— Ну да! — затараторила Сешма и стала рассказывать, как сама лично видела аль-воинов, которые вели пленницу к храмовой площади. Так вот прям и вели по улицам города. А она шла, и ничего сделать не могла, да и не пыталась даже, видать, закончилась вся ее сила.
Странно. Если на площадь, так всем должно было быть послание. А я ничего такого не принимала!
— Не путаешь ничего? — уточнила я у подруги. — Ты сама видела?
— Нет, — обиделась Сешма. — Не путаю! Я правду говорю. Я ее сама, своими глазами видела. Страшная она, как ночь в Черностепье. Пойдем, сама увидишь!
Это хорошо, если дорей-нданну Матахри поймали. В последнее время она совсем обнаглела. Сколько женщин проклинали черную ее душу!
Слишком мало рождается детей в наши нынешние времена. Слишком дорога каждая детская жизнь. Украсть ребенка у матери, с большим трудом выносившей и родившей дитя, что может быть подлее? Разве только убийство. Но в Черностепье дети почти совсем перестали рождаться. Вот тамошние маги и крали детей у нас, в Накеормайском Пределе. И самой безжалостной была именно Матахри. Ей ничего не стоило отнять даже новорожденного, что совсем уже край. И она была самой опасной и самой неуловимой из всех, промышлявших таким разбоем. Ее подельников ловили и вешали, одного за другим, и только сама Матахри ускользала из ловушек как заговоренная. Хитрая, ловкая, в совершенстве владеющая Силой Тьмы.
Хорошо, что ее поймали!
Ралинз дрогнул, оживая. Я невольно прикрыла его рукой. Ралинз не только помогает сохранять Грань нашего мира в момент магического воздействия. У него много полезных свойств. И одно из них — практически мгновенная связь между магами всего Предела. Разумеется, пользоваться связью мог не каждый, все зависело от ранга, от того места, которое ты занимаешь в магическом сообществе. Вот я могла только принимать послания, но сама что-то отправлять, во-первых, не умела, во-вторых, не было у меня такого права. Да и не особенно пока оно мне было нужно.
А еще поговаривали, будто Верховный через Храм способен дотянуться через ралинз до любого человека, где бы тот ни находился. И убить, если это понадобится.
Не знаю. Если даже и так, то аль-нданн Баирну никогда этой возможностью не пользовался. Если ему надо было кого-нибудь убить, он обходился своими силами, не вмешивая в такое дело свой Храм. Я сама не видела, но мне довольно рассказывали про то, как был подавлен мятеж в Небесном Крае.
А теперь, похоже, представился случай посмотреть… А что еще заслужила Матахри, если не смерть? Конечно, ее казнят. Перед всем народом, на храмовой площади. Как моего наставника казнить хотели. Но за мастера Норка тогда я вступилась, а за Матахри заступаться будет некому.
На казнь смотреть мне не хотелось.
— Пошли, — сказала я Сешме, заканчивая вязать узлы на ленте-атори.
Бесконечным лестницами мы поднялись к широкой дорожке, вдоль которой росли могучие саремшитовые деревья. Посаженные, наверное, еще на заре нашего мира, они превратились в громадных гигантов, попиравших своими кронами небо. У нас, в Ясном, тоже росли такие деревья. По легенде, их семена были подарены прекрасной Милодаре самим сыном Солнца. А прошло с тех пор, ужас представить, не меньше эхрона… (эхрон — отрезок времени, равный примерно полутора тысячам лет, прим. автора)
Сказка, конечно, но мы, дети, верили. (как давно это было!..)
Так вот, наши саремшиты были против этих что младенцы из колыбели.
Под ними царил влажный полумрак, и звуки шагов затихали, едва успев родиться. За деревьями же начиналась огромная площадь, выложенная цветным камнем. Цвета складывались в узоры, лишенные на первый взгляд какого-либо смысла. Круги и спирали — синие, красные, зеленые, золотые, серебряные, янтарные…
А в центре площади, окруженный стеной прозрачного мерцающего сияния, возносился Храм Накеормая.
Вершина Света.
Белокаменное сияющее здание с ажурными арками переходных галерей и сверкающими куполами, со шпилем, стрелой пронзающим облака…
Любой храм — это не просто красивое здание, а магический артефакт высшего порядка. Сам по себе, без могущественного мага, он существовать не может. А уж такой, как Вершина Света, и подавно. И если гибнет по каким-то причинам Вершина, то все остальные малые храмы гибнут тоже. Вместе со своими хранителями. Именно так был потерян когда-то весь Предел Сумрака.
Именно поэтому Верховный аль-нданн не имел права рисковать своей жизнью. Уже не в его жизни было дело, а в безопасности всего Накеормайского Предела. Не мог он сам вызвать на поединок эту Матахри, будь она неладна. Она, конечно, уступала ему в Силе, но ненамного. И жизнь ее не была привязана к Вершине Тьмы. Загнанная в угол, она дралась бы до последнего, полностью наплевав на собственную шкуру. В смертельном же поединке нередко побеждает не самый сильный, а самый отчаянный. И аль-нданн Баирну это понимал.
Хорошо, что Матахри наконец-то поймали!
Народу на площади собралось уже порядочно. Перед нами расступались, освобождая дорогу. Не передо мной, мне честь невеликая. Перед Сешмой. И, хотя не дозволено несовершеннолетним на храмовую площадь вступать, никто не подумал подругу мою прочь гнать. Было у нее такое право.
Право крови.
У аль-нданна Баирну нет семьи, нет детей, и потому каких только шуточек про него по всему Пределу не ходит… за глаза, разумеется… Юлеська вон тоже что-то такое болтал… Но когда-то, очень давно, у Верховного был сын, а у того сына — дочери… ныне же из всего многочисленного рода осталась одна только Сешма. Она очень похожа на своего предка, лица у них одинаковые. Всякий, кто их впервые встречает, думает, будто видит перед собой отца и дочь. Но Сешма Верховному не дочка, а правнучка. В одиннадцатом поколении. И это ей здорово мешает жить: ведь от потомка такого человека поневоле ждешь чего-то особенного. А Сешма обычная девчонка, самая обычная, и знаменитый прадед в ее сторону лишний раз не оглядывается. Чего все остальные родичи понять никак не могут.
Мы вышли наконец в первый ряд. Сешма боязливо подалась ко мне, взяла меня за руку. На площади собрался весь септарион Предела, даже те, кому положено в других городах сидеть. Не иначе, порталом прошли! Не поскупился Верховный, позволил им Силу из храмовых запасов взять. Прямой портал — это очень затратная штука, в одиночку его ни за что не протянешь, лопнешь с натуги. В буквальном смысле.
Матахри тоже была там. Стояла прямо, гордо, словно не сама в плен угодила, а наоборот, весь Накеормай у нее в плену оказался. Это впечатляло. Особенно пылающие Светом мечи четверых аль-воинов, стоявших рядом с нею. Я невольно поежилась. Не хотела бы я знать, каково это, чувствовать кожей смертоносные клинки у самой шеи!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
