«Красавцы!» – с гордостью оценил питомцев воспитатель, – «На глазах растут! Пару месяцев – и яйца всмятку лопать будем!»
Но Дока, привыкший обеспечивать семью продовольствием исключительно с помощью ружья, восторгов Пашиных не разделил. Отдав должное его усилиям – «Да, делов с ними куча!» – он не замедлил озвучить свое кредо, – «Я на такое не способен. На мотике покрутиться, побегать по горкам и что-нибудь добыть – это мое. Главное – свобода, а не так вот, каждый день траву резать!» – и обернулся ко мне, ожидая поддержки. Паша же состроил пренебрежительную физиономию, и повернулся ко мне тоже.
«Каждому – свое», – выступил я миротворцем, хотя по жизни в каждом конкретном случае придерживался взглядов или того, или другого. И, что бы не дать им возможности начать разборку по пустому вопросу, попытался перевезти разговор на другую тему, одновременно увлекая ребят за собой, в сторону входной в сарайчик двери, за которой находился закуток хозяина, оборудованный для личного общения с приятелями – был там стол, пара табуреток и старый диван, и где–то – не сомневался – по случаю субботы припрятана бутылка спиртного.
Как и ожидалось, миновать открытую в сарайчик дверь Паша не мог – предложил зайти, выпить «по маленькой». Я не против – лучше выпить, чем поругаться. Но Дока возмутился:
«Еще чего, в такую рань! Я должен кое-куда смотаться!»
Интересно куда – не на трамплин же, где вчера до сумерек с ним топтались. А если в горки, что бы подтвердить и мне, и Паше свою приверженность к определенному образу жизни, в котором ружье стоит на первом месте, то я бы его с удовольствием сопроводил.
«Куда собрался?» – поспешил уточнить намерения, стоя у входа в «антисанитарию», коей Людочка назвала Пашин закуток, где хозяин уже что-то выискивал.
«Родники есть, в яблоневом саю», – от нашего поселка сорок пять километров, там в горках (не очень высоких, но очень крутых) есть водичка, и рядом с одной растет старая плодоносящяя яблоня, – «хочу проверить, ходят ли пить архары.»
«Я с тобой», – выскочило само собой, без предварительного осмысливания, надо ли это делать. А как иначе? Не мог я отказаться от общения с дикой природой, если такая возможность появилась. Тем более родники предлагалось посмотреть редко кем посещаемые.
От Паши мы тут же смылись, озадачив его отказом «отметиться» в дружеской кампании, и разбежались по домам приготовиться к поездке, то-есть предупредить жен, собрать по «тормозку», проверить ружья. А после этого приказать Чапе, который крутился под ногами и постоянно смотрел мне в глаза – возьму или не возьму? – оставаться дома. Конечно, он послушается, но до моего возвращения будет лежать на крыльце, ни пить, ни есть. И вид иметь совершенно убитого горем. Пришлось придумать для него дело:
«Будешь охранять!» – погрозил возле его носа пальцем, – «Никого не пускай!»
Чапа принял озабоченный вид, побегал по крыльцу, и для острастки непонятно на кого гавкнул – показал, что на пост он заступил. Теперь, как я давно убедился, в калитку без сопровождения Светой зайти могут только несколько человек – моих ребят, и компаньонов по утиной охоте, которых Чапа знал отлично и поддерживал дружеские отношения.
Через пол часа, ровно в полдень, на Докином Урале покатили по заросшему травкой проселку в направлении едва выглядывающих из-за горизонта вершин далекого горного массива. Пилить нам, учитывая сложность дороги, не меньше двух часов.
Я давно заметил, что коллеги по работе геологической, с которыми я четыре раза в неделю катаюсь из партии на участок и обратно, затрачивая на это не меньше двух – двух с половиной часов в день, по большей части время проводят с пользой для организма – в дреме с закрытыми глазами. Не интересуют их ни виды из салона машины, ни возможность заметить вдали стадо диких животных, волка или лису, дрофу-красотку с выводком. Наверное, хватает им того, что в поле у каждого маячит перед глазами целый день, и народ рвется в цивилизацию – под душ, под кондиционер, на чистую кровать, попить пивка и т.д. Меня же дикая природа радует, можно сказать – «захватывает» – всегда, в любое время. Конечно, я могу подремать, сидя на камушке, или полежать под саксаулом. Но не закрою глаза в кабине машины, когда за окном пролетают сменяющие друг друга сопки, горушки, долины, саи и все-все другое, никогда не повторяющее друг друга. Ну а диких животных пытаюсь заметить первым, что почти не случается, посчитать сколько их , куда они от машины бегут. И где их можно поискать завтра, если для этого найдется время. Конечно, я просматриваю впереди дорогу и если замечу на ней следы, обязательно прошу шофера остановиться, и выскочив из кабины с ними разбираюсь, опять же пытаясь понять сколько зверей здесь шло и в какую сторону с дороги они побежали. К этим моим заморочкам коллеги давно привыкли, конечно посмеиваются и конечно не понимают, что благодаря таким причудам я всегда прекрасно знаю, где в данный момент обитает местная сайга, и где я ее могу найти, если такое понадобится. Надеюсь, лирическое отступление охотники поймут правильно.
Что касается дикой природы, мы с Докой были однояйцевыми близнецами. И трясясь на мотоцикле, не просто перемещались из одного места в другое, а внимательно просматривали все вокруг, как и дорогу впереди. И конечно никаких мыслей ни по работе, ни по вчерашней аварии ни у меня, ни у него в голове не присутствовало – не было для них там в данный момент места.
В радостном возбуждении от любимого занятия, в ожидании чего-то невероятно-интересного, мы проскочили всхолмленную равнину, и, свернув с проселка, который поворачивал влево и далее тянулся вдоль горного массива, по еле видимым следам давних машин въехали в этот массив по сухому руслу в узкой щели, рассекающей первую гряду почти до подножья. Теперь скорость пришлось уменьшить и ползти еле-еле – сухое русло было завалено глыбами, заросло кустарником и как таковая дорога отсутствовала.
Прорвавшись немного вперед, выбрались из русла вправо, в лощинку между двумя горками, и сколь возможно протолкнув мотоцикл по ней вверх, замаскировали его в кустах. Теперь можно начать главное: пешком спуститься назад в знакомое русло и пройти с пол километра по нему вверх. Там и был первый родник, на который ходили пить архары.
Вода заполняла углубление в коренных породах и из него не вытекала, но все же просачивалась по трещинам, и давала возможность расти невысокому тростнику и еще какой-то мелкой травке. Идеальное место для водопоя, и Дока на подходе к нему вырвался вперед, отстегивая от пояса фляжку. Я отстал метров на пять, и эти метры все решили. Дока положил на камни ружье, склонился с фляжкой над водой, и в этот момент из-за тростника, от нас не дальше десятка метров выскочил архар. Что он делал, и почему подпустил так близко – мы и не поняли. Зверюга гигантскими прыжками уходил вверх по почти отвесному склону сразу за родником, и вот-вот должен был скрыться за перегибом из поля зрения. Дока понял, что времени выпрямиться, схватить ружье и выстрелить у него нет, а потому не стал и пытаться это сделать. У меня же ружье было в руках – я мгновенно его вскинул, и выстрелил в последний момент, вернее в последний прыжек, после которого архар исчезал из вида.
Он и исчез, а мы уставились друг на друга, не зная что и сказать.
«Ну блин, как лопухнулись!» – напарник первым не сдержал эмоций.
Я собрался ответить, что всяко бывает, но повернулся на звук, донесшийся с верхней части склона – кувыркаясь по нему, мертвый архар падал почти к нашим ногам. Мы молча следили, как он долетел до родника и остановился у самой воды.
«Достал все таки!» – Дока повернулся ко мне с сияющими глазами и хотел сказать еще что-то, но я, услышав подозрительный шум, замер, подняв вверх указательный палец правой руки. Дока жест понял мгновенно и тоже прислушался.
«Урал к нам идет!» – смог я различить еще далекий звук мотоцикла.
«Точно!»_ – услышал его и Дока, – «Давай вверх с архаром, они могут у воды остановиться!»
Разом рванули к животине, схватили за передние и задние ноги, начали с тяжелейшей ношей карабкаться вверх по склону.
Звук мотоцикла усиливался катастрофически быстро. Вдруг это охотинспекция? Встречи с ней мы не желали, а потому выкладывались из всех сил. Метров двадцать одолеть успели, и Дока прохрипел:
«Ложимся и не шевелимся!» – мотоцикл был уже рядом.
Заметить среди камней на склоне замерших людей не просто, если не знать, что они здесь присутствуют. На это мы рассчитывали, и не ошиблись – через несколько секунд появился мотоцикл с двумя седоками в военных офицерских рубашках без погон. Понятно – это охотинспекция. Но возле воды они не остановились, нас не заметили, и покатили дальше, наверное к яблоне, рядом с которой был второй родник.
«Пронесло!» – оживший Дока поднялся – звук двигателя до нас почти не долетал, – «Дальше что делаем?»
