Справа от дома стояла изящная десятиколонная купольная ротонда-погреб. Цокольный этаж и арка входной лоджии были выложены из дикого камня-валуна. Как и в пирамиде-погребе в Никольском, вход фланкировали арочные ниши, стены украшали цветные фрески. Внутри холодильное помещение тоже расписано фресками. В беседку вела лестница из белого камня. По легенде, в полу беседки было отверстие, которое закрывалось столешницей. Подъемное устройство, находившееся в погребе, поднимало столик с угощениями.
Такие сюрпризы могли ждать гостей Глебовых. В начале 1990-х гг. беседка рухнула — был нарушен вентиляционный режим погреба. Остались груда белого камня, капители колонн и ледник, заполненный талой водой, в которой отражаются вековые липы. В нескольких метрах от беседки сохранился валунный арочный вход в ледник.
В архитектурном и инженерно-техническом решении этой ротонды явно читается почерк Н. Львова. Среди строителей усадьбы упоминались каменщики “господина Львова”, вероятно, они были приглашены в 1792—1793 гг. именно для строительства погреба-ротонды.
В парке было несколько павильонов. Исследователи документально подтверждают львовское авторство одного из них — “Троегранового домика”. Он находился вблизи аллеи, ведущей от церкви к вольеру, и был весьма оригинальной формы — равносторонний треугольник со срезанными углами, к каждой стороне которого пристроена полуротонда. Павильон отапливался, специально для него выложили “...камин, сделали еще две пары вазиков и еще делают 4 столика порфирового мрамора, которые будут обложены бронзой”.[108]
Близ речки был павильон — “Полуденный домик”, увитый плющом, где можно было в летний полдень укрыться от жары.
В юго-восточной части парка стоял павильон — открытая ротонда — храм Цереры с белокаменной статуей богини плодородия.
В зверинце, устроенном в парке, обитали олени, дикие козы, зайцы, “американские свиньи”. Птичий двор населяли павлины, лебеди, журавли, 12 видов кур.
По руслам речки Десенки и Безымянного ручья были устроены пять прудов с плотинами из валунов, мостами, островками, купальнями и пристанями. Грот южного пруда украшала каменная скульптура русалочки, смотревшей на реку сквозь завесу падающих вод.
Одновременно со строительством усадьбы, велось строительство ротонды-часовни Даниила Столпника в д. Васильева Гора, в двух верстах от Знаменского. Зал ротонды, диаметром около 4 саженей, идентичен большинству львовских усадебных церквей. Сохранилась фресковая роспись в зале, на внешних стенах и на откосах окон.
Глебов с увлечением занимался службами и хозяйством своей огромной усадьбы. В Знаменском работали мастерские: столярная по изготовлению мебели и гончарная, где по сервизным формам делали посуду. Для крестьян была открыта “учительская комната российской грамотности” и построена больница.
Скоропостижная смерть Федора Ивановича в ноябре 1799 г. не позволила осуществить все задуманное.[109] Елизавета Петровна после смерти супруга жила почти постоянно в своем Покровском и в Москве, на Большой Никитской, но до своей кончины в 1837 г. образцово вела хозяйство, неукоснительно следила за работой всех служб в Знаменском, которые приносили немалые доходы.
У Глебовых было два сына: Петр (1772—1807) и Дмитрий (1781—1838). После смерти двоюродного брата Елизаветы Петровны Ивана Николаевича, в 1803 г. прекратился род Стрешневых по мужской линии, тогда сыновьям Елизаветы Петровны разрешили носить двойную фамилию Глебовы-Стрешневы. Восприемницей старшего сына была сама императрица. По семейным преданиям, Екатерина II вместе с Елизаветой Петровной одевали маленького Петрушу в военную форму и смеялись тому, как серьезно он маршировал и командовал. В чине генерала 35-летний Петр Федорович командовал наступательной операцией под Прейсиш-Эйлау, был тяжело ранен, скончался от полученных ранений в октябре 1807 г. У него остались сын Федор и дочери — Прасковья и Наталья. О брате его Дмитрии известно, что служил коллежским асессором при Московском архиве, женат не был. Холостяком остался и единственный сын Петра Федоровича, и после смерти его в 1864 г. род Глебовых-Стрешневых по мужской линии пресекся. Когда внучка Петра Федоровича вышла замуж за князя М.В. Шаховского, им было разрешено сохранить фамилию Шаховские-Глебовы-Стрешневы.
Но не сохранили потомки Ф.И. Глебова фамильное наследие, распылились, переходя по женской линии, и родовые вотчины, и вещи, и портреты. Правнучка устроителей усадьбы княгиня Варвара Федоровна Гедройц в 1888 г. продала Знаменское-Раёк Александре Сергеевне Дубасовой, жене адмирала Федора Васильевича Дубасова (в 1905—1907 гг. генерал-губернатора Москвы). Продала в чужие руки с мебелью, библиотекой и семейным архивом. Новые владельцы перестроили парадный зал и лестницу.
После 1917 г. ценный исторический архив был растащен по соседним деревням: несколько грамот Бориса Годунова попали в мелочную лавку. Утраченного не вернуть. Спасенная часть архива Глебовых-Стрешневых, как и художественная коллекция, рассеялись по архивам и музеям.[110]
После революции хозяева усадьбы менялись. В 1919 г. в ней открыли дом отдыха, и в господском доме вместо канапе и кресел, обитых шелком, появились “однообразные шеренги кроватей”, казавшиеся нелепыми на фоне античных сюжетов фресок и изящного орнамента, украшавших стены и потолки. В 1925 г. в главном доме была устроена картинная галерея, но ненадолго. Затем в усадьбе были военный санаторий, детская колония. В 1980-е гг., после нескольких лет бесхозности, усадьба была передана под профилакторий машиностроительному заводу “Центросвар” (г. Калинин, ныне Тверь).[111] В настоящее время усадьба передана как объект историко-культурного наследия в доверительное управление фирме «Конкор». Здесь намерены создать гостиничный комплекс вьющей категории.
И сегодня, более двух веков спустя, еще живы липы старого парка, волшебным и неповторимым кажется дворцовый ансамбль, несущий печать тонкого и изящного мастерства. Усадьба Знаменское-Раёк созвучна парадным итальянским дворцам Палладио, но Львов вложил в нее содержание и дух русской усадьбы.
Митино-Василёво
Заброшенный дом.
Кустарник колючий, но редкий.
Грущу о былом:
"Ах, где вы, любезные предки?”
(А. Белый)
Львова считают создателем эталонных провинциальных усадеб. К таким усадьбам относятся Митино и Василёво. Архитектор проявил себя как новатор, создавший крупнейший усадебный комплекс, в который были включены ранее созданные усадебные сооружения, погост Прутня, шлюз и река Тверца, своей долиной объединяющая все это.[112] Когда Н.А. Львов приступил к проектированию усадеб Митино-Василёво в 80-е—90-е гг. XVIII в., архитектору предстояло увязать парковые и хозяйственные постройки с существующими уже господскими домами. Митино и Василёво создаются архитектором как комплекс, в котором единство композиции усиливается общностью художественного решения: широким использованием камня-валуна и зрительными связями между усадьбами.
Следует отметить, что эти земли были заселены с давних пор, потому что здесь проходили древние пути на Новгород. Импульс развитию усадеб был дан в XVIII в. созданием Вышневолоцкой водной системы, составной частью которой стала река Тверца.
Усадьбы Митино и Василёво принадлежали дальним родственникам Н.А. Львова.[113] Известно, что Дмитрий Перфильевич Львов в 1626, 1627 гг. являлся помещиком Новоторжского уезда.[114] Позднее (в 1687 г.) за участие в Чигиринском походе его сыну Ивану Дмитриевичу Львову (?—1689 г.) были пожалованы в вотчину земли верстах в семи от Торжка, по обе стороны Тверцы.[115] От Ивана Дмитриевича поместья будут переходить трем поколениям Иванов Ивановичей Львовых: его сыну, полковнику Ивану Ивановичу (ум. 1736), его единственному внуку, капитану Ивану Ивановичу (ум. 1739 или 1745) и его правнукам Ивану (1724—1793) и Дмитрию (1726—1782).
В конце XVII в. на правом берегу реки, близ дороги на Новгород, появилось сельцо Василёво. В середине XVIII в. на левом берегу Тверцы, в полуверсте выше по течению от Василёва, уже существовало и сельцо Митино, владельцем которого значился прапорщик Иван Львов.[116] Приказчиком в обеих усадьбах был Марк Иванов. Эти вотчины — еще предыстория усадеб. Известно, что в 1760-е гг. Дмитрий владел родовым гнездом — Василёвом, Иван был владельцем сельца Митина. Дмитрий Иванович, после смерти первой жены, 50-летним женился на Марии Федоровне Тыртовой (1752—1822). У них было два сына: Иван (1778—1817) и Сергей (1781—1857). После смерти Дмитрия Ивановича владелицей Василёва, при малолетних сыновьях, стала его супруга. При Марии Федоровне велось интенсивное строительство в Василёве.
