— Присоединяйтесь, Евгения Максимовна, — раздался сиплый голос.
В торце стола сидел плюгавый человек, который, судя по всему, был главным в этой компании. Роберт Иванович Фомичев оказался человеком, которому уже перевалило за шестьдесят, и было видно, что он добился в жизни многого, хотя и заплатил за это очень дорогую цену.
«Проклятые рудники», — шутили мы в школе, когда на нас нападал приступ кашля — в преддверии ли простуды, либо когда школьник просто подавился коржиком в буфете во время большой перемены.
Голос же Роберта Ивановича напоминал голос человека, который в феврале неделю пил пиво из бочки, сидя в ледяном погребе.
Черты его лица — жесткие, как бы небрежно вырубленные топором из подвернувшегося под руку куска древесины, также не располагали к сердечному общению с этим человеком. Тонкие длинные губы, чуть задранный кверху нос, у которого будто бы случайно отхватили самый кончик, оттопыренные уши, глубоко посаженные темные мутные глаза, рваный шрам на низком лбу — короче, типичный «преступный тип» в физиогномической классификации Ломброзо.
Переходя на более возвышенный язык, можно было бы сказать, что его лицо несло на себе печать многих лет, проведенных в зоне, что невозможно было «поправить» ни за какие деньги ни на каком заграничном курорте.
— Вы предпочитаете обычную кухню или вегетарианскую? — осведомился Фомичев.
— Спасибо, обычную, — ответила я. — У вас очень уютный дом.
Роберт Иванович Фомичев довольно улыбнулся и понимающе кивнул. Комплименты он явно любил, хотя и знал им истинную цену.
— Подновили немного перед приездом большого гостя, — пояснил он. — Кстати, позвольте вам представить: моя дочь Ксения.
Подбородок Рифмача чуть приподнялся по направлению к светловолосой девушке, сидевшей от него слева. Та подарила мне белозубую улыбку.
— Ее жених господин Джон Беннет, английский коммерсант, — подбородок переместился на стройного молодого человека, сидевшего рядом с девушкой.
Ксения наклонилась к нему и что-то быстро зашептала на ухо своему суженому.
— Nice to meet you, — с максимальной сердечностью обратился ко мне англичанин.
— Он не петрит по-нашему, — без смущения пояснил Рифмач. — Зато дочурка моя все перевести может, она у меня в Лондоне учится. Они и познакомились там, на этих… как их… дебри, что ли?
— Дерби, папа, — поправила его дочь. — Это такие скачки.
— Во-во, — удовлетворенно кивнул Рифмач. — И Джон говорит, что ему тут нравится и что он не прочь бы сюда переселиться.
Рифмач подмигнул сидевшей справа от него молоденькой девице довольно вульгарного вида. Она явно была из породы «любовниц бандитов» — Рифмач периодически поглаживал ее по руке, и я заметила, что пару раз он под столом хватал ее за коленки.
— Лучше бы наоборот, — еле слышно произнес лысый длинноносый парень, расправлявшийся с ногой индюшки. — Как вы думаете, Роберт Иванович?
— А что? Мы и в Англии такой домик забабахать можем. Это у нас без проблем. Вот что, Кент, набросай-ка за недельку смету, если сам вызвался. Ты же у нас головастый по жизни, вот и прикинь на досуге. Да вот и с нашим бухгалтером посоветуйся. Да, Валентина Егоровна? Присоединитесь к нашим общим усилиям?
Рифмач кивнул женщине бальзаковского возраста, сидевшей рядом с лысым; та мгновенно изобразила на лице готовность сесть за калькуляцию.
Фомичев был явно доволен тем, что сумел между делом нагрузить работой сотрудников. Роберт Иванович с особой рьяностью принялся за птицу, пренебрегая специальными столовыми приборами из серебра и разрывая куски прямо руками.
Кроме самого Рифмача, его дочери с женихом, бухгалтера Валентины Егоровны и лысого, который, очевидно, отвечал за общую координацию, за столом сидели еще три человека. Одного из них я уже имела возможность повидать, правда, совершенно в другой обстановке.
Юрий Ильич Пастухов откровенно напивался. Чиновник мэрии больше налегал на водку, не замечая ни дорогих коньяков, ни элитных французских вин.
Разносивший блюда человек не успевал наполнять его рюмку — Пастухов опрокидывал в себя одну за одной, явно стремясь набрать «свою» дозу.
Женщина в татарском наряде возле него — супруга Пастухова — с неодобрением поглядывала на Юрия Ильича. Сама она вяло потягивала фруктовый сок и изредка ковырялась в овощном салатике, наверно, соблюдала диету; судя по ее талии, пока безуспешно. Время от времени она решительно отодвигала от себя салат и углублялась в самоучитель татарского языка, беззвучно шевеля при этом жирно накрашенными губами.
Последний персонаж за обеденным столом не требовал напряжения мозговых извилин для того, чтобы установить его статус.
Петро — так периодически обращался к нему лысый — явно был «быком», руководителем боевого отряда Фомичева. Квадратные плечи, круглая харя, золотая цепь на шее в два пальца толщиной. В общем, герой нашего времени. Надеюсь, что это время когда-нибудь кончится…
Тем временем Ксюша перевела Беннету фразу своего отца. Тот сразу оживился и затараторил — Ксюша едва успевала за ним.
— О, это очень интересный проект! — Тут Ксюша прыснула в кулак и пояснила отцу: у Джона в Гриноке дом в два раза меньше этого, а в Лондоне он снимает квартиру. Джон говорит, что в Англии жить хорошо и удобно и что там не бывает таких морозов.
— Вот и славно, — кивнул Рифмач и тут же настороженно поинтересовался у дочери: — А чего это он так прибедняется? Бизнес вроде неплохой, Кент справки у тамошних юристов наводил. Иначе, думаешь, я согласился бы на ваш брак? Он что, не может виллу себе купить?
— Да нет, папа, ты просто не понимаешь, — принялась объяснять Ксюша. — Он может и виллу, и остров, но… у них так не принято. По крайней мере в тех кругах, где вращается Джон.
— Ну так надо менять нравы, — резонно заметил Рифмач. — Чего стыдиться-то, если деньги честно заработал? У нас все гораздо проще.
— И Джон еще говорит, что в Британии нет такой преступности, как здесь, — продолжала переводить Ксюша. — Он считает, что в России сейчас очень силен криминальный элемент, и это одна из основных проблем, которая требует незамедлительных действий.
Рифмач поперхнулся индюшкой. Все за столом замерли. Петро, Кент и Валентина Егоровна выжидательно смотрели на босса. Только Пастухов продолжал пить водку, а его супруга снова уткнулась в самоучитель.
— Особенно в вашем городе, говорит Джон, — добавила Ксюша. — Он прочитал в газетах, что недавно у вас была целая серия громких заказных убийств. Джон был просто потрясен этим. Куда же смотрит ваша полиция, спрашивает он? Неужели нельзя что-то предпринять?
Судя по тому, что Ксюша нарушила мирную обстановку за обедом, она либо была изрядной стервочкой, либо наивной дурочкой, которая представления не имеет о том, чем занимается ее отец.
Наверно, она полагала, что такие замки можно строить на деньги, которые получены от честной торговли пирожками на проспекте…
Пауза несколько затянулась. Джон Беннет сидел с дурацкой улыбкой на лице и ждал, что ему сейчас ответит будущий тесть.
Роберт Иванович Фомичев в раздражении бросил недоеденное крыло на фарфоровую тарелку, вытер пальцы и углы рта салфеткой и усмехнулся.
— Проблема существует, что и говорить. Но ведь вспомните мировую историю. Потомки пиратов — Морганы, да, теперь одни из самых богатых и уважаемых людей в мире! Да и в Америке с этой проблемой разобрались. Теперь эти деньги работают на благосостояние всей страны. Вот и у нас будет то же самое.
Похоже, Роберта Ивановича не очень удовлетворил собственный ответ. Он скомкал салфетку, бросил ее на стол и приказал своему соратнику:
— Кент, объясни-ка ему популярно, что я имел в виду! У тебя это лучше получится.
— Видите ли, — мгновенно затараторил лысый, положив нож и вилку, — в России существуют условия, отличающиеся на данный исторический период от условий так называемых цивилизованных стран. Экономика страны в развале, кризис власти очевиден. И, как это ни парадоксально, некоторые наиболее прогрессивные… э-э… теневые бизнесмены берут на себя роль стабилизационного фактора. Вот посмотрите сами…
И дальше все в том же духе. Подобные теории мне не раз приходилось слышать от самых разных людей — от бандитов до пенсионеров на лавочках. И те и другие говорили с пылкой убежденностью, демонстрируя подозрительную подкованность в социологии.
Джон Беннет выслушал его, молча кивая, а потом вдруг спросил:
— Скажите, господин Кент, а ваши предки родом случайно не из Британии?
Фомичев хрипло рассмеялся.
— Его предки родом из Бердичева, — ответил он за Кента. — Их имена-отчества русскому человеку ни в жизнь не выговорить. А Кент — это у него кли… то есть дружеское прозвище в нашем коллективе.
