К самому концу 1919 г. аппарат Сибирской чрезвычайной комиссии вполне сложился. Его составляли в основном опытные чекисты, им подчинялись работоспособные губернские и уездные территориальные комиссии. И тем не менее, в результате серьёзной ведомственной интриги Сибчека внезапно оказалась ликвидированной.
Атака «варягов» Дзержинского
Осенью 1919 и в начале 1920 г. обозначилось противостояние Сибревкома и Кремля по вопросу о принципах подчинённости чекистских органов и руководства ими. Сибирские власти, хотя и задыхались от нехватки кадров, с исключительной ревностью относились к усилиям центра навязать им своих людей. Попытка Дзержинского в сентябре 1919 г. прислать руководителем Сибчека московского чекиста Ф.С. Степного явно возмутила сибиряков из-за его несоответствия масштабам Сибири.
Телеграмма члена Сибревкома М.И. Фрумкина председателю Сибчека М.Ф. Левитину, отправленная в начале октября 1919 г., гласила, что, хотя в Челябинск уже прибыл Ф.С. Степной, посланный Дзержинским на должность председателя Сибчека, полномочия Левитина не отменяются. Левитину поручалось «в случае надобности» назначить Степного председателем Тобольской (Тюменской) губчека. Именно так и было сделано, в результате чего кандидат на руководство Сибчека застрял в Тюмени до середины следующего года, а Сибчека продолжала действовать на правах отдела Сибревкома. Одновременно в Сибирь для организации органов ЧК был отправлен начальник Секретного отдела ВЧК С.Г. Уралов, но о его деятельности осенью 1919 г. сведений пока не обнаружено (за исключением нахождения в Уфе в начале ноября 1919 г.), и трудно точно сказать, когда он появился в Сибири. Известные источники утверждают, что это произошло только в конце декабря 1919 г.[54].
Дзержинский сделал паузу и, когда Сибирь была в основном занята красными, более удачно попытался сменить Левитина своим доверенным лицом и превратить самостоятельную Сибчека в региональное подразделение ВЧК. Сибревком до последнего полагал, что Сибчека должна быть руководима Левитиным и подчиняться Сибревкому. Его председатель И.Н. Смирнов 13 декабря телеграфировал секретарю ЦК РКП(б) Н.Н. Крестинскому: «Нужно организовать областную Сибирскую чека, подчинённую Сибревкому. Просим Дзержинского утвердить своим уполномоченным [в Сибири] Левитина».
Вскоре руководство Сибревкома сообщило непосредственно Дзержинскому следующее мнение: «Сибревком считает существование Сибчека необходимым. Председателем Сибчека назначен тов. Левитин, знающий Сибирь и лично известный Сибревкому как работник. Вами прислан товарищ Уралов на пост лредгубчека Омской. Сибревком настаивает на утверждении кандидатуры предсибчека Левитина и сохранении Сибчека как организации областной для непосредственной организации, контроля и инструктирования чрезвычкомов Сибири. Сибчека за всю свою деятельность отвечает перед ВЧК и работает по инструкциям последней. Сибревком просит откомандировать товарища Уралова в распоряжение Сибчека для организационной работы…».
Однако Дзержинский, заручившись поддержкой ЦК РКП(б), всё же отправил в Омск именно С.Г. Уралова. Омские власти, смирившиеся с отстранением Левитина, хотели получить для его замены бывшего зампреда ВЧК Я.Х. Петерса, чтобы, возможно, подчеркнуть тем самым особый статус Сибири. Но, посоветовавшись с Дзержинским, Крестинский не позднее 3 января 1920 г. послал Ленину записку: «Владимир Ильич! Сибревком просит в Сибирь для организации чрезвычайной комиссии и борьбы с контрреволюцией Петерса. Дзержинский предлагает послать Павлуновского…». Ленин ответил согласием.
Дзержинский счёл, что одного члена коллегии ВЧК Уралова будет недостаточно для успешного и подконтрольного строительства органов безопасности на огромной территории. 4 января 1920 г. Крестинский телеграфировал Сибревкому: «Дзержинский с согласия Цека командирует [в] Омск для руководства всеми Сибирскими Чека члена президиума Вечека Павлуновского точка Уралов остаётся председателем Омской губчека»[55]. Таким образом, шеф ВЧК отослал в Омск своего зама по Особому отделу И.П. Павлуновского, назначив его полномочным представителем ВЧК по Сибири. Левитин ушёл с чекистской работы (получив вполне соответствующую его статусу должность главы Томского губревкома), а Сибчека реорганизовали в Омскую губернскую чека. Одновременно было принято решение о создании регионального полномочного представительства (ПП) ВЧК. Член коллегии ВЧК Уралов должен был «подпирать» полпреда Павлуновского, возглавив крупнейшую из губернских чека. Сотрудник аппарата ВЧК М.Т. Ошмарин сначала стал начальником административного отдела полпредства ВЧК, а потом и заместителем полпреда.
Вряд ли случайным было появление в Сибири в конце декабря 1919 — начале января 1920 г. (то есть до приезда Павлуновского) руководящего работника ВЧК М.С. Кедрова, который по личным заданиям Дзержинского ревизовал местные органы безопасности. Кедров не только помогал сибирским властям бороться с опустошительной эпидемией тифа, что было его официальным поручением, но и присутствовал на первых заседаниях, например, Томской (Новониколаевской) губчека и санкционировал своей подписью «полномочного представителя ВЧК» приговоры к высшей мере наказания. Специфика миссии Кедрова подтверждалась и тем, что он прибыл не один — его воспитанник и муж племянницы, молодой чекист И.Ф. Тубала (будущий крупный чиновник ОГПУ-НКВД) активно участвовал в следствии[56].
С помощью ЦК Дзержинский смог «продавить» своих назначенцев и подчинить сибирских чекистов. Одновременно он убрал из аппарата ВЧК Павлуновского, который не вполне справился с задачей реорганизации особых отделов и проявлял местнические тенденции. Теперь тот обязывался выстроить независимый от сибирских властей аппарат представительства ВЧК, руководимый присланными москвичами.
Деятельность Омской губчека
Сибирские власти не мыслили своей работы без активного участия политической полиции и продолжали вмешиваться в конкретные решения ВЧК. Телеграмма председателя Сибревкома И.Н. Смирнова Ленину, принятая в Кремле 12 января 1920 г., гласила (не публиковавшийся ранее текст выделен полужирным шрифтом):
«Всероссийская ЧЕКА приказала Особому отделу Восточного фронта выехать [в] Москву. Сообщаю, что у них около 7.000 пленных офицеров, столько же поляков, сейчас забираем у Канска чехов. Все государственные учреждения Колчака остались здесь, вся буржуазия тоже. Надо всё это прикончить до весны. Работников чрезвычайной комиссии здесь совсем нет, единственная надежда была на Особый отдел фронта. Отмените распоряжение Павлуновскому иначе мы не переварим остатков колчаковщины, и пошлите сюда Павлуновского»[57].
Из ВЧК Ленину ответили, что 11 января распоряжение о выезде Особого отдела было отменено, после чего он стал базой для формирования Иркутской губчека и пополнения прочих местных органов госбезопасности, отдав свыше 100 работников. Павлуновский, задержавшийся в Москве, прибыл позже.
Тревога Смирнова относительно отсутствия чекистов в Восточной Сибири не была преувеличенной. В Иркутске до середины февраля 1920 г. существовала только Чрезвычайная следственная комиссия под председательством сначала бывшего меньшевика К.А. Попова, а затем большевика С.Г. Чудновского, отличавшаяся активным участием эсеров. Правда, в этом городе вскоре дислоцировался Особый отдел 5-й армии Восточного фронта во главе с А.П. Марцинковским. Иркутский ревком 17 февраля 1920 г. принял решение о создании губернской ЧК на базе Чрезвычайной следственной комиссии Политцентра, а затем ревкома. Председателем Иркутской губчека стал бывший председатель Чрезвычайной следственной комиссии С.Г. Чудновский, его заместителем — К.А. Попов.
Ключевые оперативные должности заняли эсеры, по наследству перешедшие в губчека из Чрезвычайной следственной комиссии: заведующим разведывательным и секретно-оперативным отделами весной 1920 г. был А.Н. Сперанский, а членом коллегии — член ЦК ПСР Л.Я. Герштейн. Но относительно быстро эсеры оказались вытеснены и заменены опытными работниками из армейского особого отдела[58].
Ситуация в Западной и Центральной Сибири не вызывала больших опасений: Тюменская губчека действовала с сентября 1919 г., а Омская губчека, из которой в большой степени черпались кадры для остальных, была крупным подразделением, располагавшим рядом уездных органов. Томская (Новониколаевская) губчека заработала с конца декабря, когда в ней насчитывалось два десятка работников. В середине января 1920 г. в Томской губчека работало уже 60 сотрудников, а к началу февраля — 130. В течение января были сформированы также Алтайская и Енисейская губчека. В конце 1919 — начале 1920 г. появились и отделения дорожно-транспортной чека на крупнейших станциях, имевших депо (например, участковые ТЧК в Тюмени, Томске, Новониколаевске, Барнауле, Барабинске и других городах), а присланный в Сибирь из Перми опытный чекист П.П. Ивонин успешно формировал аппарат районной ТЧК Сибири, Омской железной дороги и бассейна рек Западной Сибири.
