В ходе опричнины царь сокрушил главную опору средневекового устройства — систему местных связей.
Массовые «переводы» горожан, землевладельцев и крестьян оборвали невидимые нити, на которых держалась жизнь удельной Руси. Все сферы, включая религию и хозяйство, подчинились одному центру и воле самодержца. Он стал всевластным.
«Нынешний великий князь достиг того, что по всей русской земле, по всей его державе, один вес, одна мера! Только он один и правит. Все, что ни прикажет он, все исполняется, и все, что запретит, действительно остается под запретом. Никто ему не перечит, ни духовные, ни светские», — писал иностранец-опричник Генрих Штаден.
Опричный террор и непомерные военные расходы разорили страну. Ее хозяйство развивалось теперь только «вширь», за счет приобретения новых земель. Прирост населения не поспевал за увеличением территории, а система «службы с земли» требовала все больше работников. Это постепенно вело к закрепощению.
Попытка Ивана IV быстро создать аппарат, годный для управления гигантской страной, обернулась трагедией для России. Один из иностранцев писал: «Столь низкая политика и варварские поступки так потрясли все государство и до того возбудили всеобщий ропот и непримиримость, что это должно окончиться не иначе, как всеобщим восстанием».
Вскоре предсказания начали сбываться. Средневековая Русь лежала в руинах. Чтобы исправить тяжелейшую ситуацию и подготовить почву для превращения страны в европейское государство потребуется еще целое столетие. России придется пережить не одну гражданскую войну, потратить усилия нескольких поколений и сменить правящую династию.
Но все же созданное в конце XV–XVI вв. Московское, или Российское, государство окажется внутренне прочным и способным к изменениям. Многие начинания эпохи Ивана Грозного в дальнейшем получат развитие. Продвижение на Восток приведет русских первопроходцев к берегам Амура и Тихого океана. На Западе будет продолжен начатый процесс «отвоевания» территорий, входивших когда-то в Киевскую Русь.
Однако дальнейшее закрепощение крестьянства и обострение конфликтов между правящей верхушкой, массой служилого люда и горожанами приведет к частым бунтам, казацким и стрелецким восстаниям, мятежам. Так русские люди в эпоху, когда не было ни средств информации, ни выборов, получали возможность участвовать в выборе дальнейших путей развития страны. В этом постоянном «социальном кипении», почти незнакомом предшествующим векам, суть истории Российского государства XVII в.
СМУТНОЕ ВРЕМЯ МОСКОВСКОГО ГОСУДАРСТВА
Смутное время охватывает очень короткий период, от 10 до 25 лет. По сравнению с предшествующей историей Московии, насчитывающей до 500 лет, — почти мгновение. Но по количеству и значимости событий эта четверть века стоит многих столетий. Времена Смуты стали решающими для дальнейшей истории, а само слово (его ввел дипломат Г. Котошихин, живший в XVII в.) стало нарицательным: впоследствии о всех гражданских войнах в России говорят как о «смутах». В то же время эпоха Смуты — самая трудная для понимания в истории допетровской Руси. События эти имели общеевропейское значение, но были глубоко связаны с судьбами отдельных личностей и семей, поэтому ученым-историкам приходится прибегать к подробному и дотошному изложению всего произошедшего в те далекие времена. Изучая время Смуты и разброда, невозможно что-либо понять, не вникая в мысли и дела людей, в мелочи конкретных дел и событий чуть не каждого дня. Войны, битвы и перевороты следуют один за другим, многочисленные персонажи выступают на сцену неоднократно и каждый раз в новом обличий — от их мелькания, от всей этой пестроты и «смуты» начинает рябить в глазах и звенеть в ушах. Кроме того, события времен Смуты имеют несколько центров, идут одновременно, на нескольких «площадках». Поэтому приходится все время забегать вперед, возвращаться назад и перескакивать с одного на другое. Самостоятельно разобраться в такой путанице нелегко, но наше изложение событий поможет читателю перемещаться в историческом времени и пространстве Смуты.
Откуда мы знаем о Смуте?
В XVI в. еще создавали большие летописные своды, но ведение постоянной летописи постепенно сходило на нет. Ей на смену пришли новые источники, в эпоху Смуты особенно многочисленные. Побывавшие в России иностранцы (правители, как Марина Мнишек и Сигизмунд III; послы, купцы, офицеры) вели дневники, писали письма, публиковали воспоминания. Русские писатели и мыслители по ходу событий создавали необычные пропагандистские и полемические сочинения, а позже пытались осмыслить итоги Смуты. Все эти сочинения обычно показывают историю недостоверно и пристрастно, но зато ярко и живо — следуя им, легко составить рассказ, изобилующий страшными и трогательными сценами, захватывающими приключениями и романтическими подробностями. Однако в него попадет много ошибок, преувеличений, а подчас и прямого вранья.
Фундамент исторического знания составляют не личные документы и художественные сочинения, а «скучные» и сухие документы («акты»). Внешнюю политику иллюстрируют договора и переписка между правителями, отчеты о посольствах. Положение в стране — переписка официальных лиц и выборных людей, описи земель и жителей (переписные книги). Военные действия и службу дворян — росписные книги Разрядного, то есть военного, приказа, в которые заносили сведения о выходе на службу, о размерах оклада земли, об участии в походах и многое другое. Жизнь двора, взаимоотношения придворных — росписи (так назывались особые документы, в которых фиксировали ход церемонии и конкретные задачи и права каждого участника, то есть кто с кем идет в процессии, кто что несет, кто что будет подавать и держать, чем помогать и т. п.) описания приемов, царских свадеб и пиров, выездов государей на богомолье, местнические дела. Социальную и экономическую жизнь освещают юридические документы (акты купли-продажи, прошения (челобитные), грамоты на пожалование земель) и бумаги разных приказов.
Основанный на документах исторический рассказ всегда более достоверен. А что касается драматизма — так в событиях Смуты его все равно больше, чем может выдержать написанная со вкусом книга.
Россия в конце XVI в.
Истоки Смуты лежат в тех изменениях, которые претерпела Россия в эпоху Ивана Грозного, в середине XVI в., а отчасти и ранее.
В XVI в. русское правительство добилось успехов в объединении страны, в подчинении ее единой центральной власти. Но этот процесс не был еще завершен и в границах Московского государства сохранялась большая разница между районами, из которых оно состояло. Центр страны, Замосковье, с северо-запада прикрывали земли (пятины) Новгорода Великого, а еще дальше на север Поморье. В середине XVI в. с востока и юго-востока добавились Низовые земли, или Низ, рубеж которых обозначала крепость Нижнего Новгорода — бывшие ханства Казанское и Астраханское на Волге. К югу простиралась зона совершенно незаселенных, богатых черноземом степей, Дикое поле, или просто Поле. Мало освоенным, но богатейшим новым районом были земли за Камнем, то есть на Урале и в Сибири.
Связи этих земель друг с другом были противоречивыми и даже конфликтными. Первые три были основными районами, которые составили Московское царство. В Замосковье и Новгороде наиболее полно сложилась система «службы с земли»: здесь крестьянские земли были розданы помещикам, и крестьяне попали в зависимость от них. Здесь же свирепствовала опричнина, после которой они пришли в запустение. Прежнее благоденствие Новгорода было подорвано подчинением Москве, но еще худшие последствия имела утрата свободы торговли на Балтике: союз Ганзейских городов распался, и Ливония, после Ливонской войны смененная Швецией, оттеснила Россию прочь от моря. Окончательно поставил крест на Новгороде Великом расцвет Поморья: в середине XVI в. Англия открыла путь в Россию вокруг Скандинавии и стала торговать через порты Мурмана и устья Северной Двины. Это вызвало мощный подъем экономики и в северных городах (Вологда) и в Поволжье (Ярославль, Кострома). Кроме того, в XVI в. крестьянство Поморья сохранило свободу и самоуправление, оно несло только государственные повинности и быстро богатело.
Новые земли Среднего и Нижнего Поволжья, Низ, были плодородными и населены не очень многочисленными инородцами (татарами, черемисами, мордвинами, вотяками, башкирами). Здесь легко было ввести те же порядки, что и на старых московских землях: испомещать помещиков, жаловать вотчины боярам и монастырям. Низ следовало не только заселить, но и защитить, поэтому здесь строили крепости и селили в них служилых людей. Население умножалось за счет «называния» (термин тех времен — заманивание, приманивание, уговаривание) крестьян из «замосковных» мест, которые шли сюда, недовольные порядками в Центре: прикреплением их к земле во все умножавшихся поместьях. Шли они, собственно, в нарушение указов о запрете «выхода», о заповедных годах, но зато в согласии с общей потребностью освоения Низа и со старым, традиционным правом искать себе новой земли, рассчитавшись с миром к Юрьеву дню.
