плохо, но в остальном война их мало трогала.

— А меня вот очень трогает, — сказал Авель. — Мы в Барселоне каждый вечер слушали сводку. У дяди на стене висела карта Испании, и я отмечал передвижение войск разноцветными флажками.

Он открыл один из конвертов и вынул карту Испании, сложенную вчетверо.

— Вот, взгляните, — сказал он, обводя пальцем Арагонскую область, — Последние бои шли в этой зоне. На прошлой неделе войска националистов еще были тут, а теперь они заняли всю территорию. — Он сложил карту, по-видимому очень довольный и гордый своими знаниями.

Потом он взял алюминиевую мыльницу и попросил Филомену проводить его в ванную. Там он пустил душ, запер дверь на задвижку, и Филомена долго слушала, как он поет и скачет, легкий и веселый, словно птица.

* * *

Ни донья Эстанислаа, ни Агеда не спустились к обеду, и Авелю пришлось поесть на кухне. Филомена постелила в его честь клеенку, а сама села напротив, опершись на стол, и смотрела на него.

— Даю что есть, миленький, — сказала она, ставя перед ним тарелку кукурузной болтушки и плошку гороха. — Время военное, ничего не достать.

Авель поднял лицо от дымящейся тарелки и улыбнулся сияющей улыбкой.

— Не беспокойтесь, пожалуйста! — сказал он. — По правде сказать, мы дома тоже ели горох и кукурузную муку, только у нас не так вкусно стряпали.

Он не заставил себя просить и рассказал ей о своих делах. Был он из Барселоны, до войны жил с родителями, а потом переехал к бабушке, старшей сестре здешней хозяйки. Бабушку звали донья Марии, она умерла две недели тому назад. Она ужасно мучилась из-за войны, а во время тревоги ей стало нехорошо с сердцем. Папа и мама тоже умерли, а с тетей и дядей он не совсем ладил, и вот он решил воспользоваться гостеприимством двоюродной бабушки, она его много раз приглашала. И приехал.

— А дядя с тетей? Что они скажут, как узнают, что ты ушел?

— Я, конечно, им не сообщил. Я сказал, что иду в кино, а сам сел в трамвай и поехал на вокзал, откуда идут поезда во Францию. Чтобы они не волновались, я им оставил записку под подушкой.

Он весело взглянул на Филомену и продолжал так же обстоятельно:

— Я заранее узнал расписание поездов и прошел по перронному билету. Ехал я, конечно, зайцем. У меня в копилке было пятнадцать песет, так что в Жероне я взял номер. А сегодня в восемь часов я сел в автобус, который идет в поселок. У меня еще оставались две песеты, и я выпил газированной воды.

Бог знает что! Ну просто не поверишь. Филомена была потрясена: этот мальчик приводил ее в восторг, внушал ей уважение, даже страх.

— Как же это ты? Не боялся, что словят?

Авель покачал головой. Он уже съел болтушку и переложил горох из плошки в тарелку.

— Ни капельки, — ответил он. — У меня все было точно рассчитано. И вообще, в такие времена никто не думает о ближнем. Каждый за себя.

Всего два месяца тому назад, на Северном вокзале, он видел, как привезли эвакуированных детей. Дядя и тетя часто ездили в деревню, за продуктами, и они с бабушкой встречали их. Так было каждую неделю, а в тот день он вдруг услышал военный оркестр и побежал навстречу поезду.

Проворный, как бес, он пробил локтями дорогу; поезд украшали флаги и вымпелы, сотни детей глядели из окон, пели, били в ладоши.

— Кто это?

— Беженцы.

Место он выбрал удобное и не упустил ничего. Когда поезд остановился, ребята вышли, словно стадо испуганных животных, прокричали «ура!» в честь тех, кто благородно взял на себя заботу о несчастных, и запели песню, в которой славили столь памятный день. Один из них, немыслимо тощий, с какой-то белой замазкой на бритой голове, вышел вперед, поднес начальству цветы и прочитал стишок перед всеми микрофонами местного радио. Другие толпились позади, тихие, темные, в саржевых халатиках, которые кто-то, без тени иронии, украсил цветами и бантами. Сгрудившись посреди перрона, ребята стали единым телом о многих головах, которые качались все сразу, словно колосья на ветру.

— Мы воистину счастливы, — сказал в заключение юный рапсод.

Слова его загремели из репродукторов, вызывая неслыханный энтузиазм. Приемная мать взяла цветы и, не колеблясь, поцеловала бритую голову. Защелкали фотоаппараты. Потом те, кто встречал детей, пошли по перрону, улыбаясь аплодирующим людям, у выхода сели в машины и быстро затерялись среди других машин.

1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 ... 42
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Печаль в раю - Хуан Гойтисоло бесплатно.
Похожие на Печаль в раю - Хуан Гойтисоло книги

Оставить комментарий