Катятся телеги, арбы, коляски, ползут, переваливаясь с боку на бок, трактора. Взбивая густую пыль, плетется колхозный скот. Автомобили и танки прижимают их к обочинам, но люди торопятся, неся свое горе дальше и дальше на восток, за Днепр.
Все больше раненых солдат — на автомобилях, повозках. Перебинтованы руки, шеи, головы. Вот на телеге окровавленный боец. Он стонет, упрашивая ездового: «Не тряси, браток… Да тише ты…» Ездовой уже не обращает на него внимания, подгоняет обессилевших потных лошадок: «Пошли, милые…». Далеко ли довезешь его по такой дороге?..
Колонны войск держат путь на запад. Машины, пушки, пулеметы. Конница. Танки. И мы в этом потоке движемся все быстрее, увереннее.
В Первомайске на площади у горсовета многолюдно. Здесь — привал. Красноармейцы пополняют запасы воды, продовольствия, отдыхают.
К нам подходит пожилой солдат с переброшенной через плечо скаткой шинели. Одна рука у него перебинтована, здоровую он протягивает со свернутым из газетной бумаги «козликом»:
— Не угостите ли махорочкой, товарищи соколы?
Один из сержантов достает из кармана коробку «Казбека», раскрывает и протягивает бойцу. Прокуренными пальцами тот выдергивает одну папиросу, с наслаждением закуривает.
— Как там на передовой? — спрашиваем осторожно.
— Лютует, гад, ох как лютует! — вздыхает солдат. Затягивается дымком, причмокивает: — Зверь зверем. Никакой пощады ни малому, ни старому. Для всех одна мера — пуля. Никакая агитация не поможет. Только сила на силу.
Пуля и виселица — вот что уготовил Гитлер для всех, кто не покорится, не сдастся на милость оккупантам.
— Скорее бы в часть, да по морде фашиста, по морде… — стиснул в гневе кулаки Иван Ребрик.
Наконец прибываем в авиационный полк. Нас размещают, кормят и неожиданно объявляют: будете переучиваться на новый штурмовик Ил-2.
Беремся за учебу с большим энтузиазмом. Штурмовик, бронированный, с мощным вооружением и кабиной для стрелка, нам нравится. Учеба длится неделю. Вдруг где-то в штабах разобрались, что мы истребители, и — новый приказ.
Двигаемся дальше. Скорее в боевую часть, а то, гляди, и война закончится! Получить бы самолеты — и сразу в небо…
Город Котовск, Балта. Выгружаемся на полевом аэродроме. Фронт близко, мы его слышим. Над нами кружат фашистские стервятники, грохочут зенитки. Передовая извещает о себе орудийным громом.
На полевом аэродроме в зелени кукурузы и на опушке леса застыли замаскированные истребители И-15, И-16, МиГ-3, И-153 «Чайка». Мы воспрянули духом: теперь налетаемся! Стоим усталые, запыленные, изголодавшиеся. Но не внешний вид определяет нашу боевую готовность. Сердца требуют: быстрее в бой, смерть фашистским гадам — за гибель отцов и матерей, за слезы, страдания и лишения народа!
Личный состав полка выстроен для встречи с командирами. Мы ждем, с нетерпением поглядываем на дорогу. Вот и машина.
— Вы прибыли в Четвертый авиационный полк, — объявил нам энергичный майор, легко соскочивший со ступенек подъехавшей к нам «эмки». — Я командир полка Орлов Владимир Николаевич, рядом со мной — старший батальонный комиссар Миронов Николай Иванович.
С остальным начальствующим составом познакомитесь на службе. Самолеты — вот они, — кивнул он в сторону кукурузного поля.
Наличие такого количества и разнообразие самолетов в одном полку сразу успокоили и подбодрили нас. Откуда-то упорно ползли слухи, будто фашистам в первую же ночь удалось уничтожить всю нашу авиацию, а потому летчикам придется воевать в пехоте.
— Об обстановке на фронтах и боевой работе полка сообщит старший батальонный комиссар, — сказал далее Орлов.
— Комиссар коротко рассказал нам о положении на фронтах.
— Как ни тяжело об этом говорить, — подчеркнул он в кратком сообщении, — но противник пока продвигается на всех направлениях огромного советско-германского фронта. Он рвется в глубь страны, бои идут на минском, киевском, ленинградском направлениях.
Советские воины проявляют массовый героизм. Жестокие сражения наших танковых частей в районе Луцк, Броды, Ровно, Дубно задержали наступление фашистов на Киев. Противник приостановлен и на линии реки Березина. Фашисты остервенело рвутся к Днепру. Они имеют в большом количестве танки, артиллерию, конницу. Им помогают несколько румынских дивизий. Главарь румынских фашистов Антонеску надеется таким образом поживиться и заполучить в результате ожидаемой победы часть советской территории. Не будет этого!
Комиссар рассказал нам о подвиге командира эскадрильи капитана Н. Ф. Гастелло, о героизме летчиков-истребителей С. И. Здоровцева, П. Т. Харитонова, таранивших самолеты противника, ценой собственной жизни одержавших победу над врагом.
— Они переступили через смерть во имя Родины, и потому память о них бессмертна. Нам есть кем гордиться и на кого равняться. Командование Юго-Западного фронта принимает меры к тому, чтобы остановить рвущихся в глубь нашей страны фашистских захватчиков. Наша задача: прикрывать войска фронта от налетов авиации, поражать ее на аэродромах и в воздушных боях, штурмовыми действиями уничтожать войска противника.
Далее шла речь о боевом пути полка, подвигах летчиков — героев борьбы с белофиннами, о первых стычках с фашистами на земле Молдавии.
Полк был сформирован в конце апреля 1938 года, а 17 сентября уже принимал участие в освободительном походе Красной Армии в Западную Белоруссию. 7 января 1940 года перебазировался на другой аэродром, а весной того же года прибыл в город Кишинев и еще до начала войны уничтожил три самолета-нарушителя границы. Война застала полк на аэродроме Григориополь и Риваки. Фашисты при первых ударах не уничтожили ни одного самолета. Бомбардировке подверглись макеты, умышленно выставленные на открытых площадках ложного аэродрома.
— Теперь, — заключил старший батальонный комиссар, — полк защищает Кишинев и Балту, прикрывает переправы через Днестр, где сражаются наши войска.
Мог ли я знать тогда, что с этим полком, с его личным составом мне придется пройти — точнее, пролетать — всю войну до последнего ее часа, пережить много горя и радости.
После беседы мы разошлись вдохновленные. Рассказ комиссара укрепил веру в наши силы и возможности. Действительно, если к этому времени полк сохранил высокую боеспособность и продолжает драться с врагом, то теперь, когда в его ряды вливаются молодые летчики, полные энергии, отлично теоретически подготовленные, его могущество, конечно же, возрастет. Каждый ожидал: вот вызовут, посадят в самолет — ив воздух!
Нас распределили по эскадрильям, звеньям. Отныне вся наша жизнь принадлежит авиации, полку, небу. Никто не думал о том, сколько жизни отмерено ему на войне.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
