— Смотрите, — сказал комиссар полка Н. И. Миронов. — Не выдерживает фашист, рушится, если по нему бьют наши мастера боя. Вот вам самое убедительное доказательство: бить фашиста — можно! И довольно успешно!
Вскоре наземные войска противника подошли совсем близко. Отчетливо слышались артиллерийская стрельба, лязг немецких танков, у стоянок самолетов рвались снаряды. Оставаться здесь далее было опасно. Полк перебазировался на новое место вблизи Аскании-Новой. Следующий пункт дислокации — Геническ. Здесь задержались около месяца. Молодые летчики продолжали интенсивно совершенствовать технику пилотирования на УТ-4 применительно к новому МиГ-3. Майор Терешкин просто и доходчиво объяснял особенности устройства материальной части «мига», его боевое назначение, приемы работы пилота. Майор и потом, пролетав в 4-м истребительном много месяцев, в ходе боев был одним из лучших наших наставников.
В Геническе полк похоронил своего боевого командира майора Владимира Николаевича Орлова, трагически погибшего при исполнении служебных обязанностей. Личный состав глубоко переживал тяжелую утрату. Похороны состоялись со всеми воинскими почестями, с пролетом боевых самолетов над могилой.
Запомнились те несколько дней, когда полк базировался в Мариуполе.
Приближалась осень, по ночам уже было холодно. Когда мы прибыли в город, командир созвал летчиков и сообщил, что начальник порта любезно согласился предоставить нам для ночлега один из кораблей — парусное судно «Товарищ». Мы обрадовались. Теплые, уютные каюты, чистый морской воздух — как говорится, предел мечтаний. После ночевок на аэродромах под самолетами, в поле, в скирдах соломы, в колхозных сараях для нас открывалась почти райская перспектива.
Летчики, добравшись до просторной палубы и кубриков исторического корабля парусного флота, шутили:
— От цыганской житухи — к барской. Здорово!
— Из летчиков — в морские волки!
— Сюда бы еще сенца — слаще бы спалось. Быстро темнело. Мы приготовились к отдыху. Многие, устав за день, тотчас уснули.
Рядом со мной на узком матрасе вертелся Иван Ребрик.
— Никак не приспособлюсь, — бормотал он себе под нос. Вдруг замолчал, прислушался. — Слышишь?
Я затаил дыхание. Откуда-то издалека доносилось прерывистое гудение.
— Куда-то направляются, сволочи. Тяжелые… Укладываемся поудобнее. Надо быстрее уснуть, ведь подъем предстоит ранний. Но ненавистное гудение все ближе. Неужели сюда?..
Кто не спал, зашептались, заспорили. Лейтенант Флейшман успокоил всех: волноваться нечего. В порту Мариуполя военные корабли не базируются, а допотопный парусник вряд ли может стать объектом для бомбового удара.
Довод показался основательным, разговоры прекратились… Однако гул двигателей неуклонно нарастал. Вот он где-то совсем рядом, дребезжат стекла, скрипит старый корабль, и даже море становится неспокойным. Вражеские бомбовозы разворачиваются прямо над нами. Бомбы с воем падают в воду: одна, вторая, третья… Глухие взрывы угрожающе сотрясают «Товарищ». Его бросает на волнах, словно щепку. Сколько их упало тогда справа и слева, спереди и сзади? В нас, однако, ни одна не попала.
Когда фашистские бандиты сбросили в воду весь груз и улетели прочь, мы снова улеглись на свои койки.
— Не научились-таки фрицы попадать в малоразмерные цели, — подвел итог налету Амет-Хан Султан.
— Поживем — увидим, — вздохнул Александр Ищук.
— Хватит вам, теоретики, — прикрикнул на них помощник начальника штаба по связи старший лейтенант Алексей Цыганков. — Спать пора.
Но заснуть не удалось: с того же направления вновь послышалось ненавистное гудение. Пришлось срочно эвакуироваться с корабля на берег. Притаившись у скирд на поле, мы оттуда наблюдали за взрывами.
Мариупольский порт в ту ночь стал объектом ожесточенной бомбардировки. Трудно объяснить, почему. Возможно, вражеская разведка приняла учебный парусник за боевой корабль. Так или иначе, бомбежка не принесла фашистам желаемых результатов: «Товарищ» остался невредим.
На полевом аэродроме, куда перебазировался полк, продолжались боевая работа и учеба. С огромным вниманием мы слушали рассказы участников воздушных боев, жадно усваивали все, что могло пригодиться при встрече с сильным и коварным противником. Часто такие беседы проводил с нами, молодежью, Анатолий Морозов. Просто, без рисовки, с шутками-прибаутками рассказывал он и показывал ладонями маневры, способы захода в атаку и выхода из нее. Знания, полученные в ходе этих бесед, дополнялись на занятиях, которые проводил майор Терешкин. У нас крепла уверенность в том, что добьемся своего, скоро закончим учебу и будем расправляться с противником так, как это делают наши прославленные асы.
Когда над аэродромом появилась «рама», мы поняли: жди беды. Так оно и вышло. Разведчик пролетел в небе на рассвете, а с восходом солнца большая группа «мессеров» атаковала самолетные стоянки, склад с горючим. Нескольким нашим машинам удалось взлететь, но навязанный им воздушный бой был неравным. Перекрещивались линии трасс, среди ватных разрывов зенитных снарядов белели купола парашютов. В воздухе — копоть, обрывки парашютов. Жарко полыхают склады, трещит, оседая, догорающая крестьянская изба. Еще час назад в ней смеялась, щебетала двухлетняя девчушка. А сейчас окровавленная мать держит на руках мертвого ребенка…
Мы покидаем разрушенный аэродром. Жители прилегающего села вышли нас проводить. Стоят, понурив головы, в глазах горечь, немой укор: на кого нас оставляете?
Взлетает последний самолет. Благо, погода отвратительная, и фашистские пираты не смогут нас преследовать. Батайск. Ростов-на-Дону. Здесь мы задерживаемся на несколько дней в ожидании дальнейших указаний.
Враг продвигается к Ростову…
На новую технику
Линия фронта то быстро, то — медленнее перемещалась на восток. На южном направлении она приближалась к Мариуполю и Ростову-на-Дону. Враг неистовствовал. А мы рвались в полеты.
— Подождите еще немного, — успокаивали нас знатоки штабных разговоров и планов. — По всем признакам, что-то готовится. Видать, скоро получим новые «миги».
Однажды после завтрака летчиков построили в общем строю. Новый командир полка подполковник А. В. Серенко сказал:
— Товарищи, мы получили чрезвычайной важности задание. Сегодня вылетаем на другой аэродром. Материальную часть оставляем здесь. Подробнее о предстоящей работе поговорим на месте.
Разошлись, готовимся в путь. Кое-кто недоволен: почему, мол, не сообщить, какое именно задание, куда летим. Всегда сдержанный и рассудительный сержант Дрыгин возражает:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
