Учитывая вышеизложенное, не представляется целесообразным углубляться в изучение идейных предпосылок философии права евразийцев. Подводя краткий итог вышесказанному можно сделать вывод о том, что евразийство как самостоятельное полидисциплинарное научное течение первой волны русской эмиграции 1920-30-х гг. возникло благодаря философскому осмыслению факта революции 1917 г. с «уклоном» в исследование исторической взаимосвязи русской культуры с рядом других, именно восточных культур. Просуществовав не более 20 лет (ориентировочно 1920–1940 гг.), пройдя несколько этапов своей эволюции, евразийство и в настоящее время имеет своих последователей в научной и политической среде (неоевразийцы). В концептуальном плане учение евразийцев сводится к двум основополагающим составляющим – культурологической и идеологической.
Говоря об эволюции философских представлений о государстве и праве, можно отметить, что с течением времени базовыми направлениями в данной области стали и являются концепция естественного права, юридического позитивизма, социологического позитивизма (социология права) и марксизм. Представители каждого из этих направлений исходили из разных философских основ осмысления государственно-правовой материи (натурфилософия, философский позитивизм и диалектический материализм). С позиции автора учебника, при сопоставлении основных идей вышеотмеченных философско-правовых течений с реальным состоянием дел наиболее адекватным отражением сущности государства и права являются воззрения К. Маркса и Ф. Энгельса.
2.2. Развитие философии права в России
Говоря об основных философско-правовые течениях, являющихся предтечами государственно-правовых идей евразийства, нельзя не сказать о развитии развития юридического образования, напрямую связанного с созданием и развитием русской школы философии права к которой в т. ч. относится и государственно-правовое учение евразийцев.
Возникновение философии права связано с т. н. «энциклопедией права» или «энциклопедией законоведения» (конец XVI в.), которая читалась в ряде университетов Западной Европы. Она представляла собой краткий обзор основных юридических понятий после рецепции римского права, их комментарий и не была наукой как таковой. Первые попытки придать ей статус научности предприняли в конце XVIII – нач. XIX в. немецкие юристы: Ганниус, Пюттер, Гареис и др. Энциклопедические взгляды на государство и право находились тогда в русле идей немецких философов Фихте, Гегеля и др.
Обычно считают, что начальный период развития науки о праве в России, а более точно, ее теоретической части относится только к XVIII веку. Однако и Древняя Русь обладала самобытной и яркой культурой, поэтому развитие и расцвет русского государства не могли не сказаться на праве и правовых взглядах[174].
В России начало становления юридического образования относится к деятельности Петра I. Именно при нем талантливые молодые люди оправлялись за границу для изучения науки права (прежде всего в Германию), а при учрежденной им Академии наук «положено было место для законоведения», а при ней – первый в истории России университет, где среди прочих предметов преподавали политику, этику и «право натуры». Профессорами этого академического университета были в основном иностранцы (Бекенштейн, Гросс, Штрубе и др.).
Однако, настоящее системное развитие юридического образования в России связано с учреждением в 1755 году Московского императорского университета (сейчас – Московский государственный университет им. М.В.Ломоносва). В самом начале своего существования Московский университет состоял из трех факультетов: медицинского, юридического и философского. Однако, первыми учителями права в России были немцы, и в т. ч. Филипп Генрих Дильтей. Из школы Дильтея вышел один из первых русских ученых юристов – С.Е. Десницкий (1740–1789), который во многом разделял взгляды Г. Гроция о естественном праве, и ставший потом профессором Московского университета. Его современники говорили, что этой личности недоставало лишь иностранного имени, чтобы занять место в одном ряду с известным французским философом Монтенскье[175]. Он первым понял недостаточность римской юриспруденции, господствовавшей тогда, для русской жизни и одним из первых выдвинул идею о связи общества, государства и права с хозяйственной деятельностью народа, способом добывания средств к жизни.
Известный дореволюционный правовед Н.М. Коркунов отмечал: «И до него (Московского университета – А.А.) существовал, как мы видим, университет академический. Но это был университет в России; Московский университет – бесспорно первый русский университет. В нем профессора-иноземцы живо сменяются русскими, московскими же студентам[176]. Исследователи отмечают, что именно Московский университет первым почти полвека один боролся с закоренелыми предрассудками и привычками к «приказному законничеству», воспитывал новорожденную науку законоведения.
Как отмечает исследователь русской философии права Э.В. Кузнецов: «Основы русского правоведения были заложены отечественными университетами, поэтому история развития юридической науки в России, по существу, неотделима от история развития этих университетов. При слабом развитии издательского дела в тот период основным источником познания права становились лекции, прочитанными профессорами университетов, поэтому не была одиозной в то время личность профессора, которого в печати знали по одной-двум речам, произнесенным на торжественных университетских актах, однако по силе влияния на своих учеников он был известен как крупный деятель юридической науки. Это преданные служители науки, излагая в лекциях достижения западной юриспруденции, не могли не чувствовать внутренней потребности излагать свои идеи, отражавшие особенности теории или практики отечественного правоведения.»[177].
Позже, несмотря на бедность отечественной юридической литературы, отсутствие профессионалов в сфере правовой педагогики, а также невозможности получить большинством людей в Российской империи образования, юристов в России стали готовить на юридических факультетах следующих университетов: Дерптского (существовал с 1632 г., вновь открыт в 1802 г.), Казанского (1804), Харьковского (1805), Варшавского (1816 – 1831, 1869–1915, затем эвакуирован в Ростов-на-Дону, именовался Донским (1915), затем Ростовским университетом), Петербургского (1819), Киевского (Университет Св. Владимира) (1834), Новороссийского (в Одессе) (1865) и др. Акцент при подготовке юристов в основном делался на изучении римского права.
Г.Ф. Шершеневич в своей работе «Наука гражданского права в России», отмечал, что России, «принужденной скачками догонять Западную Европу, с которой после долгого разобщения ей пришлось в XVIII веке сближаться, нельзя было ожидать, чтобы наука права развивалась в России самостоятельно».
Вопреки утверждениям некоторых западных юристов о «слабости юридических традиций в России», отечественная правовая наука того периода не только успешно воспринимала передовые идеи западноевропейских мыслителей, но и вносила свою уникальную лепту в их развитие. Так, например, французский правовед Рене Давид полагал, что русская юридическая литература появляется только во второй половине XIX веке. Он писал: «До недавнего времени в России не было юристов: первый русский университет – Московский – был создан только в 1755 г., Петербургский – в 1802 году. Русская юридическая литература появилась только во второй половине XIX века»[178].
Однако, такая позиция противоречит историческим фактам. Например, тот же Десницкий обосновывал необходимость всестороннего изучения права путем соединения философского, исторического и догматического методов, в то время, когда западная юриспруденция об этом еще и не помышляла[179]. Таким образом, несмотря на довольно позднее развитие именно юридической науки и юридического образования в России по сравнению с Западной Европой представляется справедливым согласиться с позицией известного дореволюционного юриста Н.М. Коркунова, согласно которой: «Наше отношение к западной науке можно сравнить с отношением глоссаторов к римской юриспруденции. И нам приходилось начинать с усвоения плодов чужой работы, и нам прежде всего надо было подняться до уровня иноземной науки… Тем не менее в каких-нибудь полтораста лет мы почти успели наверстать отделявшую нас от западных юристов разницу в шесть с лишним столетий (выделено и курсив мой – А.А.)»[180].
Конец ознакомительного фрагмента.
