– Я думаю, что будем набирать людей в городе, а здесь, на острове, нужно оставить только вооруженный отряд.
– Гарнизон, – подсказал Морган.
– Да, сэр. Гарнизон будет здесь, а основная часть «барсуков» должна находиться возле города – там больше возможностей. Если мы будет держаться за город, бродячие шайки с нами не справятся.
– Во лепит! – не удержался Шкиза, восхищенно покачав головой. – Прямо профессор!
– В городе приличных наемников не найти, – негромко произнес предводитель, и все притихли.
– Будем брать тех, кто ест. А в том, что вы сумеете сделать из них настоящих «барсуков», думаю, никто из присутствующих не сомневается.
– Точно! – воскликнул бородатый бандит по кличке Леший, подняв изувеченную руку. – Алонсо мне два раза пальцы рубил, пока не заставил работать! Алонсо Морган – голова!
Все одобрительно загудели, припоминая случаи, когда предводитель пресекал все попытки нарушить установленный им порядок.
– Ну хорошо, – подвел итог Морган, поправляя свой головной убор. Он подошел к Майку и обнял его за плечи здоровой рукой. – Хочу сказать, что этот парень мне нравится. Он настоящий «барсук», и, что самое ценное, у него голова варит...
– Голова варит!
– Варит голова, – поддержали сподвижники.
– Поэтому предложение его я поддерживаю...
– И мы поддерживаем! – тут же закричали подчиненные.
– Однако! – Морган поднял руку, чтобы все успокоились. – Однако нужно закончить кое-какие дела, подождать, пока немного затянутся наши раны, и еще продать туков – чтобы были деньги для нашего начинания. Так что через неделю готовься ехать в город, Майк. Гвинет и Тобби составят тебе компанию. Ну и Шило, если к тому времени он сможет держаться в седле.
18
Путешествие до Ларбени растянулось на три дня, и все это время, за исключением влажных, напоенных солеными испарениями ночей, туки двигались плотным стадом, опекаемые с четырех сторон.
Шило и Гвинет ехали впереди, а Майк и Тобби – позади стада из двадцати туков.
Время от времени Гвинет отправлялся на разведку куда-то вперед, к самому горизонту, а во время привалов вообще пропадал из виду. Понимая, что он опасается нападения «собак», Майк не задавал лишних вопросов и на подвиги не напрашивался. Он знал, что у хозяев долины инициатива не приветствовалась, но если уж тебе давали задание, его нужно было выполнять безупречно
На вторую ночь, уже под утро, где-то неподалеку проскакала группа всадников. Четверо «барсуков» приготовили оружие и стали ждать появления врага, однако вскоре стук копыт затих, и остаток ночи прошел спокойно.
Больше ничего подозрительного не произошло, и ранним утром третьего дня впереди показалась полоска зеленой суши, а спустя час солнечные лучи, пробив утреннюю дымку, выхватили первые крыши домов.
Это были окраины Ларбени.
Почувствовав запах полыни, туки, три дня жевавшие сушеные корни, прибавили шагу. Вслед за ними приободрилась четверка лахманов и их наездники.
– Половина хлопот позади, – объявил Шило и наконец-то спрятал винтовку в кожаный чехол.
То же самое проделали и остальные бойцы, а Гвинет, достав грязный платок, стал смахивать со своей кожаной одежды тонкий слой соляной пыли.
– Устроим привал вон там, где повыше, – сказал Шило, указывая на пологий холм. Казалось, его поняли даже туки, которые, не останавливаясь, подхватывали кустики полыни и шли туда, куда их гнали всадники.
Наконец все добрались до указанного Шилом места, и Майк, спешившись, с наслаждением размял ноги, отпустив поводья своего лахмана. Животное уже привыкло к новому хозяину и больше не помышляло о побеге.
Шило выбрался из седла без посторонней помощи, хотя было видно, что далось это ему нелегко. Сшитый Шкизой кожаный бандаж позволял двигаться свободнее, однако боль все не проходила.
Расстелив на траве накидку, Тобби быстро соорудил что-то вроде стола. Майк хотел помочь, но Шило отправил его на вершину холма.
– Посмотри по сторонам и определи, сколько туков гонят в город. От этого зависит цена на рынке.
– Хорошо, – кивнул Майк и побежал на гору. Добравшись до самого верха, он окинул взглядом долины и невольно залюбовался открывшейся картиной. Разгоняемые ветром соляные испарения качались словно волны, а падавшие на них солнечные лучи только добавляли сходства с водой и окрашивали эти волны в мягкие пастельные тона.
Говорили, что когда-то очень давно на этом месте действительно было море, но правда ли это или красивая легенда, никто не знал.
Спохватившись, Майк вспомнил, зачем его послали, и, прикрываясь от солнца рукой, начал считать туков, которые выбирались на травянистые склоны по всей линии соприкосновения земли с соляными долинами.
Сразу бросались в глаза хромые или обессилевшие туки, а в одной группе животных и наездников Майк заметил тело, переброшенное через седло лахмана.
Невольно вспомнилась ночь, когда они слышали стук копыт. Возможно, тогда было совершено нападение именно на этих гиптуккеров.
Выполнив задание, Майк спустился к импровизированному столу.
– Ну что? – спросил его Шило, протягивая кусок вяленого мяса.
– Голов триста, – сообщил Майк, присаживаясь на траву, – Многие животные хромают.
– Слишком быстро гнали, вот и хромают, – заметил Гвинет. – А лахманов без всадников видел?
– Видел, но всадник был при нем. Он лежал поперек седла...
– Да-а, – протянул Шило, – непорядок. Вот поэтому Морган и принял твой план, Майк. Нельзя вечно стрелять в гиптуккеров. Это раньше, когда в долину наведывалась полиция и солдаты, у погонщиков был шанс, а теперь шансов нету. Хозяев в долине становится все больше, а туков на всех не хватает.
– Говорят, что закрываются промыслы и много людей остается без работы, – добавил Тобби.
– Это нам только на руку, – спокойно заметил Майк, пережевывая жесткое мясо. – Нам выгоднее набирать людей работящих и честных...
– Откуда в тебе это, парень? – удивленно спросил Шило и с уважением посмотрел на Майка. Иногда ему казалось, что в этом мальчишке просыпается какой-то совершенно другой человек.
– Я все время проводил на ферме и знаю, что лучше иметь дело с хорошими работниками, – пояснил Майк.
– Да нет, я не об этом. Откуда в твоей голове берутся мысли настоящего торговца? – В словах Шила звучало неприкрытое сожаление. – Я же видел, как ты держался в бою, парень. Не каждый мужчина ведет себя так перед лицом смерти. И вдруг эти планы, изменения...
– Думаю, это от туков, – задумчиво произнес Майк, который отнесся к словам Шила очень серьезно.
– Что значит «от туков»? Мы тоже всю жизнь провели рядом с ними, однако не выдумали ничего похожего на твой план.
– Да, – подтвердил Гвинет. – Ничего похожего.
– Это потому, что я пас туков совершенно один и рядом не было никого, с кем можно было бы перекинуться словом. Вот я и думал, вместо того чтобы разговаривать...
– Думал, вместо того чтобы разговаривать, – повторил Шило. – Может, и правда в этом все дело.
Они помолчали еще пару минут, потом стали собираться.
19
Вопреки ожиданиям, город не подействовал на Майка так, как он действовал на всех, проводивших большую часть жизни среди пустынных холмов и долин. Встречавшиеся на пути чудеса Майк принимал как должное и во всем искал какой-то закономерный смысл, увязывая увиденное с собственной системой понимания.
Высокие, в несколько этажей дома, прогуливающиеся по двое полицейские в широкополых шляпах, молодые кухарки, спешащие на рынок, чтобы успеть принести к завтраку продукты... Жизнь пробуждающегося города почему-то казалась Майку уже знакомой.
Чем ближе к рынку, тем больше людей, несмотря на ранний час, перебегали улицу перед рогатыми мордами туков. Животных гнали почти что сплошным потоком, и они не стеснялись облегчаться, перед тем как перейти в собственность к новым хозяевам. Прохожие скользили по рассыпанному на мостовой навозу и вполголоса ругались, опасаясь попасть под копыта растревоженных животных.
– Пепита! Немедленно домой! – раздался сердитый голос прямо над головой Майка. Он поднял голову и увидел девушку, стоявшую на балконе. Девушка улыбалась, и Майку показалась, что ее улыбка предназначена именно ему.
Неожиданно рядом с Пепитой появилась толстая старуха и, схватив девушку за руку, утащила ее внутрь.
– Баварски, смотри за туками! – крикнул Шило, заметив, как крупный самец выбирается на тротуар. Майк тут же дал шпоры своему лахману и оттеснил огромного тука обратно на проезжую часть.
Наконец широкая улица вывела измученных животных и усталых всадников на огромное торжище – площадь без конца и края, заставленную длинными рядами барьеров, к которым вязали выставленный на продажу скот.
Шило указал на свободное место, и Майк стал помогать Гвинету и Тобби направлять туков в нужную сторону. Дело это было непростое, потому что со всех сторон доносился рев и мычание и туки заволновались, встретив такое огромное количество собратьев.
