— Что-то случилось, Роберт Иванович? — осведомилась я спокойным голосом.
— Пока нет, — откликнулся Фомичев. — Но скоро, думаю, случится.
Вслед за хозяином вошел Петро и, аккуратно захлопнув дверь, остановился у входа, сложив свои кулачищи на животе. Рифмач оценивающе посмотрел на меня, вздохнул и глухо добавил:
— С вами случится, Евгения Максимовна. Именно с вами. Если…
Я вскочила с кресла. Поскольку в этой ситуации мне полагалось быть испуганной, я выпучила глаза и, задыхаясь, затараторила:
— Роберт Иванович! Мы все обговорили с Кентом. Мы составили приблизительную калькуляцию! Если она вам кажется чересчур велика, что ж, ведь все можно поправить, я вам обещаю!
— Во-от, — поднял палец Фомичев. — Все можно исправить, говорите? Это звучит разумно. Да только вот время у нас поджимает…
— Время? — продолжала я лепетать. — О, я совсем не тороплюсь, Роберт Иванович! Если хотите, я могу хоть всю ночь…
Фомичев сморщился.
— Ну ты, девка, даешь! — процедил он. — Зачем в Зою Космодемьянскую-то играть?
— П-простите?..
Вместо ответа Фомичев схватил меня за локоть и грубо бросил в кресло.
— Сука! — заорал или, вернее сказать, очень громко просипел Рифмач. — Тебя кто послал? Кто этот козел в погонах? Я же там всех в кулаке держу! Они что, сговорились, падлы, по своим кабинетам? Кто решил со мной в бирюльки играть?
— Я же вам сказала, Роберт Иванович, меня Андрей Васильевич к вам направил, — еле слышно пробормотала я. — При чем тут погоны?.. Если вы про военнообязанность, то я курсы медсестер…
— Ты в два счета расколешься у меня, сука ментовская! Если б не спешка… Ну, Петро, что делать будем? И с ней и вообще?
«Бык», казалось, был взволнован куда меньше, чем его хозяин. Очевидно, сказывалась привычка к экстремальным ситуациям.
— Ну с ней все понятно, — необычайно приятным басом отозвался Петро. — Ее опросить и в расход. А вот с остальным время действительно поджимает. У нас же тут на складе героина полторы тонны. Если что случится, нам таиландцы башку оторвут.
— В общем, так, — решительно произнес Фомичев. — Через минуту — другую приедет этот… ну ты понял. Пропустить без задержки, он нам сейчас очень пригодится. Я сейчас начну эвакуацию, а ты по-свойски разбирайся с этой сучкой. Даю тебе на все про все полчаса. Время пошло, Петро, начинай действовать. Делай с ней что хочешь, но я должен знать имя этой гниды.
— Понял, шеф, — бросил Петро вслед уходящему Фомичеву и подскочил ко мне.
Вынув из кармана скотч, Петро быстро прижал мои руки к подлокотникам и, несколько раз обмотав их лентой, прилепил меня к креслу.
Я чувствовала себя, как муха на липкой сладкой ленте, которые развешивали раньше в магазинах, но решила, что пока можно и покориться.
— Ну что, допрыгалась?
Петро наклонил ко мне свое квадратное лицо и обнажил зубы в улыбке.
— Лучше тебе начать говорить, — нежно произнес он, сунув руку в карман.
Оттуда он, однако, ничего не вынул. Наверное, просто погладил себя — вероятно, вид связанной женщины его возбуждал.
Прекрасно, если это так. Надо этим непременно воспользоваться, тем более что для меня это не составит большого труда.
— Начать… кончить… — лепетала я, не отрывая взгляд от его брюк, явно начавших набухать в паху. — Мы поговорим, да? Большой… какой ты большой… у тебя, наверное… нет, я не могу…
Призывно полуоткрытый рот. Глаза, подернутые поволокой. Высунутый, слегка дрожащий кончик языка. Медленно облизнуть губы.
Лицедейство, которое используется нами для привлечения мужчин, содержит минимум приемов, которые обычно срабатывают на девяносто девять процентов.
Как ни странно, за многие годы — да что там годы, века! — эти приемы остались без изменений, но отнюдь не потеряли своей действенности.
Неужели есть нечто универсальное в этой изменчивой жизни? Неужели мужчины такие олухи, если столь легко поддаются на древние уловки?!
И, как бы ни печально это прозвучало для так называемой сильной половины человечества, приходится дать утвердительный ответ.
Впрочем, «половина» — это сильно сказано. По статистике, женщин на планете Земля гораздо больше. Так что мужчин вполне можно назвать «сексуальным меньшинством», если употреблять этот термин в буквальном смысле. И обижаться тут нечего…
Петро не был исключением из общего правила. Его рот растянулся в довольной улыбке, а рука сама потянулась к молнии на брюках.
— Ты так… ты хочешь так? — прерывистым голосом произнесла я. — Хорошо… да-да, хорошо… скорее же, ну! Я вся уже мокрая…
— Развязывать не буду, — предупредил Петро. — Сначала ввалю тебе, а потом поговорим.
«Наверное, ему приятно трахнуть женщину, которую он убьет через несколько минут, — пронеслось в моем мозгу. — Полная зависимость. Полное господство. Маркиз де Сад умер бы от зависти».
Петро придвинулся ко мне поближе и, вынув свой член, приблизил его к моим губам.
Я, как могла, изображала, что задыхаюсь от волнения, и пыталась, в свою очередь, дотянуться губами до его хозяйства, но путы не давали мне возможности сдвинуться ни на сантиметр.
— Вот так, — со сладким урчанием пробормотал Петро, медленно погружая свой член в мой рот. — Да поглубже… Во-от…
Я пыталась издавать стоны, насколько мне это позволяла заполненность рта его пенисом. Не могу сказать, что гигиена тела была одной из добродетелей Петро, если они вообще у него были.
— Ага… ага… — приговаривал Петро. — И еще чуть-чуть…
«Скоро кончит, — поняла я по участившемуся ритму. — Теперь пора».
— А-у! Ты что? — задыхаясь, произнес Петро. Дальше уже пошли совсем невнятные звуки.
Он попытался вырвать свой член, но, разумеется, безуспешно. Я цепко держала его зубами, пока что не надавливая слишком сильно.
— Да я тебя сейчас!..
И взбешенный Петро поднял над моей головой кулачище толщиной с кирпич.
Вот тут я сжала покрепче и отрицательно помотала головой из стороны в сторону.
Эти осторожные движения заставили его мгновенно просечь ситуацию и не делать глупостей. Непоправимых, заметьте, глупостей.
Я не без удовольствия наблюдала, как его раскрасневшееся лицо постепенно возвращалось к своему обычному цвету, а потом быстро бледнело.
— Не надо, — полуумоляющим-полуугрожающим тоном попросил Петро. — Только не это!
Вот вам и «бык»!
Как ни странно, большинство мужчин в такой ситуации, не задумываясь, расстались бы, скажем, с одним из пальцев на любой конечности, а самые мужественные — так с рукой или ногой. Не говоря уже о таких мелочах, как ухо или глаз, — доблесть проявлена, а хозяин вознаградит щедрой рукой за усердие.
Но расстаться с ЭТИМ?!
Нет, ни один мужчина на такое не пойдет никогда, ни за какие деньги и ни при каких обстоятельствах. ЭТО им дороже головы.
— Х-хорошо, — бормотал Петро, — я сейчас… сейчас тебя развяжу.
— Угу, — чуть кивнула я головой, и Петро снова скривился от боли.
— Ты лучше не двигайся, — попросил он. — Я уже… уже…
И он с предельной осторожностью начал разматывать скотч, двигаясь, как молодой сапер на минном поле, которого ждет дома невеста.
— Вот, — продемонстрировал он мне содранный скотч, — ты видишь, я все сделал. А теперь отпусти, а? Ну давай, выплюнь его…
А вот теперь, когда мои руки были совершенно свободны, я с чистой совестью могла дать им волю, что и не замедлила сделать.
Прежде чем исполнить слезную просьбу Петра, я цепко ухватила его за… ну, вы понимаете, за что, нащупав средним пальцем болевую точку в промежности, куда со всей силы впилась ногтем.
Петро даже закричать не мог — настолько сильной была боль. Первый раз я видела, как человек такой комплекции теряет сознание за секунду.
Если бы я вовремя не отпихнула его ногой, предварительно, разумеется, с удовольствием выплюнув его потерявший силу отросток, то «бык» свалился бы на меня всей массой своей туши.
Уф, кажется, я на некоторое время получила свободу. Нашарив в кармане бесчувственного тела ключ, я отперла дверь и выглянула в коридор.
И в эту самую минуту…
Глава 5
Сначала мне показалось, что началась война. Скажем, гражданская.
Народ, потеряв терпение, начал крушить все и вся, не преминув обратить свой гнев и на особняки богатых людей. В общем, все как полагается.
Зимний воздух наполнился запахом гари, вечереющее небо рассекалось трассами пуль, вдалеке мерно стрекотали автоматы и слышались разрывы гранат.
«Похоже, это штурм, — заключила я. — Уж не в мою ли честь этот салют?»
По коридору послышался топот ног. Я захлопнула дверь, запрыгнула на высокий подоконник и спряталась за шторой, вжавшись в часть стены, не соприкасавшуюся со стеклом, получить с улицы пулю в спину мне не улыбалось.
