Одним из показателей, что этот посёлок принадлежал не обычным фермерам, служили повсеместная аккуратность, чистота и идеальный порядок. Прямо как в образцово-показательном хозяйстве. Все дороги были качественно заасфальтированы. Не говоря уже о станциях спутниковой связи, дорогих машинах, генераторах и прочих высокотехнологичных вещах, которые несколько неуместно здесь смотрелись.
Народу нас встречать вышло много. Видно, что ждали, готовились к приезду гостя. Над трубами кухонь уже вовсю поднимался дымок. Встретили меня тепло, вопреки опасениям. Сказал бы, даже радостно. Вместе со взрослыми стояли и любопытные дети, которым нарассказывали про меня всяких ужасов. По глазам вижу.
Разместили в главном доме, напоили чаем, после чего, пока готовился праздничный стол, весьма обильно заставляемый разными блюдами, в основном мясными, развлекали меня разговорами. Во время которых осторожно расспрашивали обо мне, о Йохансонах в целом. Параллельно знакомя с весьма многочисленными Кэмпбеллами, к которым ещё и родня по-соседски заглянула, узнать, что за повод для собрания? Ну и заодно вкусно поесть, чтобы два раза не вставать. Через некоторое время моя изначальная настороженность и подозрительность уступили место обычной внимательности. Убедившись, что поводов для беспокойства нет.
Если я думал, что это у меня большая семья и дома постоянный бардак с небольшими, несерьёзными склоками и спорами родственников, то, по сравнению с Кэмпбеллами, мне ещё повезло. В их большом доме, выглядевшем старинным особняком с кучей антиквариата, используемого в качестве повседневных вещей, было по-домашнему шумно и оживлённо. Моё присутствие собравшихся здесь ничуть не смущало. Они вели себя непринуждённо, привычно общаясь между собой.
Я потерял счёт людям, не запомнив и половины имён всех тех, кого мне представляли. Они словно тянулись нескончаемой вереницей. Такое впечатление, что меня решили познакомить сразу со всей деревней. Кто эти люди? Чего они от меня хотели? Вскоре это даже начало напрягать. Не привык к такому повышенному вниманию. Хотя были и курьёзные моменты. Мелкая, шустрая, семилетняя двоюродная сестрёнка Леннокса, трижды умудрялась проскакивать в очереди на знакомство со мной, каждый раз с детской непосредственностью спрашивая, а важный дядя из Лондона привёз с собой подарки? И если да, не мог бы он что-нибудь подарить маленькой Лиззи, на память. Поскольку отказывать этому голубоглазому чуду было неловко, смущённо давал ей банкноту в пять фунтов. По-видимому, ей это настолько понравилось, что решила продолжать до тех пор, пока не накопит на новенький велосипед. Однако дядя Эндрю ловко выловил за ухо это чудо и отвёл на кухню помогать матери с готовкой. Объясняя, что не нужно брать пример с мальчика Бобби, который очень любил деньги. Иначе можно так же плохо кончить, как он.
Когда наконец добрался до стола, то понял, что рано обрадовался. Столько жирного и мясного мне не съесть. Нужно было брать с собой не антидот, а средство от изжоги. Тут проверенный временем приём, – Не хочу и не буду, не сработает. Застолье было долгим, в меру весёлым, с шуточками и местными байками, а также продолжением полусерьёзных разговоров. У меня спрашивали, какую команду по фехтованию я поддерживаю? Из взрослой лиги. Какому рыцарскому ордену симпатизирую? Что думаю о политике? О Шотландии? О свиных колбасках. О хаггисе, приготовленного из сваренного в котле бараньего желудка, набитого потрохами, специями и пряными травами.
За обедом Кэмпбеллы извинились за недавнюю выходку Леннокса, легонько его пожурив перед всеми, а я выразил сожаления о том, что так с ним обошёлся. Выставив произошедшее недоразумением, которое уже давно разрешилось. Сменив тему, похвалил хозяев за обильное угощение, за гостеприимство. А Леннокса, за силу и мастерство. Поднял бокал с вином и за здоровье родителей шотландца. Такой жест доброй воли собравшиеся оценили по достоинству, в свою очередь, подняв бокалы в честь Хелен Йохансон.
От стола я отходил изрядно потяжелевшим, с трудом. Приглашённый на прогулку по живописным окрестностям. Чтобы размять ноги и проветрить слегка захмелевшую голову. Из спиртного мне наливали только красное вино, понемногу, для здоровья, так что долго это состояние не продлится.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Прости, если спрошу что-то не то, но почему тебя прозвали Гоблином? – поинтересовался один из присутствующих в комнате парней, мой ровесник.
Если правильно помню, кавалерист из Сент-Лейстера, одной из местной элитных школ. Кузен Леннокса. У графов Кэмпбеллов довольно одарённая семья. Один паладин, два рыцаря, два оруженосца и несколько кавалеристов и латников. Раньше имелся ещё и магистр, но возраст взял своё, отправив почтенного прадедушку на небеса. Бывшего при жизни известным, уважаемым человеком. Сейчас сильнейшим представителем семьи, их гордостью и опорой являлся Леннокс. Которому прочили место старейшины клана, а то и будущего главы. Молясь о том, чтобы он однажды тоже стал магистром. Тем обиднее было воспринято Кемпбеллами его поражение от моих рук. Правда, новость о том, что я магистр сразу изменила их отношение к случившемуся. Воспринимаемому теперь намного спокойнее. Ведь нет позора в том, чтобы проиграть более сильному противнику. А если ещё и достойному, то вообще нечему печалиться. Меня же ещё сильнее зауважали. Отчего даже неудобно стало выслушивать от пожилых людей столько всего хорошего в свой адрес.
– Из-за характера и навыков, – ответил Дэви Кэмпбеллу, возвращаясь к его вопросу о появлении прозвища.
– Это каких же? – полюбопытствовал парень, затронув свою любимую тему.
– Да ладно тебе. Тоже мне секрет, – недовольно хмыкнул его брат, Грег.
Который отчего-то невзлюбил меня с первого взгляда. Наверное, из-за ревности и зависти, увидев сколько столь молодому гостю уделялось внимания. Болезненно реагируя на лесть своих родителей в адрес чужого человека. Который ещё и, вроде как, обидел их род. А теперь перед ним «расшаркивались» из-за его силы и статуса. Да ещё и в родовом имении.
– Называется, – «Не думай, бей сильнее». Я бы тоже, будучи магистром, укладывал всех, кто ниже меня рангом, на землю с одного удара. Даже не вспотев, – пренебрежительно хмыкнул.
А вот это было обидно, учитывая как тяжело мне давались некоторые победы. Едва не стоившие жизни, а порой ещё и потери здравого рассудка. Поэтому я вернул дерзость той же монетой:
– Ну и кто ж тебе мешает? Стань магистром и применяй эту “непобедимую” тактику, – высмеял его наивность. – И к твоему сведению, по чистым показателям, в единицах Палмера, моё А-поле лишь немногим мощнее, чем у твоего брата Леннокса. Не настолько, чтобы это играло какую-то существенную роль, – припомнил показания приборов в лаборатории Рэдклиф.
– Тогда какой же ты магистр? – выпучил глаза удивлённый парень. – Ты что, врал нам? – он разозлился.
– Нет, – улыбнулся улыбкой хитрого лиса, объясняющего кролику, что я его лучший друг. – Я действительно официально признанный магистр. Получивший сертификат из рук короля.
В комнате повисла тишина. Народ задумался, как это так? Есть чёткие критерии градации рангов. Не принято выдавать подобные документы авансами или в качестве почётных наград. Иначе их просто перестанут признавать в соседних странах. Почему Его Величество пошёл на этот странный шаг мне тоже было совершенно непонятно. И это, честно говоря, тревожило. В его глупость или безответственность как-то не верилось. Однако сейчас не то время и место, чтобы показывать свои сомнения или растерянность. Напротив, сделал вид, будто я со всем согласен и понимаю причины, по которым король так поступил. Однако, никому о них не расскажу. Даже если об этом вежливо попросят. По заветам незабываемой мадам Луизы. Пусть уж лучше окружающие догадываются, о чём тебе известно, чем точно знают, о чём ты даже не догадываешься.
Оглядев Кэмпбеллов, я многозначительно усмехнулся, приготовившись к представлению.
– Есть показатели количественные, а есть качественные. Рубеж в миллион Палмеров я пересеку уже в этом году, – сделал весьма оптимистический и ничем не подкреплённый прогноз.
