Рейтинговые книги
Читем онлайн «Непроницаемые недра»: ВЧК-ОГПУ в Сибири. 1918–1929 гг. - Алексей Тепляков

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 ... 74

Однако значительную часть руководителей местных чека составили кадры, не имевшие опыта работы. Первым председателем Щегловской уездной чека с 25 декабря 1919 г. работал В.В. Гульбе, рабочий-латыш, большевик с 1917 г., бывший член артели деревообделочников. На 7 января 1920 г. штат этой чека составляли три члена коллегии, пять тайных агентов, столько же канцеляристов и 30 милиционеров. В 1920 г. Канскую уездчека возглавляли бывшие активные партизаны Т.И. Мордвинов и Г.А. Нюня[63].

Любопытная биография была у поляка В.И. Филипповича. С мая 1920 по июль 1921 г. он возглавлял Нарымское политбюро и уезд-милицию, а затем стал председателем Нарымского райисполкома. До революции он звался Богумилом Кеншицким. Исключённый из 5-го класса Лодзинской гимназии, семнадцатилетний Кеншицкий в 1905 г. вступил в боевую организацию польской соцпартии. Два года спустя юноша был арестован и осуждён Варшавским окружный военным судом на 8 лет каторги за соучастие в убийстве жандармского ротмистра в Лодзи. Повторный суд снял основные обвинения, после чего Кеншицкий-Филиппович отбывал ссылку в Нарыме, а в годы мировой войны воевал на германском фронте. Потом он дезертировал и перебрался сначала на Дальний Восток, а затем — в Томскую губернию[64].

В феврале 1920 г. официальное письмо из уездного Татарска уведомляло омские власти, что местные коммунисты, в том числе милиционеры, заняты повальным пьянством, «имеющиеся тюрьмы переполнены, свирепствует тиф, две трети арестованных больны». Здесь же татарские власти просили немедленно организовать у них уездную чека. Эта просьба не осталась без ответа: с 17 февраля уполномоченный Омской губчека Головин начал свою деятельность в уезде. Однако партийные власти сразу же обвинили Головина в слабой работе, а затем, на объединённом заседании руководителей уездных учреждений под председательством начальника татарской уездмилиции А. Желтоножко, в том, что он вместе со следователем 29 марта 1920 г. освободил нескольких «врагов», из-за чего «наблюдается рост контрреволюции». Прибывший из Омской губчека инспектор С.Т. Пилипенко 12 апреля 1920 г. сообщил С.Г. Уралову, что «на личных тенденциях» между Головиным, а также ревкомом и уездным бюро РКП(б) произошёл конфликт, вылившийся в обыск на квартире Головина. Пилипенко утверждал, что необходимо заменить состав ревкома. Вряд ли это было сделано, но Головину пришлось уехать, а начальником формировавшейся местной чрезвычайки стал Пилипенко[65].

Весной 1920 г. в Сибири уездные чека появились повсеместно, примерно по три на губернию: Ишимская, Тобольская, Кокчетавская, Петропавловская, Томская, Щегловская, Кузнецкая, Бийская, Славгородская, Ачинская, Енисейская, Канская, Минусинская. В отдалённых местностях они формировались с опозданием. В Иркутской губернии из-за недостатка работников уездные чека не создавались. По схеме, утверждённой Сибчека 6 января 1920 г., численность уездной ЧК определялась в 70 чел., что всего примерно вдвое уступало тогдашним штатам губернских чека. В состав уездной чека входили службы, дублировавшие построение аппарата губчека: юридическая (со следственной частью в количестве 5 следователей), секретно-оперативная часть, или СОЧ (5 оперативников и 3 разведчика), секретно-информационная (ИНФО), канцелярская и комендантская[66].

Практически бесконтрольные сибирские уездные чека работали таким же образом, что и в Центральной России, где их в связи с бесконечными злоупотреблениями раскассировали ещё в начале 1919 г., заменив небольшими политбюро, оперативно подчинявшимися губчека, а административно — начальникам уездных милиций. Однако в Сибири уездные чека существовали до лета-осени 1920 г. Их начальствующий и оперативный состав отличались крайней криминализированностью. Весной 1920 г. у заведующего секретно-оперативным отделом Славгородской учека А. Солонкова был обнаружен целый чемодан с конфискованными вещами. В апреле 1920 г. власти Змеиногорского (Рубцовского) уезда констатировали, что в только что организованной учека «работают лица недостойные… допускается кража мыла с умывальников, отбирают последний фунт чаю и пачку спичек… о чём известно в губчека».

Болотнинский ревком 31 марта 1920 г. заслушал «сообщение товарищей железнодорожников о произволе Тайгинской ЧК во время обысков среди рабочих и крестьян с. Болотное». Томский чекист И. В. Третьяков был арестован в марте 1920 г. и за хищение ценностей при обыске и взяточничество осуждён к содержанию в концлагере до конца гражданской войны, но по ходатайству губкома освобождён несколько месяцев спустя как совершивший преступление «по легкомыслию»[67].

За посланцами губчека замечались и более серьёзные преступления. Е.В. Баев, до марта 1920 г. работавший членом Болотнинского ревкома, а затем получивший от Томгубчека назначение уполномоченным в с. Болотное, сразу повёл себя своевольно. Уже в апреле 1920 г. Болотнинский партком предложил чекисту отчитаться о работе «с представлением всех актов обысков и арестов», а на следующий день (видимо, не дождавшись исполнения этого решения), постановил судить Баева партийным судом за «вызывающее поведение». 29 апреля комитет РКП(б) постановил «назначить негласное расследование» в связи с материалами об «издевательстве над арестованными, а также о пропавшем неизвестно куда арестованном старике после выстрела Баева в отдельной комнате». На следующий день партком по докладу местного чекиста И.Я. Голубева постановил «немедленно т. Баева арестовать и продолжить расследование… т. к. замечены за Баевым признаки душевной ненормальности».

Однако чекиста сразу же отозвали к начальству. Уже 5 мая Баев спокойно вернулся в Болотное из Томска, сообщив, что глава Томского губчека М.Д. Берман счёл его арест совершенно неправильным и, рассердившись, постановил вообще упразднить отделение чека в посёлке, переведя Баева вместе с подчинёнными тому сотрудниками в распоряжение губчека. Вскоре власти Болотного просили губчека восстановить присутствие чекистов из-за крайнего обилия контрреволюционеров в округе, которые, в частности, пишут «странные надписи и знаки на заборах». С течением времени в Болотном было образовано политбюро, которым в 1921 г. руководил А.Я. Розенфельд[68].

Разнообразные злоупотребления отмечались в уездных чека Енисейской губернии. Первый председатель Канской уездчека А. Фролов уже в начале апреля 1920 г. был ненадолго арестован городскими властями вместе со всем составом чека (8 чел.). Его сменщиков постигла аналогичная участь. 17 июля 1920 г. начальник политотдела 5-й армии Литкенс телеграфировал в Омск: «Получил телеграмму о недопустимых методах работы Канской чека. Прошу воздействовать через Павлуновского». Глава Канского уисполкома В.Г. Яковенко осенью 1920 г. заявил властям губернии, что в уездную чека присылают «никуда не годных людей, которые творят в уезде беспорядки», что «уже 3-й раз приводит к аресту посланных». В ответ председатель Енисейской губчека Э.П. Белов заявил, что снимает с себя всякую ответственность за состояние уездных органов чека в Канске и Минусинске, поскольку «людей надёжных у него нет», а местные власти таковых не выдвигают и, напротив, без ведома губчека арестовывают красноярских посланцев. Аресту за пьянство был подвергнут помощником инспектора особых отрядов и почти весь состав Ачинской уездной чека, состоявший в основном из беспартийных и безработных[69].

Говоря о повальном пьянстве чекистов, рыскавших по сёлам в поисках самогона, глава Щегловской уездной чека И.Л. Яблонский в мае 1920 г., выступая на местном съезде советов, спокойно констатировал, что пьянство — «это общее зло». Ночную попойку со стрельбой, запомнившуюся всему городу, летом 1920 г. учинили сотрудники Новониколаевской ЧК. Аналогично вели себя и чекисты Красноярска[70].

При преобразовании уездных чека в гораздо более скромные по штату (10–25 чел.) политбюро многим чекистам местные укомы отказали в должности, как скомпрометировавшим себя. Нередко это касалось и самих руководителей чека: в августе 1920 г. Бийский горуездком РКП(б) постановил передать инспектору ВЧК, который ревизовал уездную ЧК, некие материалы на её председателя 3.А. Александрова (возможно, это был ответ на критику чекистом организационных способностей партлидеров уезда). При перерегистрации случались эксцессы, когда, например, в начале сентября 1920 г. председатель Канской учека Волков отказался сдать дела начальнику уездмилиции А.М. Дворяткину. В связи с этим уком РКП(б) предложил 1-му отделению Особотдела ВЧК 5-й армии наблюдать «за разъезжающимися сотрудниками Учека» в связи с информацией о хищении имущества в учека, а полтора месяца спустя исключил Волкова из партии «за ряд незаконных поступков» с передачей дела в губревтрибунал[71].

1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 ... 74
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу «Непроницаемые недра»: ВЧК-ОГПУ в Сибири. 1918–1929 гг. - Алексей Тепляков бесплатно.
Похожие на «Непроницаемые недра»: ВЧК-ОГПУ в Сибири. 1918–1929 гг. - Алексей Тепляков книги

Оставить комментарий